Стекловата - RedDetonator Страница 16

— Тимоха, неси бонг! — призвал Евгений. — А я пока подогрею куру-гриль.

Примечания:

1 — Сардоническая улыбка — от др.-греч. σαρδάνιος — «язвительный, презрительный» — тип улыбки или гримасы, при котором углы рта оттянуты книзу, а выражение лица при этом как у Гарольда, скрывающего боль. Может применяться для сарказма или выражения презрения, но в этом контексте используется, чтобы показать горечь или сожаление о том, что приходится делать или не делать.

Глава пятая

Корвет

Примечание:

Автор осуждает любые виды приёма наркотиков и резко отрицательно относится к наркоторговле. Дополнительные спецэффекты от длительного употребления марихуаны — амотивационный синдром и отупение. Отуплять марихуана начинает практически сразу, а вот амотивационный синдром происходит чуть позже. Что есть амотивация? Это когда зависимый вообще ничего не хочет, ходит вялый, ну, как работяга после тяжёлой 12-часовой смены, только никакой смены не было, а он просто долбил марихуану. У зависимого не возникает никаких желаний, поэтому состоянием он чуть-чуть приближается к овощу. Картошка тоже ничего не хочет. В США был проведён метаанализ 69 поперечных исследований, в котором участвовало 6575 человек из которых 2152 употребляли марихуану. Метаанализ этих исследований выявил, что потребители марихуаны показывают ухудшенные когнитивные функции. И можно было подумать, что они изначально такие тупые, но исследования, требовавшие повторных тестов через 72 часа, в течение которых этим жабам нельзя курить марихуану, показали, что когнитивные функции у этих наркотов улучшаются. То есть, это дерьмо реально отупляет. А длительное употребление приводит к тому, что эта жаба закукливается в себе и сидит, глядя в выключенный телек — не потому что она видит там трип, а потому что ей неохота делать хоть что-то.

*17 июня 2017 года, г. Санкт-Петербург, гараж Евгения*

Тимур ушёл к барной стойке, а Евгений присел на диван и достал чёрный зип-лок, с каким-то содержимым. Далее он достал что-то вроде табакерки, на крышке которой был изображён лист марихуаны. Павел подумал, что это табакерка для хранения травы.

Но оказалось, что это не табакерка, а какая-то штука с шипами внутри.

Евгений, ободряюще подмигнув Павлу, вытащил из зип-лока несколько зелёно-фиолетовых соцветий конопли и поместил их в штуку с шипами. Закрыв крышку этой штуки, он начал крутить верхнюю крышку.

Тимур вернулся со стеклянным сосудом, на котором был изображён лист конопли, под которым были скрещены два «косяка».

— Давай сюда, — протянул руку Евгений. — Сейчас заварим…

— А что это за штука? — спросил Павел, кивнув на «табакерку».

— Это гриндер, — ответил Евгений. — Как ты, наверное, уже понял, нужен для измельчения шишки.

— А-а-а, — покивал Бродский.

Далее Евгений насыпал измельчённую траву на носик, торчащий из сосуда, после чего достал из кармана здоровенную зажигалку.

— Это очень мощная тема, — предупредил он Павла. — Кроет так, что крышу сносит. Тимоха, нарежь куру.

— Я мигом, — кивнул тот и умчался к барной стойке.

Евгений подпалил траву, прямо как в американских фильмах, и сразу же начал вдыхать густой дым. Вода внутри сосуда запузырилась.

Отстранившись от бонга, он замер секунд на десять, после чего выдохнул дым.

— Ф-ф-ух… — он заулыбался, после чего протянул бонг Павлу. — Хапай.

Тот принял бонг и неуверенным движением развернул его горловиной к себе. Евгений поднёс зажигалку.

Бродский втянул дым и сразу же почувствовал, как ему дерёт горло, а во рту появляется неприятно-сладковатый привкус, а также ощутил сухость.

Долго продолжать он не смог, поэтому отстранился от бонга и почти сразу выдохнул дым и закашлялся.

Кузьмин принёс тарелку с не очень аккуратно нарезанной курятиной.

Он сразу же сел на диван и принял у Павла бонг.

— Ну, как? — поинтересовался он с улыбкой.

— Нормально… — ответил Бродский.

— Русский Снуп-Дог, говоришь? — усмехнулся Евгений.

— А в чём заключается твоя работа? — спросил Павел. — Ну, в «ИнноСофте».

— Да мы раздуваем проект агрегатора такси, — махнул рукой дядя Тимура. — «Летучка» — слыхал?

— Ага, — кивнул Павел.

— Вот, — произнёс Евгений. — Я за этот проект и отвечаю. Прорабатываем и совершенствуем алгоритмы. Ну и баги вылавливаем, конечно.

— Это круто, — оценил Павел, который ощутил, что слегка замедлился.

Евгений принял бонг и сделал затяжку.

— Не задерживай, — передал он его Бродскому.

Тот тоже затянулся, но слегка, чтобы не провоцировать кашель.

— А что нужно, чтобы стать айтишником? — поинтересовался он.

— Ну, я с детства увлекался компами, — пожал плечами Евгений. — Ещё в Союзе, на «Корвете». Всегда было интересно, как это устроено. Ну и в «вырезалки» (1) я не играл, а занялся изучением Паскаля…

— И это помогло? — спросил Павел.

— Конечно! — усмехнулся Евгений. — Пока все там с «МММ» в девяностые попадали или валили друг друга на стрелках, я получил вышку и сразу же нашёл работу в одной государственной конторе. Платили почти ничего, но зато был доступ к мощностям. Параллельно подрабатывал официантом и даже находил время изучать что-то новое и полезное. А к середине нулевых мне сделали жирный оффер — предложили поработать в конторе «2D», где были командировки за границу. Пришлось язык учить, ведь у меня тогда был только немецкий на отлично. Но ничего, выучил.

Бродский сразу понял, что это путь не для него. У него с языками всё очень плохо, как и с программированием — в школе давали что-то, но он вообще ничего не понял и забил, а в колледже информатику было совершенно по барабану, что там делают студенты.

— Съездил в Голландию, в Британию, а потом и в США, — продолжил Евгений, с явной ностальгией по тем временам. — В Штатах, кстати, командировался почти полгода, но потом пришлось вернуться. Проработал в «2D» ещё четыре года, а потом получил оффер от «ИнноСофта». Жаловаться не на что — платят хорошо.

— Если на баксы, то у него зарплата в районе пяти тысяч вечнозелёных, — с улыбкой сообщил Тимур. — Вся эта берлога — это за одну зарплату.

— Да, как-то подумал, что неплохо было бы завести местечко, где можно посидеть одному, подуть, поработать, — сказал Евгений.