Геннадий Семенихин - Лунный вариант Страница 15

— Как приземление, товарищ инструктор? — обратилась она к Каменеву.

— Боюсь перехвалить.

— То-то же, — покровительственно согласилась Женя. — Идите-ка в воду, мальчики. Изумительная! Леша напрасно ее сравнивал с лимонадом. Лимонад в столовой куда теплее.

— Пойдемте, пожалуй, Леонид Дмитриевич, — потянул Рогова капитан. — Женя дает верный совет. Тем более у нашей группы через сорок минут — занятия.

— Пойдемте, — убитым голосом согласился Рогов, и они зашагали к желтой полоске берега, на которую набегала ласковая волна. Рогов впереди, Каменев сзади. Дождавшись, когда журналист вошел в воду, Георгий опустился на колени на прибрежный песок. То, что он увидел, было сейчас его безраздельной собственностью. Ни Леня Рогов, плескавший воду себе на живот и на грудь, ни Алексей Горелов, все еще нежившийся в тени ивового куста, ни Женя, переодевшаяся в брезентовой будочке, не могли этого видеть. На прибрежном песке Каменев отыскал нетронутый робкой волной отпечаток узкой Жениной ноги. Двумя ладонями он отгреб песок от этого отпечатка, а потом с каким-то ликованием осторожно погладил тонкий и точный контур, погладил с такой нежностью, словно это и на самом деле была обнаженная Женина нога.

6

Степновская трехэтажная каменная гостиница была во многом похожа на десятки подобных гостиниц, выстроенных в других авиационных гарнизонах нашей страны. Узкие коридоры, тесные, небогато обставленные номера, где эмалевые батареи не всегда были теплыми. Что поделаешь, если в век атома и космоса, нейлона и полиэтилена военные люди, управляющие самой совершенной боевой техникой, порой фантастически точной и сложной, еще вынуждены обитать в таких гостиницах. Нет ничего в этом удивительного, потому что техника развивается гораздо быстрее всего другого. Но наверное, недалеко и то время, когда в самых дальних гарнизонах пойдут на слом древние гостиницы и на их месте из бетона и стекла появятся отели с комфортабельными номерами, где будут и нарядные абажуры торшеров, и ванные комнаты, выложенные кафелем цвета морской волны, и уж конечно горячая и холодная вода в любое время суток.

Пока же в степновской гостинице и летчики сверхзвуковых реактивных самолетов, и инженеры локаторных установок, и будущие космонавты довольствовались тем, что было, да и не сетовали особенно, потому что щедрый, неугомонный Иртыш шумел рядом и в любое время мог восполнить недостаток воды, а в холодные дни, когда нет-нет да и случались перебои с отоплением, горячая молодая кровь грела не хуже теплоцентрали, а уж если и сдавалась деду-морозу, то на помощь ей приходил летный комбинезон, и авиатор побеждал любые невзгоды.

Хуже было другое: в Степновске на огромный авиагарнизон и десятки приспособлений, обслуживающих боевую технику, порой не хватало электроэнергии и бывало, что к одиннадцати часам некоторые подсобные предприятия, в том числе и гостиница, выключались из электросети.

На этот раз Алексей Горелов до полуночи задержался в штабе, где переводил статью из иностранного технического журнала. Поздно ночью вышел на главную улицу Степновска. Первое, что заметил: лампочки на приземистых столбах тлели в полнакала. Он с тревогой перевел взгляд на гостиницу. Все три ее этажа тонули во мгле. Горелов подумал: что если его многословный сосед за день хорошо выспался? Пользуясь отсутствием света, он долго будет мучить байками… Была не была, придется сегодня послушать Убийвовка.

Бархатное звездное небо висело над Степновском и широким, мирно мурлыкающим Иртышом. Ночи здесь не были жаркими. К вечеру из далекого горного ущелья спускалась прохлада и быстро уничтожала всю добросовестную работу солнца, нещадно палившего весь день. Остывали железные крыши и камни, твердым и холодным становился асфальт. Запрокинув голову, Алексей любовался небом. В ночной россыпи звезд он выделил спираль Млечного Пути с блеклыми, словно размытыми границами, нашел яркую нарядную Венеру и мерцающий Марс. Небо меж звездами было тихим и черным. Он представил, как сейчас, когда спят безмятежным сном миллионы людей, эту черную пустоту рассекают десятки невидимых с Земли искусственных тел. Одни из них уходят ввысь по параболическим кривым, другие, выполнив свою миссию, сгорают в плотных слоях атмосферы, третьи сталкиваются с крупными метеоритами и тоже прекращают существование, четвертые опоясывают Луну и Землю новой сетью орбит.

