Александр Жорницкий - Бомба для ведущего (Антиоружие) Страница 15

– Шалом, я смотрел по Скайпу, скажу честно, завидую.

– Ты сделал две, а мы только одну, есть у тебя, Алеша, совесть?

– Завидую твоим мобильным хлопцам и условиям труда, рад, Сашко тебя не подвел, а в целом сделано профессионально, узнаю твой почерк.

– Писал твой ученик.

– С этого дня он и твой.

– Не откажусь, а пока у него еще много дел. Скажи, Алеша, когда ты в Тарнавке был?

– Ох-хог… не надо без анестезии…

– Хорошо, вместе съездим. Привет всем, мы спешим.

– Понимаю, сам такой.

Связь оборвалась. Они пошли проведать больную. Еще слабая, но счастливая, она улыбалась и глаза светились необыкновенной добротой, что бывает только у счастливых женщин. Шеф задал несколько типичных в данном случае вопросов, и с ней попрощались.

Через два дня утром Сашу позвали к шефу. Сидевший напротив мужчина в дорогом костюме, аккуратно причесанный и с острым взглядом поднялся навстречу вошедшему и что-то сказал шефу на иврите.

– Это муж оперированной, – сказал тот, – он хочет вас отблагодарить.

– Но я же не один.

Шеф перебил его:

– Он знает об этом, но хочет лично вас отблагодарить.

Мужчина подошел к Саше, протянул руку и заговорил по-английски:

– Леви Гроу. Позвольте искренне вас поблагодарить за жизнь очень дорогих мне людей, прошу принять скромный знак внимания.

Саша пожал протянутую руку и с недоумением глядел на Леви и шефа, который скороговоркой почти пропел по-русски:

– Господин Леви богатый человек и меценат, подарок необходимо принять, пятнадцать тысяч «зеленых» вам пригодятся, налоги заплатите.

Саша взял чек и поблагодарил мецената вежливым поклоном, подчеркнув свою независимость, что присутствующие оценили по достоинству.

– Хо-ро-шо, спа-си-бо, – сказал по-русски Леви, вручив визитную карточку и продолжая по-английски, – я и моя супруга будем рады видеть вас в сопровождении близкого вам человека в любое время в нашем доме.

Он снова пожал им руки и удалился, а Саша положил чек на стол, предложив шефу использовать для госпиталя.

– Забери чек, спрячь в карман, воры и у нас имеются, купишь подарки домой, а на госпиталь он дал сто тысяч долларов плюс оплатит операцию и каждому участнику передал чек. Между прочем, как узнал от него, Фира русскоязычная, минчанка, но со мной говорила только на иврите, а его учит русскому, он даже знает, что мы доллары называем капустой, и анекдот о ней рассказал на английском. Дескать, на сообщение сыну о его находке в капусте тот выпалил: «Хорошо, что не в виноградниках, где бы ты столько долларов набрал?»

Шеф даже сам не засмеялся.

– Если не возражаете, проведаю пациентку.

– Не возражаю, а требую, – произнес, улыбаясь той доброй, неповторимой тарнавской улыбкой, которую часто вспоминал Алексей Иванович.

Палата поражала своей идеальной чистотой и нормальным микроклиматом, на журнальном столике и во всех ее углах в высоких красивых вазах красовались свежесрезанные розы от белого до черно-бархатного цвета, издающие нежный аромат. В дорогом, неброском халате светло-розового цвета Фира сидела на деревянной спальной кровати, глядела на спящего малюсенького сыночка и ее лицо озаряла радостная улыбка счастья общения с ним. Насытившийся материнским молоком и довольный постнатальной бесконфликтной жизнью, он безмятежно спал. Она не заметила Сашу за идущей впереди дежурной няней с коляской забирать ребенка, и когда маленький фаэтончик очутился у ее ног, загрустила, но, быстро овладев собой, осторожно подняла мальчика с кровати, нежно, почти не касаясь губами, поцеловала его и, грустно вздохнув, положила в маленькую коляску, которую няня тут же увезла. Фира подняла голову и увидела Сашу, с интересом разглядывающего у журнального столика розы, и улыбнулась.

Конец ознакомительного фрагмента.