Джон Уиндем - Кукушата Мидвича Страница 17

— Хорошо, с этого и начнем, — ответил Алан. — Где Ферелин?

— Наверное, на веранде.

Алан пересек лужайку и исчез за углом дома. Зеллаби проводил его взглядом, а затем повернулся к жене.

— Мне кажется, не все так страшно, — сказала Анджела. — Естественно, Ферелин захочет остаться с Ребенком. У нее слишком развито чувство ответственности. А тут еще это… Она очень устала.

— А сильно ли она привязана к Ребенку?

— Трудно сказать. Традиции, общественное мнение давят на нее. Хотя каждый должен исходить в своих действиях от голоса совести и из личных убеждений.

— Так как же поступит Ферелин? — напряженно спросил Зеллаби.

— Она натерпелась, вынашивая Ребенка — своего ребенка. Теперь же ей придется осознать, что золотоглазый — не ее сын, стало быть не она его мать. Тут есть о чем подумать.

Несколько минут она задумчиво молчала, устремив свой взор куда-то вдаль.

— Каждый день перед отходом ко сну я молюсь. Не знаю, слышит ли Бог мои молитвы, но я благодарна Господу за своего ребенка.

Зеллаби нежно взял ее за руку.

— Любой биологический вид борется за выживание и использует для этого любые возможные средства, даже самые грязные..

— Что у тебя на уме, Гордон?

— Кукушата. Они настойчивы в стремлении выжить. Есть только единственный способ избавить от них гнездо. А ведь я — гуманист.

— Да, Гордон.

— Более того, я цивилизованный человек. И я не могу одобрить некоторые вполне очевидные и необходимые вещи. То же могу сказать о об остальных. В результате: мы, как бедные пеночки, будем выкармливать инопланетных чудищ, предав тем самым собственную культуру. Странно, не так ли? Люди способны без всяких угрызений совести топить котят и в тоже время заботливо взращивать совсем уж чужеродных существ.

— Ты действительно считаешь, что нам придется сделать ЭТО?

— Да, дорогая.

— На тебя это не похоже.

— Это потому, что мы еще не сталкивались с подобной ситуацией. Мне вдруг пришло в голову, что тезис «живи сам и дай жить другому» применим лишь до определенных границ. Вот наш случай. Я вполне был с ним согласен. Но вот почувствовал, что мое место под солнцем под угрозой и я уже начинаю сомневаться в целесообразности такого тезиса.

— Но Гордон, дорогой, тебе не кажется, что твои опасения слегка преувеличены? В конце концов, что значат несколько малышей, немного отличающиеся от других…

— И которые способны вызвать у родителей невроз. Не забывай Гарримана — они обладают очень мощной защитой, и могут заставить выполнять свои желания.

— Все может измениться, когда они подрастут. Кроме того, мы уже многое о них знаем. Ну, там, гипноз…

— Очень немногое. Да и, все-таки, шестьдесят один ребенок? Самые практичные и самовлюбленные детки, за все время существования этой планеты. Крайне самоуверенные. Не удивительно, что они могут получить все, что пожелают. Сейчас они еще маленькие и желаний у них немного. Но придет время, я это чувствую.

— Доктор Уиллерс…

— Доктор Уиллерс, милая, ведет себя, как зазнавшийся страус. Его вера в истерию — патология. Очень надеюсь, что отпуск пойдет ему на пользу.

— Но Гордон, он ведь хоть как-то пытается объяснить…

— Дорогая, я достаточно спокойный человек, но не испытывай моего терпения. Уиллерс — тупица. Он и не пытался объяснить происходящее. Он принимал во внимание отдельные факты, когда никакого другого объяснения не оставалось. Все остальное он просто старается не замечать, И это ты хочешь назвать отношением к делу?

— Но ведь можно же все как-то объяснить?

— Безусловно.

— Ну и?

— Нам придется еще ждать. Детишки вырастут и выдадут нам новую информацию к размышлению.

— Но идеи-то есть?

— Ничего обнадеживающего.

— А все-таки?

Зеллаби в ответ только покачал головой.

— Я не готов к ответу, — сказал он, — Но как женщине, не лишенной разума; хочу задать тебе такой вопрос: если бы ты захотела вдруг получить власть над обществом, вполне устойчивым обществом, к тому же хорошо вооруженном, что бы ты сделала? Приняла его условия или действовала бы радикальней? А может, использовала бы «пятую колонну»?

15. Постановка вопроса

Последующие недели внесли в жизнь Мидвича ряд перемен.