«Много понакидали мы железа в космос, — подумал Алексей, — уже не скажешь про Вселенную, что она тихая».

Скоро придет и его очередь подниматься в эту черную бездну и прокладывать путь, который наметят ему ученые и конструкторы, его командир генерал Мочалов. Он хочет туда, к звездам. И вовсе не потому, что это приводит космонавтов к славе. Нет, не за славой и не за приключениями отправится он в далекий космос. Только неизведанность Вселенной и желание увидеть Землю и звездный мир с высоты, на которой не был еще никто, влекут его в полет.

Когда-то командир особого отряда космонавтов генерал Мочалов пообещал включить его либо в основной экипаж на очередной космический рейс, либо дублером. Но в самую последнюю минуту, когда в кабинете командира, в их подмосковном городке, собрались все космонавты, когда прибыли на совещание генерал Каманин и Юрий Гагарин, Мочалов назвал совсем другие фамилии. Среди них не было фамилии его, Горелова. И он, потрясенный такой неожиданностью, не вынес, вихрем сорвался с места.

— Товарищ генерал, това…

— Вы что-то хотите сказать, старший лейтенант Горелов? — сухо прервал Мочалов. Но Алексей уже овладел собой, и кровь перестала стучать в виски.

— Товарищ генерал, — произнес он спокойно, — я просто хотел поздравить ребят с высоким заданием.

И Мочалов, моментально раскусивший, что в Алексее произошло за эту минуту, облегченно улыбнулся, радуясь за него:

— Правильно, Горелов, что первым догадались это сделать…

Прошел месяц, и генерал собрал космонавтов на новое совещание.

— Жизнь течет, и все изменяется, — проговорил он, тая усмешку. — Вы сейчас все, разумеется, расстроитесь, но я не могу играть с вами в кошки-мышки, друзья. — Когда речь шла о чем-нибудь очень важном и сложном, генерал всякий раз обращался к ним вот так просто и душевно.

— Что случилось, Сергей Степанович? — первым встрепенулся майор Костров, назначенный командиром корабля, и откинул назад всегда свисающую прядку волос. — Это касается намеченного старта?

— Да. Старта, — отрубил генерал. — Дело в том, что никто из вас в этом году не полетит. Старт отменяется.

— Опять? — произнес уже с надрывом Костров. — Но ведь я уже доживаю четвертый десяток! Еще года два и на пенсию меня сами же спишете, Сергей Степанович.

— Успокойтесь, Костров, — сказал генерал без улыбки, — вашей упругости еще на добрый десяток лет хватит… Я пригласил вас всех к себе, чтобы сообщить вам…

— Пренеприятное известие? — спросил Субботин и заскрипел стулом. — Нас не утвердил ревизор?

— Шутки здесь неуместны, майор Субботин, — сурово поправил его Мочалов. — Принято окончательное решение не привлекать личный состав нашего отряда к обычным орбитальным полетам. Держите головы выше, ребята. Перед нами поставлена задача работать по лунному варианту. На повестке дня — Луна, и она вас ждет…

И глядя сейчас на звездное небо, на блекло очерченный Млечный Путь, Горелов с замирающим сердцем думал, что лунный вариант уже близок. Сухой воздух прохладной ночи приятно распирал грудь. Алексей жадно его глотал и не мог насытиться. Он вспомнил, что не захватил с собой электрического фонарика, а спичек просто не имел привычки носить: ему, некурящему, они и вовсе были ни к чему. «Ладно, найду и в потемках свою комнатку». Шаги его на асфальтовой площадке перед гостиницей звучали в ночной тишине, как выстрелы. Летучая мышь промчалась над головой, и воздух, ею рассеченный, слабо плеснулся в лицо.

«Любопытно устроен мир, — подумал Алексей. Степная летучая мышь никогда ни во что не врезается. Локатор у нее не хуже наших, созданных человеческим мозгом. Только наши локаторы искусственные, а у нее естественный… Она в темноте не спотыкается, а я в гостинице койку сомневаюсь отыскать». Он рванул на себя входную дверь на мягкой бесшумной пружине и вошел в холл. Лестница была слева, и Горелов направился было к ней, но вдруг против воли остановился, привлеченный шумом, доносившимся из комнаты администратора.

— Уйдите, товарищ майор! По-хорошему вас прошу, — послышался из темноты женский голос. — Ну что мне с вами делать? Неужели на помощь надо посторонних звать?

— Та не надо, золотце, не надо кричать, коханая моя дивчина, — приглушенно бормотал во мраке Убийвовк, сосед Алексея. Послышалась возня, шумное дыхание женщины, силившейся, вероятно, сдержать подступающие рыдания, и, наконец, звонкий, на весь вестибюль разнесшийся звук пощечины.