Константин Утолин - Война Инь Страница 16

— Да, хороший кот был, — вздохнула Марта. — Жаль, что умер. Ладно, давай спать. И прошу тебя, поменьше ешь жирного. Даже на дармовщину.

Депутат Государственной Думы России Степан Иванович Свинарев немного волновался. Еще бы, ведь не каждый день к нему приезжает сам премьер-министр, чтобы, как он сообщил в телефонном разговоре по АТС-1, обсудить очень важную тему. Что за важная тема, Степан Иванович понял сразу, но зачем премьеру ради этого лично приезжать к нему, пусть даже и к лидеру крупной фракции, было не очень понятно. Тем более что фракция-то не проправительственная и ее лидер и глава правительства встречались до этого исключительно во время официальных мероприятий или полуофициальных приемов, фуршетов и дней рождений таких же, как и они, крупных государственных чиновников либо олигархов.

С вопросом же для обсуждения все было ясно. Фактически на каждом заседании Думы, да и правительства тоже так или иначе поднимался вопрос о Нашествии. Едва ли не каждый третий депутат считал своим долгом выступить и сделать какое-нибудь важное заявление, предложить законопроект либо поправку, а то даже и санкции против пришельцев.

М-да, кого-кого, а чудаков на букву «м» в Думе всегда хватало. Степан Иванович и сам выступал, только предложений никаких не вносил, хотя многие и намекали, что пора, мол, озвучить позицию.

Свинарев встретил премьера в своем кабинете. После обмена приветствиями и дежурными фразами собеседники сели за стол, где их ждал свежий чай.

— Люблю чай, — сознался премьер, — кофе слишком возбуждает, в мыслях возникает поспешность. А в наше непростое время решения нужно принимать обдуманно. Это я о Нашествии говорю. Слишком многое поставлено на карту.

«Ловко начал, не зря он уже пятый год премьером сидит», — подумал Свинарев.

— Не буду играть в кошки-мышки, — продолжил премьер, — пришел просить вашей помощи и поддержки.

— Даже не знаю, чем я вам могу помочь…

— А я знаю. Ваша фракция в Думе хоть и не самая многочисленная, но влиятельная. И в комитетах ключевых у вас немало мест. Да и к вам лично прислушиваются в других фракциях.

А посему от вас как от лидера фракции и влиятельного лица во многом зависит, какое решение примет Дума. Вспомните, сколько раз вы заворачивали назад проекты правительства. И это при том, что наша фракция изо всех сил старалась их протащить.

Уловив движение Свинарева, премьер сразу же быстро добавил:

— Нет, я не в обиде, вы свое дело делаете — мы свое. И за наличие гражданской позиции я вас лично даже уважаю.

— Вы хотите узнать, какого мнения мы будем придерживаться по вопросу ультиматума? — решил сразу идти ва-банк Степан Иванович. — Будем придерживаться мнения народа, избирателей. Большинство все-таки против принятия ультиматума, а два года — срок большой…

— Да знаю я, результаты опросов просматриваю, — отмахнулся премьер. — Поэтому к вам и приехал. Поймите, хоть у народа и есть свое мнение, но от нас зависит, останется ли оно прежним или изменится. Как мы свою агитацию построим, так народ думать и будет. А если уж в нашей среде не будет единого мнения, принимать ультиматум или нет, то в народе — и подавно. Вот скажите мне: что лично вы об этом думаете?

Свинарев боялся этого вопроса. «Чертов интриган!» — подумал он о премьере с неприязнью. Глава второй по величине фракции в Думе сам еще до конца не решил, как он относится к ультиматуму. У него личные чувства никак не могли отделиться от государственных интересов. Уж слишком велики были удивление, обида и злость, что кто-то чужой прилетел и начал устанавливать свои правила игры. А логическим рассуждениям мешали непонимание и недоумение: зачем пришельцам Земля?

— Вот, — заметил премьер, — задумались, значит сомневаетесь. Это хороший признак, что с ходу не заявляете «протянем руку друзьям по разуму» или «будем биться до последней капли крови». Сомнения — признак работы разума.

— Да, есть сомнения, — признался Степан Иванович. — Не могу найти мотива для их «помощи». Межгалактический альтруизм? Или зловещие планы? В этом и вопрос. Если зловещие планы, тогда, кроме войны, ничего не остается. А вдруг просто помощь, а мы по руке этой ударим?

— Историю вспомнил по поводу помощи. Колонисты в США дарили индейцам одеяла, предметы обихода, отдавали задаром. Только потом многие из туземцев заболели оспой, корью и прочей дрянью. Подарок был с секретом.

