Вера Крыжановская - Смерть планеты Страница 16

Настал наконец день свадьбы. Гражданская церемония была пышно отпразднована, а затем королевская чета торжественно объехала город, радостно приветствуемая народом, который потом разбрелся по разным местам, где для населения были приготовлены развлечения, угощения и подарки. Во дворце короля и королеву ожидал пир. На возвышении был приготовлен стол с двумя креслами для новобрачных, в золотом тонкой работы кувшине налито было старое дорогое вино.

Супрамати был сосредоточен и спокоен, королева – грустна и встревожена…

Как только они сели, Супрамати нагнулся к молодой жене и тихо шепнул:

– Не пей этого вина, иначе ты заснешь опасным сном.

– Это яд? – пробормотала она в испуге.

– Нет, сильное снотворное средство, – ответил Супрамати, делая вид, что пьет, любезно отвечая на тосты гостей.

Пир был в полном разгаре. Тогда, пользуясь тем, что шум музыки и разговоры заглушали его слова, Супрамати снова нагнулся к жене и сказал нежно, но твердо:

– Призови все свое мужество, Виспала, и вооружись достоинством женщины и королевы. Приближается тяжелая минута, – он крепко стиснул ее руку. – Нас разлучат с тобой, и часы мои, вероятно, сочтены…

– Так я умру с тобою! – прошептала одинаково тихо Виспала, дрожа как в лихорадке. Супрамати сделал отрицательный жест.

– Нет, живи, чтобы поддержать и продолжить мое дело. Храни с любовью воспоминание обо мне, а я, хотя и невидимый для тебя, всегда отвечу на твой призыв…

Его прервали глухой шум извне и крики; вслед за сим в залу ворвалась многолюдная толпа вооруженных людей, во главе которой был прежний претендент на руку принцессы.

– Схватите этого чародея, который гнусным волшебством завладел короной, убил Инхазади и ослепил сердце королевы! – кричал он, указывая на поднявшегося Супрамати, за которого судорожно схватилась Виспала.

В зале поднялся страшный шум. Сторонники Супрамати бросились защищать его, и вокруг королевского возвышения загорелся бой. Но так как бунтовщики были в большом числе и нашли, кроме того, в зале единомышленников, то быстро оказались победителями, и глава заговорщиков взошел на эстраду.

Тем временем Супрамати снял королевский венец и сказал спокойно:

– К чему эта бойня! Я ведь не защищаюсь.

– Это ничего не значит. Теперь дело идет не о драке или колдовстве, а о том, чтобы оправдаться перед судом, – со смехом возразил глава бунтовщиков.

Виспала глухо вскрикнула, упала на колени и стала умолять, рыдая, об освобождении мужа.

Супрамати быстро поднял ее и прошептал на ухо:

– Стыдись вымаливать мое помилование!…

На минуту, под влиянием могучей воли мага, Виспала как будто успокоилась, и Супрамати воспользовался этим, чтобы поцеловать ее и благословить.

Когда хотели увести сверженного короля, она опять уцепилась за него, но ее силою оторвали от мужа; затем она лишилась чувств, и ее унесли.

В большой зале Совета спешно собрался временный Верховный суд, составленный из наиболее ярых врагов пророка.

Пред этим кипевшим враждой и страстями ареопагом стоял спокойно Супрамати: грустно, задумчиво смотрел он на жестокие лица своих обуреваемых завистью судей, которые не сумели оценить высшее существо, отданное судьбою в их распоряжение.

С удивлением и недоверием смотрел председатель на голубоватый пар, окутывавший Супрамати; но потом, словно спохватившись, неистово крикнул:

– Оправдывайся, дерзкий узурпатор, против тяготеющих над тобой страшных обвинений! Пользуясь своей волшебной силой, ты дерзнул восстановить на нашей планете символ креста, сверженного уже целые века. Ты осмелился призывать отрицаемого нами Бога, поклонение Которому воспрещено под страхом смерти. Ты соблазнил толпу вступить в преступные сношения с невидимым миром, проникнуть за опущенную нами завесу, которая скрывает раздоры и многие гибельные, сокровенные тайны. Своей странной музыкой и ядовитыми ароматами, извлекаемыми тобой из пространства, ты очаровываешь и соблазняешь людей до такой степени, что подчинил себе сердце даже нашей королевы, и она, вопреки обычаю, помимо многих достойных людей, выбрала мужем и королем тебя, темного происхождения проходимца. А теперь признайся, прежде всего, кто – ты, человек неведомой и невиданной расы? Где ты родился? Кто твои родители? Где научился ты вредной науке, которой пользуешься на нашу погибель, ибо твои поучения, несомненно, вызовут междоусобную войну.

