Анна Веди - Клей Страница 14

– Я услышала Вас.

– Очень жаль, что это стало известно только сейчас, ведь Вы вчера вернулись с Земли. Знали бы раньше…

– Ничего страшного, – перебивает её Ангелина. – Значит, так надо.

Ей меньше всего хочется заниматься похоронами и прощанием. Все эти ритуалы до того бесполезны и ненужны. А самое главное, противны. Ну что люди находят в том, чтобы прощаться с умершим, целовать его в лоб, плакать над его трупом, холодным и твёрдым?

– Известно ли, с кем он жил перед смертью?

– Да. Я перешлю Вам информацию.

– Спасибо, – Ангелина выжидающе смотрит на директрису, также не выражая эмоций. Она хочет поскорее вернуться к делам и осмыслить произошедшее. Хотя она думает, что это событие вряд ли повлияет на её жизнь.

Директриса тоже молчит и смотрит на неё. Эта минута молчания кажется вечностью.

– Вы сейчас приступайте к своим делам. Позже сообщите о результатах. Мне очень интересно, – улыбаясь одним уголком рта, говорит директриса.

– Да, конечно, – отзеркалив её улыбку другим уголком рта, отвечает Ангелина и выходит из кабинета.

Она направляется в свою лабораторию. «Умер Карлос Смит. Надо же, как нелепо. Хотя, что нелепо? Нечему удивляться. Там сейчас все мрут, как мухи. Собственно, что меня удивляет? Не знаю. Может, я злюсь, что оказалась единственной родственницей, и на меня навалилась ответственность?» Её накрывает какое-то отупение, ни мыслей, ни чувств. Она обращает свой взгляд внутрь себя, это было у неё обычным делом, когда ей приходилось решать какой-то сложный вопрос или хотелось понять свои чувства. Там тишина. Может, позже. Поживём-увидим.

Ангелина оторвалась от своих родственников ещё в пятнадцать лет. Она была отвязным подростком-гением. Отличалась от сверстников живым умом, способностью генерировать идеи, смелостью и интровертированностью. Ещё в пятнадцать лет она перепробовала все наркотики, которые существовали на Земле, – из чисто спортивного интереса и желания попробовать возможности субъективной реальности и её изменения. Родители всегда были в командировках или путешествиях, и она росла самостоятельно. Они с Карлосом и виделись-то пару раз. Их родители мало общались между собой, у них было как-то всё натянуто и неискренне. Этот невидимый барьер возник и между детьми. Ангелина сначала переживала по этому поводу, а потом забила. Судя по всему, Карлосу это тоже было глубоко безразлично, он был слишком озабочен своим несовершенством и ничтожностью, а сестра никак не влияла на его самооценку. Карлос, учась на физико-математическом факультете, любил играть в покер, рулетку, и каждый раз после проигрыша он отчаивался и надолго уходил в запой. А Ангелина экспериментировала с собственным сознанием, параллельно учась в институте генетики. Потом не вернулась из командировки её мать, написала письмо, что встретила любовь и останется там. Отец горевал несколько месяцев и, будучи очень привязанным к ней и подавленным ею, слёг. Он умер от сердечного приступа, под утро, очень тихо. Ангелина осталась одна. Оставался родственник в России, брат Карлос, но они были далеки и физически, и психологически.

Сегодня Ангелина, безуспешно пытается сосредоточиться на работе, мысли постоянно возвращаются к смерти брата. Она вспоминает его всегда грустные глаза, лицо без мимики. Как правило, серьёзный, даже унылый. Ей его жаль, жаль за его глупую, безрадостную жизнь. А может, ей жаль себя, за свою жизнь? Но она не считает свою жизнь унылой и глупой. Его смерть сталкивает её с переживаниями о своей смерти. Рано или поздно и она умрёт. Кто-то будет думать о ней, вспоминать? Как она умрёт? Как будет выглядеть мёртвая? Ей уже будет всё равно, мёртвой, а вот сейчас беспокоит. Интересно, с кем он был перед смертью? Ангелина намеревается выяснить. Умер её последний родственник. Какой смысл в родственных узах? Одна кровь течёт? И что? Люди-то всё равно разные. Возможно, что-то и совпадает, но так, мелочи. Ангелина кажется себе очень циничной и жестокой, особенно по отношению к родственникам. Она никак не могла простить предательство матери, что та не вернулась, лишь прислала письмо. Что теперь с ней, и жива ли? Мать жила в Новой Зеландии, которую теперь полностью затопило. Ощущение своего тотального одиночества в мире накрывает Ангелину, как океанская волна. Она сознаёт, что человек всегда один, просто рядом кто-то находится. А перед смертью, даже если кто-то и есть рядом, какой в этом смысл? Никто не умрёт вместо умирающего. Он всегда один, лицом к лицу со смертью, это его последний бой, и человек одинок в этом сражении. Так что окутывать себя иллюзией, самообманом, что человек не одинок, и окружать себя людьми ради этой видимой данности неодиночества, бессмысленно. Люди, как звёзды. Их миллиарды во вселенной, и ни одна звезда не похожа на другую, они все-все разные и уникальные, как и каждый человек. И все одиноки. Нет слипшихся звёзд, и то, что сейчас происходит с человечеством, – ужасная аномалия, не свойственная природе вещей. А вдруг это роевой интеллектуальный самообман, что человек не одинок? Искусственно созданный им самим, прилипший к нему. Вернее, человек таким образом притягивает ситуацию с экологическими изменениями, выбросами углекислого газа, затоплением, перенаселённостью в одной точке и слипанием. Сам создаёт всё это. Убегая от одиночества и от страха смерти в одиночку.