— Вы думаете, что они хотят уничтожить нас таким сложным образом? Вряд ли. Это предположение не выдерживает принципа бритвы Оккама. Они же показали свое превосходство, могут просто нас стереть в порошок, не прибегая к ультиматумам, уничтожению ОМП и не предлагая высокие технологии в подарок, — пожал плечами Свинарев. — Нет, не сходится.

— Не думаю, что все так просто, — ответил премьер. — Может, они по каким-то своим инопланетным этическим соображениям не приемлют превентивный силовой вариант или беспокоятся относительно общественного мнения. А может, их действия — это вообще своего рода тест на вшивость? Возьмем мы их «подарок», а они нас сразу запишут в какую-нибудь свою категорию типа нашей «лизоблюд» или «приспособленец» с соответствующим вердиктом. Нет, я так думаю, не стоит нам принимать их предложения.

— Это что, руководство к действию? — шутливо, чтобы сохранить возможность отступления, спросил Степан Иванович. — Совет или просто размышление вслух?

— Всего понемногу, — отшутился и премьер. — А вообще-то я вот вам что скажу, только строго между нами…

Еще в течение часа премьер излагал все, что думал и знал. Уже выходя из кабинета и спускаясь по лестнице, он отметил, что мнение Степана Ивановича ему поколебать удалось. Не очень существенно, но достаточно, чтобы тот в скором времени не принял неверного решения. Для себя же премьер уже давно все определил…

Майор Леонов нервничал. На протяжении часа лишь дважды кто-то посылал в эфир свои позывные на арабском. И майор уже начал беспокоиться, не напрасно ли они устроили засаду. Могла произойти элементарная утечка информации — разведка у боевиков свое дела знала, да и деньгами они располагали серьезными. И, что самое удивительное, нашествие инопланетян не только не снизило, а даже усилило их активность. Да уж, воистину, кому война, а кому мать родна… Ну да еще не вечер, и они дадут просраться этим ублюдкам!

— Товарищ майор, — обратился к нему лейтенант Платов, — из центра сообщили, что перехвачен сигнал спутниковой связи. Передача велась в квадрате 25-6, это примерно километров двадцать от Шали. Сигнал закодирован, но шифровальщики говорят, что взломают код в течение часа. Предварительно установлено: в сообщении позывные Нисара.

— Твою мать! Приплыли, блин! Все, снимаем засаду. Раз он в эфир под своим позывным вышел, значит, знает, где мы его пасем, — майор со злостью сплюнул себе под ноги. — Давай сообщай в центр, что мы возвращаемся на базу. Эх, найти бы ту тварь, которая этому эмиру горному инфу сливает, — своими руками на полоски порезал бы суку!

У майора был повод для злости. Уже второй раз усиленная группа спецназа ГРУ снимала засаду и возвращалась ни с чем, а отряд пакистанца Нисара вновь уходил, оставаясь в недосягаемости. И, что самое обидное, уходил он заблаговременно, словно зная наперед все шаги федеральных сил.

— Товарищ майор, — обратился к Леонову лейтенант, — а может, стоит просто накрыть «ураганом» точку выхода в эфир?

— Ты что, с ума сошел, Платов? — возмутился майор. — А если там дома жилые? Ты ж этих б…ей знаешь — они по провокациям бо-о-ольшие спецы. Отработаешь по точке «ураганом», а потом во всяких сраных ОБСЕ и ПАСЕ снова будут говорить об уничтожении мирного населения и геноциде.

— Да я так сказал, для примера, — сник Платов, — а то уже зло берет. Охотимся за ним, ходим по лесам, словно не они, а мы партизаны какие.

— Только без толку пока, — тихо сказал майор. — Ну да ладно, возьмем мы его, никуда он, паскуда, не денется.

— А я тут, товарищ майор, вот что подумал, — переключился Платов на излюбленную в последнее время для всех разговоров между боевыми выходами тему, — может, и впрямь стоит принять ультиматум пришельцев этих? Может, они потом всех боевиков сами изловят или, как это, реморализуют? А нам работы будет меньше.

— Вот уж чего не хотел бы, так это чтоб они и сюда влезали, — ответил майор. — Они и так уже достаточно в наши дела свой длинный нос всунули. Ты заметил, что с момента Нашествия боевики активность усилили, словно слабину какую почуяли?

— Товарищ майор, а если приказ будет базу от пришельцев отбить, сможем? — неожиданно сменил тему разговора лейтенант.

— Прикажут — пойдем! — угрюмо бросил майор. — Ну не могут они всего предусмотреть. И бить их можно, хоть и сложно. Наверняка и у них есть слабые места, надо только их нащупать.