Гой - Вячеслав Прах Страница 14

– Разговор есть, Злой.

Обеспокоен был чем-то Мирон. По глазам увидел.

– Не томи, Землекоп.

– Слух по Катарсису прошел, что известный изгой вернулся. Отсиживается пока в граде Покоя, непомнящих молоком из груди кормит, да дуру барышнику таскает, чтобы две копейки на жизнь заработать. Ты понял, о ком речь.

– Ближе к сути, Мирон.

– Хочет видеть тебя Начальник и поговорить.

Мое дело передать, а решать тебе, Злой. Ты знаешь сам, какие у нас отношения с ним.

– Значит, это тебя беспокоит, барышник? – улыбнулся я.

– Не то чтобы беспокоит, в общем, безопаснее себя чувствуешь, когда вокруг непонятно что творится, а рядом знакомый, проверенный временем и делами человек.

– Не боись, Мирон, а Начальнику пусть передадут, что наведаюсь к нему, когда в граде Покоя свои дела закончу. Ты меня знаешь, Землекоп, не первый день, не стану я бросать начатое, хоть бубликом помани, хоть горы намалюй с дарами необъятными.

– Это лучшая новость сегодня, Злой.

Барышник прямо расцвел на глазах. Довольно потрогал свою пышную бороду и усмехнулся.

– Как там Захар?

– Жив, бродяга. Крепкий прут. Привет не передавал, Мирон.

– Ну и ладно, тоже тогда обойдется. Сдался мне его привет. А Данила как тебе? Годится в напарники?

– Время покажет. Рано что-то говорить, не было ситуаций, чтобы себя на деле проявил.

– Катарсис подкинет, Злой.

– Обязательно подкинет, Землекоп. Пойду я отдыхать. Хочу подумать.

– Ну, бывай, Злой. Много думать вредно.

Мы распрощались.

Третья не ночь в Катарсисе. Спал крепче и дольше, чем в предыдущую. Начинаю снова корнями прорастать в Катарсис. Такое чувство, что никогда его и не покидал, а лишь ставил на паузу жизнь без него. Живой. Ощущаю себя живым. Нужно завтра снова прогуляться с Данилой. И Третьяк прав, и Захар. Неспокойно стало в граде Покоя.

После пробуждения, после всех рыльно-мыльных процедур, экономя оставшуюся воду, я пожаловал к Даниле с деловым предложением.

Он в это время брился у разбитого зеркала, на полу стоял железный таз с остатками дождевой воды. И полотенцем.

– Дело есть, Данила. Прогуляться нужно.

– Не вопрос, прогуляемся.

Уже спустя час мы вышли. Свой путь держали в местность, что западнее хранителей. Мой напарник лишних вопросов не задавал. Остановились, решили присесть да несколько глотков целебной сделать. Присели. Я отошел по нужде.

Данила и не заметил, как я подкрался к нему сзади и дуло своего револьвера направил ему в затылок.

– Назовись, – только и сказал напарник. В его голосе звучало спокойствие. Ему не было страшно.

– Злой.

– Что происходит, Злой?

– Может, ты мне объяснишь, Данила, что происходит?

– Не понимаю, о чем вы?

– Долго еще будешь играть в непомнящего? Кто ты такой, настоящее имя свое назови.

– Данила я.

– Это я уже слышал.

– Вы же не станете меня убивать?

– Не выкай. Прямо говори. Замешан в убийствах молодняка?

– Нет.

– Кто-то заслал?

– Нет.

– Настоящая цель твоего прибытия в град Покоя? Херово ты играешь в непомнящего. Таких, как ты, я вижу среди массы, как ни маскируйся. Не только по глазам, даже не по тому, как разговариваешь – нутро у тебя другое. Этого не скроешь. Из чьей бригады ты?

– Нет, Злой. Все не то. Дай мне объяснение, почему у меня на затылке находится твое железо? Почему спокойно поговорить в комнате со мной ты не счел нужным?

– Я следил за тобой вчера, когда ушел к себе. Ты тихо выбрался из своей норы. И пока все отдыхали, проскользнул мимо Мирона. А на улице в обход града мимо постового проскользнул. Не увидеть змею в кроличьей норе… меня ты явно здесь не ждал.

– И что же ты выследил? Как я гулял по Катарсису не ночью? Чего ты, в самом деле? Не сделал я ничего дурного. Исследовал местность – и только.

– Достаточно увидел. Еще раз – кто ты и какова твоя цель в граде Покоя? Я с тебя теперь глаз не спущу, и Землекопа…

– Гет я. В Катарсисе около двух лет. Из семьи егерей я. В далекой Пустоши корни пустил. Сына моего убила какая-то мразь, еще до истории с этими тремя пацанами, вокруг которых ты сейчас роешь. Сын в Катарсис непомнящим пришел, думаю, меня найти хотел. В граде у Мирона остановился. Однажды не стало его. Пропал. Захар рассказывал, что его парни нашли голову сына неподалеку от их дома, ванак грыз. Ванака отогнали. Голову притащили в дом.

– Значит, Захар все знал о тебе.

– Да, Злой. Я его попросил никому про меня: ни мертвому, ни живому. Однажды я выручил его, он передо мной в долгу.

– Это мы проверим.

– Хоть прямо сейчас к Захару.

– Успеем. Почему решил, что убили твоего сына, а не нелюдь разорвала?

– Был кто-то. Посторонний. Не из местных. Кто-то, с кем его видела бригада Захара за день до исчезновения. Никто ни сном ни духом, кто это был. Вдалеке видели. Не подошли. В граде сын особняком держался, ни с кем дружбу не водил и в напарники не набивался.

– Понятно. Плохо у тебя получается, егерь, непомнящего играть. Никакой из тебя актер. Любой изгой, если проведет время в граде, расколет тебя в две секунды. На тебе клеймо головореза. Нутро у тебя другое, Гет. Слышал я о тебе. И о семье твоей. Не доводилось бывать в ваших краях. Пустошь – земля дальняя.

– Мало кому доводилось. У единиц карты имеются. Главное, что непомнящие поверили. А твоего возвращения в Катарсис никто не ждал.

– Что делать будем, егерь? Как дальше будем землю делить?

Я спрятал револьвер от греха подальше.

– Присаживайся, Злой. Будем говорить.

Я присел рядом с изгоем. Достал из рюкзака пожитки, кусок еды, протянул ему.

– Благодарю. Жить будем, как раньше. Непомнящий я сопливый. Стремящийся изо всех сил себя показать. Угрюмый, мутный, смелый.

– Ага, план на миллион.

– У тебя лучше есть, Злой? Или я тебе чем-то мешаю?

– Не сказал бы. Хочу понять для себя. Не люблю, когда дурят голову.

– Про Ваара думал. И знаю, что ты можешь подумать. Не Ваар по кусочкам пацанов всех раскрошил. Здесь что-то другое. Я не до конца понимаю, что именно. Как будто кто-то постоянно впереди меня на один шаг.

– Я ничего и не говорил про Ваара. Опасаться нужно живых. Что думаешь про Третьяка и его бригаду?

– Не они. Но кто-то постарался сделать так, чтобы со стороны казалось, что Третьяк к этому причастен. Да и с Мироном у них свои траблы. Думаю, уже и сам знаешь, старые счеты.

– Да, Катарсис не открыл сейчас. Ты мне вот что скажи: кроме