Доктор Уиллерс оставил практику, передав ее молодому врачу, который помогал ему во время кризиса. Вместе с миссис Уиллерс доктор отправился в круиз в состоянии нервного истощения. Ко всему прочему, он перессорился со всем начальством.

В ноябре город охватила эпидемия гриппа, унесшая троих стариков и троих детей. Одной из жертв оказался ребенок Ферелин. Когда мальчику стало хуже, ей сообщили об этом. Но по приезде она уже не застала его в живых. Грипп забрал и двух соседских девочек.

Перед самой эпидемией эвакуировали Ферму. Об эвакуации объявили в понедельник, грузовики прибыли в среду, а в конце недели новейшие лаборатории с дорогостоящей аппаратурой совсем опустели. Эдакое цирковое представление, по мнению местных жителей. Мистер Кримм со своим штатом тоже убрался восвояси. И осталась там только четверка золотоглавых малышей, которым еще нужно было найти приемных родителей.

Неделей позже некто Ферманы заняли бывший коттедж Кримма. Ферман представился специалистом по социальной психологии, а его жена — доктором медицины. Нам намекнули, дескать они будут изучать развитие Детей по поручению одного официального лица. Чем они и принялись усердно заниматься, шныряли по деревне, что-то высматривали и вынюхивали, ходили в гости. Их часто видели у Грина. Многие жаловались на их агрессивность, явно преобладающую над конспирацией. В общем, они восстановили против себя всю деревню, хотя их упорство и настойчивость, с которыми они делали свое дело, вызывало нечто вроде уважения.

Мы с Бернардом попытались кое-что выяснить о них. Оказалось, что к его департаменту они не имеют никакого отношения, однако с документами у них все в порядке. Похоже, сия пара была инструментом Уиллерса для изучения Детей. Что бы там, ни было, мы предоставили им свободу действий. Как бы интересны они не были в научном отношении в первый год жизни, теперь уже немногое могло привлечь к ним всеобщее внимание. Кроме непонятного желания оставаться в Мидвиче, никаких других пересудов не ходило. Перестали даже упоминать об их чудовищной силе. Да и были они, как выразился Зеллаби, на удивление умными и спокойными Детьми.

Время медленно текло в спокойном русле и все, включая нас с Джанет, начали сомневаться, а не пригрезилось ли нам все случившееся.

Как-то летом ранним утром Зеллаби совершил открытие, ускользнувшее от неусыпных Ферманов. Он явился в наш коттедж и потребовал от меня выйти с ним на пару минут по делу. Я сказал, мол занят. Это его, впрочем, не остановило.

— Знаю, мой дорогой… Но откладывать тоже нельзя. Мне нужны надежные свидетели.

— Свидетели чего? — поинтересовался я. Но Зеллаби только головой покачал.

— Ничего не буду рассказывать. Я просто попрошу вас посмотреть на мой эксперимент и сделать соответствующие выводы. А вот и наш приборчик, — он пошарил по карманам и выложил на стол маленький резной ларчик с секретом, немногим больше спичечного коробка с замочком и двумя маленькими пластинками — поверни их правильно и ларчик откроется. — Зеллаби потряс его. Там что-то застучало.

— Конфеты, — объяснил он. — Одна из новинок фирмы «Ниноус». Кажется, никак не откроешь. Но чуть нажмешь на пластинку — и конфета ваша. Зачем было ломать голову, чтобы создать подобную штуковину, знают только японцы. Но для нас она сослужит хорошую службу. Кого из мальчиков выберем?

— Никто из них не достиг и годовалого возраста.

— С другой стороны, их развитие соответствует никак не меньше двум годам. Да и предлагаю я тест не на знания. И вообще, я ни в чем не уверен. Итак, имя мальчика?

— Хорошо, пусть будет малыш миссис Брант, — предложила Джанет.

Туда мы и направились.

Миссис Брант проводила нас на задний дворик, где играл Ребенок. Он и выглядел на все два года. Зеллаби вручил ему ларец. Тот потряс его, радуясь грохоту внутри, затем догадался, что там нечто есть и попытался открыть. Тщетно. Зеллаби дал ему поиграть, затем достал из кармана конфету и обменял ее на все еще не открытый ларчик.

— Ну. и что вы собираетесь этим доказать? — спросила Джанет, когда мы покинули гостеприимную миссис Брант.

— Терпение, моя дорогая, терпение, — сказал Зеллаби ободряюще. — Кто следующий?

Джанет предложила ребенка викария, но Зеллаби отрицательно мотнул головой.

— Этот не подойдет, И девочка Полли Раштон тоже.

— То есть? Что за загадки? — рассерженно спросила Джанет.

— Мои свидетели должны быть удовлетворены полностью. Назовите кого-нибудь еще.