– Геля, ты куда-то пропала. Что-то случилось? – раздаётся голос Оливера, связавшегося с ней по сети и возникшего в пространстве комнаты. Проявившийся силуэт друга немного напугал Ангелину, сидящую в кресле и погруженную в свои мысли.

– О, привет, дорогой! Да, разве, я пропала? Точно, я и сама не заметила, как пролетело несколько дней, – Ангелина приподнимает голову, устремляет взгляд на Оливера. – Да, у меня новости. Нехорошие.

– Поделишься?

– Брат умер.

– О, у тебя есть брат? Я и не знал.

– Да, двоюродный. Мы особо не общались. В Питере жил.

– Ммммм, ясно.

– Я уже выяснила, что последний год он, прилипший, жил с девушкой по имени София. Она сейчас жива, я сегодня написала ей письмо.

– Может, встретимся, что скажешь?

– Нет, извини. Хочу побыть с этим одна и пережить. Точно, не сегодня. Возможно, завтра. И работы много.

– Ясно. У меня тоже есть новость. Я наконец-то начинаю активную жизнь. И в этот раз по прямой моей специализации, микробиологии. Мне пришло приглашение из Калифорнийского университета в лабораторию изучения мутации человека.

– Что ж, поздравляю. Ты будешь работать удалённо?

– Да, конечно. Я уже не соглашаюсь уезжать отсюда. Надо будет съездить, взять некоторые пробы, и всё.

– Я тоже не планирую лететь на Землю. Пока материала достаточно.

– Ааааа, ты не поедешь с родственником попрощаться?

– Нет, не поеду. Оливер, всё, пока, увидимся позже. Обнимаю.

Экран гаснет, и Ангелина скрывается, тает облачком. Оливер задумывается о своих родственниках. Он уже давно не вспоминает о них, и живы ли они, неизвестно. Как же всё стало цинично в этом мире. А может, так и надо? Родители дали жизнь, и всё, больше никто никому ничего не должен. Ни родители детям, ни дети родителям. А может, это очень даже правильно? Что хорошего было в прошлом веке, когда родители нагружали своих детей смыслом своей жизни, и в детях видели исключительно своё продолжение? И только так чувствовали себя нужными и достойными. Одно время государство давало льготы за рождение. Но когда численность населения стала слишком расти, льготы отменили, и ценность семьи снизилась. Единственное, сохранялась биологическая потребность в единении. По своей природе человек не может быть один. Но к концу 21 века ориентир социума изменился. Настало время свободного духа, одиночества. Везде пропагандировалось, что один в поле воин. Однако это было воспринято человечеством и самой природой невероятно жёстко. Планета взбунтовалась и отрыгнула катастрофой с потеплением и миграцией большого количества людей в центральные регионы континентов. Как хорошо, что Оливер успел уехать до этого катаклизма.

Оливер погружается в мысли о своих родственниках. Их потерю он оплакал и пережил. И как бы цинично это ни казалось, сейчас он радуется жизни и тому, что с ним происходит. Конечно, он заплатил высокую цену. Но такова жизнь. Только через потерю и страдание возможно стать счастливым человеком. У него катятся слёзы. Он сидит перед своими скульптурами из песка, на него светит солнце Микзы, приятно дует лёгкий ветерок, совсем рядом волны океана сменяют друг друга, оставляя пену на берегу. Слышен смех и крик детей. Оливер внутренне настраивается на новую работу, интересную, захватывающую. Долго же он находился в коконе отстранённости от внешнего мира, в идиллической погружённости в себя, в творческом отпуске. И это ощущение единения своего прошлого, настоящего и будущего спирает в животе, покрывает тело мурашками. Да, он живёт, ему повезло. Жизнь течет сквозь него, и он чувствует её энергию и силу.