Супрамати молча слушал горячую, злобную обвинительную речь своего судьи и, когда тот умолк, ответил спокойно:

– Я – сын света, ваш Отец – также и мой. Рожден я той же божественной, одушевляющей и вас искрой, а единственные мои чары заключаются в превосходстве ученого над невеждой. Слабый и слепой невежда – раб случайностей и всех посещающих его невзгод; мудрый предвидит события и умеет предупредить их последствия.

– Плохой ты, значит, мудрец, если не сумел предвидеть наши замыслы и довольно тягостные для тебя последствия, – оскалив зубы, заметил один из самозванных судей.

– Ошибаешься, Рагадди. В тот день, когда я исцелил твоего единственного сына, я узнал уже, что ты участвовал в совещании, где обсуждалась моя смерть. Кто же из нас двух сеял раздор? Но это ничего не значит; я здесь – по воле моих учителей, чтобы посеять между вами любовь и веру; свет же, которым я озарил тьму, уже не угаснет. Дело мое исполнено. А вы теперь исполняйте свое: разбейте цепи, привязывающие меня к этому миру. Такова участь пророка – запечатлеть своею кровью проповедуемое им учение.

– Ты стал много покорнее, великий волшебник. Почему не защитишь ты себя каким-нибудь колдовством? Раз ты умеешь обращать в кротких овечек диких животных, так почему не воспользоваться имеющимися в твоем распоряжении силами? Или тебе не хватает арфы и все твое могущество заключается в этом именно талисмане?

– Не все ли вам равно, в чем мое могущество, когда я им не пользуюсь. Повторяю, исполняйте ваше дело – старое, как мир, но всегда новое – убейте пророка, дабы кровь его очистила нечестивым атмосферу.

– Тогда не будем терять времени, чтобы не помешать этому «очищению атмосферы», – с насмешкой ответил председатель и произнес приговор, которым Супрамати надлежало изрешетить стрелами, а потом сжечь.

– На заре приговор над тобою будет приведен в исполнение, и когда ветер развеет твой пепел и от тебя не останется ничего, мы с корнем вырвем все посеянные тобой заблуждения. – прибавил он с выражением лютой ненависти.

По-прежнему спокойный, Супрамати дал заковать себя в цепи, после чего его увели в подземную темницу и там заперли.

Оставшись один, он опустился на лежавшую в углу кучу сена. Как противоречило великолепное, нарядное одеяние этому мрачному и затхлому подземелью.

Пока он размышлял, странное настроение овладело его душой.

Он слыхал, что высшее посвящение требовало смерти адепта как доказательства победы посвященного над плотью и самим собой… Но ведь он бессмертный: мог ли он умереть?

Правда, он очутился в другом мире иного химического состава, где первородная материя его земли не производит, может быть, свое обычное действие. При первом покушении он был же ведь ранен и страдал даже от раны, хотя она удивительно быстро зажила.

В случае смерти он будет и телесно разлучен со своими учителями, с Эбрамаром, например, и, следовательно, лишен возможности перейти на новую планету, куда братья его пойдут законодателями… Где же и каким образом применит он тогда приобретенное им знание?

Несомненно, путем науки учителя могли бы собрать новую материю на его астральном теле; но это было бы уже нечто иное; словом, будущее было туманно, а путь не был предначертан и ясен…

Супрамати слегка смутился; в нем проснулась какая-то смутная тоска, а душу давила непонятная тяжесть, и у него слегка закружилась голова. Ему казалось, что воздух становится удушливым, и, охваченный внезапной слабостью, он прислонился к стене. В этом полудремотном состоянии ему послышались отдаленные голоса:

– Зачем ты покинул гималайский приют? Куда привела тебя ненасытная жажда совершенствования… Ради мнимой, призрачной славы быть пророком, ты должен теперь умереть и остановиться на полпути. Почитаемые тобой руководители просто обманули тебя, толкнув на испытание, которое уничтожит телесно, а плоды награды скушают другие. А какая отвратительная смерть ожидает твое совершенное, одухотворенное тело! Ветер рассеет его на атомы, которые затем отлетят в хаос…

Дрожь пробежала по телу Супрамати. Он вдруг почувствовал, будто его пронизывают острые иглы, причиняя страшную боль; вместе с тем вблизи загорался костер, распространявший нестерпимый жар, а огненные языки ползли к нему и лизали уже его ноги, содрогавшиеся под огнем…

Насмешливый же голос все шептал ему в ухо:

– Чувствуешь ты, как стрелы впиваются в твое тело, и пламя пожирает его? Ты властен повелевать стихиями, однако это тебе воспретили… Ты не смеешь, видишь ли, пользоваться своим знанием для самозащиты! Какое издевательство. Ха-ха-ха!…