Глеб Исаев - Классик (Городское фэнтези) Страница 15

Десять суток ареста. — Распорядился он. Для начала, а дело в прокуратуру. А уже после обеда Леху отвезли на гауптвахту.

Причем иезуитская хитрость майора бала в том, что гауптвахта была общевойсковой. В городке, кроме «учебки» размещался полк мотопехоты. Ясное дело, что на фоне бравых разведчиков пехота в глазах местного населения, особенно женской его половины явно проигрывала, что приводило к частым стычкам на танцах и в увольнениях. Но и тут, стрелки проигрывали. Поэтому, оказавшийся на местной «Губе» спецназовец, становился объектом нешуточных издевательств караула. Майор действовал наверняка. Гордец должен либо сломаться, либо получить пару «ДБ» и плавно уйти в Дисбат. Или с травмами разной степени тяжести, комиссоваться по болезни. На крайний случай, упасть с нар. "Нет человека, нет проблемы". — Рассуждал служака. Конспирация сыграла плохую службу. Отправив Алексея служить на общих основаниях, Куратор планировал после трех месяцев учебки, отозвать паренька в спецшколу и продолжить его обучение. Однако закрутился и упустил из виду реалии жизни. Действительность внесла коррективы. В тот же день Алексея крепко избили. Предусмотрительно надев наручники, и приковав к трубе отопления. Тяжелые дубинки, именуемые в народе демократизаторами, следов не оставляют, но травмы наносят вполне реальные. Нельзя сказать, что его впечатлили побои. Напугать человека прошедшего Разбор и Встречу уже почти невозможно. Когда Леха пришел в себя, он понял, что эти полмесяца ему дадутся непросто. Тело, привыкшее к травмам, перенесло побои спокойно. А вот настроение испортилось. "Сломать не сломают, но посадить могут "- Рассуждал он, лежа на жестких нарах в одиночной камере. Нужно что-то делать. Его мозг прокручивал возможные варианты. Бежать? Куда? Опять же статья.

Захватить машину и вынести ворота элементарно. Но начнут охоту и тогда без крови, может не обойтись. Терпеть бессмысленно. Они, пока не сломают, не успокоятся. А это совсем плохо. Придется рисковать. Он закрыл глаза и мысленно вернулся к разговору с Павлом Андреевичем. Тот разговор прервался звонком, Куратор зачем то звонил дежурному. Напрягать память не пришлось. Номер возник перед глазами.

"Что-ж, будем звонить. Или они меня вытащат, или придется уходить со скандалом". — Решил Алексей. Теперь он твердо знал, что хочет. И сумей увидеть Майор его в тот момент, он пять раз подумал прежде чем организовать подобное воспитание. Когда на утро в камеру вошел помощник коменданта Алексей, не долго думая, ухватил тшедушного лейтенанта за воротник шинели и легонько шлепнул о стенку. Начкар, встретился лбом с крашеной штукатуркой и обмяк. "Теперь главное". — Вытянув из кармана офицера сотовый телефон Алексей уперся спиной в дверь и набрал номер. Перекрывая грохот ломящихся в камеру охранников, он попросил пригласить к телефону Куратора. Но, как и следовало ожидать, дежурный, на вопрос неизвестного позвать Павла Андреевича, спросил фамилию.

— Ну, не знаю я. — Пропыхтел Леха, из последних сил сдерживая натиск. Тогда передайте, только обязательно. Что Алексея Бессонова закрыли. Предъявили неуставные взаимоотношения. Если не сообщите, неприятности будут у всех. В отчаянии, понимая, что офицер на том конце провода, скорее всего забудет о звонке раньше, чем сдаст смену, закончил. — Премьер мне обещал. А я тебе обещаю. Промолчишь, дослуживать будешь в Анадыре. Поторопись, иначе потом жалеть будешь.

В трубке запиликал сигнал отбоя. Дежурный положил трубку. Отброшенный мощным ударом, Алексей упал на помощника коменданта, и получил увесистый удар сапогом в голову. Поплыло. Мелькнула разъяренная рожа коменданта. Вновь мелькнул стертый каблук, летящий в лицо. Свет погас. Пришел в себя не скоро. Озверевший комендант лично пинал наглеца. Не сдерживаясь.

"Факт нападения налицо, если прибью, не страшно, спишем на сопротивление". — Рассудил вертухай.

Пока бунтарь, закованный в наручники, валялся без чувств, вызвали машину, и отправили докладную в прокуратуру. Подписанное Зам. прокурора представление на возбуждение уголовного дела, с объяснительными из учебки, вернулось в комендатуру на следующий день. Предъявили нападение на офицера, неуставные взаимоотношения, тяжкие телесные сослуживцам. Прокурор опытным глазом прикинул срок, который отмерит военный суд, и удовлетворенный повышением уровня «закрываемости» подписал "обвительное заключение".

