Сергей Дубянский - Пятая жизнь Страница 16

Облегченно вздохнув, Борис сунул зажигалку в карман.

— Прости, — Юля разжала онемевшие пальцы, — я тебя, кажется, оцарапала. А как это у тебя получилось?

— Я сказал им, что лучше разойтись миром.

— Я серьезно, — обиделась Юля.

— И я серьезно. Я отыскал в нем ту самую божью искру, несущую добро и любовь, и пес меня понял.

— Это, типа, согласно твоей теории?

— Ну, какой теории?.. — Борис усмехнулся, — просто я думаю, что мир устроен именно так. Ты вся дрожишь…

— Это от страха. Сейчас пройдет.

Борис обнял девушку, и Юля почувствовала, что остатки страха испарились; всего секунду назад она собиралась спросить, что будет, если стая вернется, но теперь вопрос показался глупым — если они и вернутся, то только для того, чтоб улечься у их ног. И, вообще, это самая замечательная ночь в ее жизни! Темнота, из пристанища миллиона опасностей, вдруг превратилась в огромное одеяло, как в детстве укрывающее от всех невзгод…

Так они и просидели молча, пока на горизонте не возникло едва заметное свечение, которое тут же отразилось в облаках, сделав их призрачно-розовыми; потом обозначился контур леса, а над полем, простиравшимся вокруг заправки, раздалась птичья трель, объявляя о наступлении утра. Это было совершенно сказочное ощущение, будто и ты сам рождаешься заново вместе с новым днем.

— Я никогда так не встречала рассвет! — сказала Юля восторженно.

— Я люблю рассветы, — Борис сильнее прижал к себе девушку, — и никто не сможет меня убедить, что Бог только создал мир, но не присутствует в каждой частичке этой ежедневно просыпающейся заново жизни. Разве нет?

Юле не хотелось разговаривать — окружающая картина настолько захватила ее, что всякая философия просто теряла смысл. Вместе с солнечными лучами, прямо у нее на глазах распускались цветы, появлялись бабочки и жужжали пчелы; птиц оказалось вокруг видимо-невидимо, а пустое шоссе казалось дорогой к солнцу… Не получив ответа, Борис замолчал, тоже окунувшись в это таинство рождения.

Однако ощущение сказки вскоре прошло. То ли в этом был виноват поток автомобилей, принесший с собой непрерывный гул и вонь выхлопных газов, то ли сам пейзаж, обретя конкретные формы, сделался более прозаичным.

— Как все-таки было здорово… — вздохнула Юля, освобождаясь от объятий, — мы почему-то всегда мечтаем о будущем; всегда нам кажется, что там будет лучше….

— Это глупая логика, когда настоящее считается лишь ступенькой к эфемерному «светлому будущему». Как правило, люди не доживают до него, а настоящее теряют безвозвратно.

…А ведь правда! — Юля растерянно посмотрела на своего нового «гуру», — и почему эта простая мысль мне никогда не приходила в голову? Действительно, ведь каждый день уносит кусочек жизни; так какой смысл надеяться на жалкий ее остаток, который неизвестно, будет или нет?.. Ей стало обидно за прожитые годы. …Все ж могло быть по-другому и такой рассвет, как сегодня, я б могла увидеть пять или даже десять лет назад!..

— Борь, — сказала она задумчиво, — почему мы не встретились раньше?..

— Как не встретились? — Борис засмеялся, — я ж приходил к тебе во сне, сама рассказывала. Может, я тебе все это уже говорил, только ты не запомнила.

— А может! — Юлины глаза азартно блеснули, и она, в порыве, схватила его руку, — точно! Я не подумала об этом!..

— Вот, видишь, — он снова обнял ее и как бы случайно взглянул на часы, — между прочим, половина седьмого.

— Уже? — Юля вспомнила о брошенной машине, о бензине, о Паше, с которым придется объясняться, но все это показалось настолько чужим, в сравнении с тем, что она испытывала в данный момент. …Все это нужно для будущего, — подумала она, — и машина, и Паша. Пусть они и остаются в своем будущем — зачем ломать сказку?..

— Кажется, к нам кто-то едет, — Борис поднялся; Юля тоже увидела, как красная «восьмерка» свернула с трассы.

— Чего это вы тут делаете? — удивился водитель, когда «восьмерка» остановилась. Похоже, его сбило с толку отсутствие поблизости автомобиля, но Борис улыбнулся.

— Сторожим. Как видите, за ночь никаких происшествий не случилось, а за работу мы хотим приобрести канистру бензина.

Девушка, сидевшая в «восьмерке», открыла дверцу.

— Сейчас нальем. Подождите минутку.

— А ночью вы почему перестали работать?

— Пусть сначала собак отстреляют, — водитель тоже вышел из машины, — раньше они хоть кур подворовывали, а теперь и на людей кидаются — ночью поссать не выйдешь. Это у нас, типа, забастовка. А вы давно сидите?