Алексея отвезли в лазарет, а как только зашили голову, отправили в городской ИВС.

"Статьи УК, вот пусть в общей камере и посидит"- решил прокурорский. Вообще-то практика подобного произвола не часто случается даже в наше «законопослушное» время. Так уж совпало. Усиление борьбы с неуставными отношениями требовало роста показателей. Да и майор из «учебки» подсуетился:- расписал Леху форменным монстром. Ну и что бы наверняка, через знакомых сослуживцев обещал прокурорскому помочь «бойцами» на строительстве дачи, которую недавно затеял поборник закона.

Автозак, осмотр, приемка. — Туго соображавший после нешуточного мордобоя, и непонятного коктейля из антибиотиков и релаксантов, которыми его накачали люди в белом, Алексей почти не помнил, как проскочил эти события.

В «карантин», как назвал камеру «вертухай» впустили ближе к вечеру. Хотя стараниями кино и авторов детективов, тюрьма в представлении большинства нормальных людей представляется филиалом адских кругов, встретили его нормально. Первоходы, народ в большинстве спокойный, тем более у каждого свой «головняк», и «кубатурить» как говорится нужно и за «следака» и за адвоката. Так, что все эти «прописки» и прочие страсти мордасти никому в голову не лезут.

Конечно, в семье не без урода, и попадаются иногда подблатованные отморозки, нахватавшиеся вершков и «понятий». Но если «смотрящий» в хате есть, то "по рогам" этот шутник получит с ходу. Описывать интерьер камеры занятие неблагодарное. Люди, живут везде. Достаточно представить плацкартный вагон поезда Харьков-Владивосток. Закрыть окна жестяным кожухом, развесить в проходе белье, и населить егоодними мужиками. А детали, обстановка — это антураж. Разделеный на невидимые купе мирок.

" Интересно", — усмехнулся Алексей. — Кровати такие же как в армии, но там их ласково зовут «коечка», а здесь жестко «нары» или на худой конец «шконки». Может потому, что сон в армии приближает к дембелю, а в предвариловке к суду, и зоне?

Так или иначе устроившись в углу, и определив свою очередь на сон, он cмог спокойно прийти в себя. Конечно? появление его в камере незамеченным не осталось. Уж больно колоритная фигура оказалась у новичка, однако и с расспросами никто не лез.

Леха, поняв принцип работы карающей лапы закона, приготовился к длительному, спокойному ожиданию.

" Пока оформят документы, пока назначат следователя. Плюс игра в психологию. Менты, они же психологи. В общем, дней пять, а то и десять, не тронут. Если через пару дней не появится старый знакомец из органов, то значит никто о нем не позаботиться, и выход искать нужно самому.

При всей нелогичности последних поступков, действия Алексея были четко продуманы. Чем кончиться отсидка на «Губе» он уже понял. "Отобьют почки, или спровоцируют. И тогда срок обеспечен. А если итог КПЗ, так зачем тянуть. Тем более, здесь и телефон раздобыть легче и против него лично никто не предубежден. Конечно, запах, и скученность, духота. Но, никак не сравнимо с командировкой. Переживем".

Лехе все- таки пришлось пообщался с негласным хозяином камеры. Спокойным, словно подкопченным человеком средних лет, с цепкими, словно выцветшими от яркого северного солнца глазами, однако без особой росписи, и уголовных, дерганых, манер.

Смотрящий узнал статью, спросил, кем был до армии, на воле. Если и удивился, то виду не подал.

"Ладно, хоть ты и служивый, но не «красный», всяко бывает, — хмыкнул «Шатен», бывает и министры сидят. Чувствовалось, что в камере он не новичок, однако продолжать беседу Леха не стал.

— Отдыхай, пока, кивнул отпуская, старшой. — Покорешись с кем ни будь, все легче будет. «Кабанчика» тебе вряд-ли подгонят, а харч здесь так себе".

И действительно. Не прошло и суток, как к Лехе подсел сокамерник. Мужик с лицом, похожим на печеную картошку. Руки с несмываемым кантом под ногтями, сказали о нем больше слов. Работяга. Шофер или механик.

— Василий Петрович. — Степенно представился гость. — По пьянке, пацанам, которые меня ошмонать хотели, голову пробил, а они сынки чьи то, вот и закрыли. Сижу, до суда. — Сказал это он несвязно, видно было, что словами управляться не мастак.

— В мехколонне работал. — Добавил он, заметив брошенный Алексеем взгляд на руки. — Въелась, не ототрешь. Я чего. Тебе наши ребята покентоваться предлагают. Мужики нормальные. В предвариловке "на льдине" тяжко.

Леха пожал плечами и улыбнулся. — Так я без поддержки с воли. И передач не жду. Какой с меня толк.