— Давно. С собаками, кстати, нашли общий язык.

— Ну-ну, — парень скептически покачал головой, обходя продолжавшую сидеть на порожках Юлю.

Ей так не хотелось уходить, что даже возникла нелепая мысль, чтоб бензин вдруг просочился в землю и им еще долго-долго пришлось ждать бензовоз. …Хотя какой в этом смысл? Настоящее ведь обновляется каждую секунду, становясь прошлым, которое такая же бессмыслица, как и будущее. Надо жить настоящим!..

Белые «Жигули» с привязанными к крыше удочками подкатили к одной из колонок, и Юля поняла, что уже мешает работать; встав, она вслед за парнем, зашла в тесный магазинчик, где торговали маслами и автокосметикой.

— А куда налить есть? Хоть в банку какую-нибудь.

— Зачем в банку? — парень достал новенькую канистру, — литров пять, наверное, хватит? А то нести тяжело…

— Донесем, — Борис тоже вошел в магазин, — я тебя провожу, на всякий случай, а то вдруг с машиной чего…

…А если ее, вообще, угнали?!.. — Юля с ужасом представила, что тогда будет, и как объяснить Паше, зачем ее занесло в Белгородскую область?.. Настроение сразу упало и даже прошедшая ночь перестала быть волшебной. …Хоть не возвращайся домой!.. Но взглянув на Бориса, уже договаривавшегося с водителем «Газели», она вдруг решила, — это ж опять будущее! Зачем я снова пытаюсь жить будущим? Когда оно станет настоящим, тогда и буду решать проблемы…

Как ни странно, машина стояла на месте, целая и невредимая, в блестящих капельках росы.

…Вот все и разрешилось само, — обрадовалась Юля, — а я могла б пятнадцать минут изводить себя мыслями, что было бы, если бы…. Как мудро все устроено в мире, если суметь правильно его понять…

— Ну, все, — Борис залил бензин, — пробуй.

Юля повернула ключ и двигатель послушно завелся.

…Можно ехать, — и тут она представила, как фигура в зеленой майке постепенно превращается в точку и, в конце концов, исчезает — ей захотелось плакать. Объяснить этого желания она не могла, ведь между ними не произошло ничего такого — они просто сидели и разговаривали. …Блин, как во сне!

— Счастливого пути, — Борис на прощанье помахал рукой.

— Спасибо, — конечно Юля должна была сказать какие-то другие слова, но они не находились; мысли сплелись в клубок, из которого торчали лишь обрывки глупых фразочек, типа «…ты открыл мне мир…», «…мне будет не хватать тебя…», «…мне было хорошо с тобой…».

Пройдя несколько метров, Борис уверенно вскинул руку с поднятым большим пальцем, будто показывая, что все в его мире прекрасно, но реально это означало совсем другое, и огромный белый «MAN» беспрекословно остановился; его блестящая труба вибрировала, а сам он излучал какую-то звериную мощь. Борис забросил в кабину сумку и влез сам. Юля уже не видела его лица, потому что в стекле отражалось всходящее солнце.

Взревев, «MAN» ринулся дальше. Первым Юлиным желанием было снова броситься в погоню, ведь за целую ночь, она так и не удосужилась узнать, где живет ее «человек-сон», чем занимается, кроме писания книг — ведь если их еще не печатают, то надо ж ему на что-то жить. …Может, он перебивается с хлеба на воду, пока я бездарно трачу тысячи!.. …Надо ж быть такой идиоткой!..

Тем временем, «MAN» уже спрятался за другими фурами. Нет, догнать его пока еще не составляло труда… Юля мотнула головой, возвращаясь к реальности и увидела вереницу машин; вдали окраины города, который вчера ночью проскочила так лихо; две огромные трубы, изливавшие в небесную лазурь красноватый дым — там была жизнь, в которую предстояло вернуться. Юля включила поворотник и дождавшись «окна», развернулась.

Пока она доехала до дома ночные приключения почти стерлись из памяти. …Почему происходящее ночью потом нам кажется сном?.. — она-то думала, что теперь наверняка запомнит, и лицо, и голос, и движения, а в результате осталось одно имя, которое совершенно не отражало сущности; остальное не удавалось восстановить, даже напрягая воображение. …Ну и пусть, — решила Юля, — значит, все правильно. Мы больше никогда не встретимся, и не надо нам встречаться — настоящее переместилось в прошлое. Зачем пытаться сохранить то, что сохранить невозможно?.. Но, по крайней мере, теперь я избавилась от навязчивого сна. Жизнь продолжается так, как и продолжалась… как и должна продолжаться. Главное, как воспримет Паша мое отсутствие. Поверит, что я ночевала в гараже? Хотя, почему нет? Я же — дура!..