Хью Хауи - Очистка-3. Изгнание/Сброс петель Страница 17

— Это и была шутка?

Уокер развернулся на табурете и опёрся локтями на верстак. Он продолжал вглядываться в чёрные буквы на бумажке, как будто они были лицом Скотти, как будто его маленькая «тень» вернулась в последний раз, чтобы сообщить старику что-то важное.

— Он говорит, что моя шутка оказалась правдой, — сказала Джульетта. — Я уже три часа на ногах, всё думаю об этом. До смерти хотелось поговорить с кем-нибудь.

Уокер, выгнув брови, бросил на неё взгляд через плечо.

— Я не шериф, Уок, — продолжала Джульетта. — Ну нет у меня к этому задатков. Не надо было и браться. Но одно я знаю точно: то, что я сейчас тебе скажу, может отправить меня на очистку...

Уокер тут же слез с табурета и пошёл к двери, прочь от своей гостьи. Джульетта про себя выругалась: не надо было ей приходить, не надо было вообще рот раскрывать! Пошла бы себе вкалывать в первую смену, и гори оно всё синим пламенем...

Уокер плотно затворил дверь и запер её на замок. Взглянув на Джульетту, он поднял вверх палец, затем направился к воздушному компрессору и вытащил шланг. Перекинул рубильник, машина заработала — воздух начал с громким шипением вырываться из наконечника шланга. Под невыносимый лязг и грохот компрессорного мотора старик вернулся к верстаку и уселся на табурет. Его широко раскрытые глаза выжидающе уставились на Джульетту.

— Там, наверху, есть холм с ложбинкой, — заговорила она. Ей пришлось слегка повысить голос. — Я не знаю, как давно ты видел те холмы, но там лежат два мёртвых тела, совсем рядом — муж и жена. Если приглядеться, то повсюду увидишь множество таких же бугров — это все те, кто ушёл на очистку, на разных стадиях разложения. Большинство уже рассыпались в пыль, конечно, за столько-то лет.

Уокер поёжился от нарисованной ею картины.

— Сколько лет было у них, чтобы улучшить скафандры? Чтобы у обречённых появился хоть какой-нибудь шанс? Несколько сот?

Он кивнул.

— И всё равно — никто не уходит далеко. А вот чтобы времени не хватило для очистки — такого не случалось ни разу.

Уокер поднял глаза и встретился с ней взглядом.

— Твоя шутка не в бровь, а в глаз, — сказал он. — Изолента. Она специально изготовлена так, чтобы не выполнять своего предназначения.

Джульетта поджала губы.

— Вот и я думаю то же самое. И так обстоит дело не только с лентой. Помнишь те уплотнители, несколько лет назад? Их доставили нам по ошибке, вместо IT, и мы установили их на водяные насосы?

— Мы тогда ещё хохотали над айтишниками, мол, что за олухи...

— А на самом деле олухи — это мы, — проговорила Джульетта. И как же, чёрт возьми, приятно было высказаться другому человеку, поделиться с ним своими догадками!

А ещё Джульетта была уверена в том, что разрешила загадку с высокой стоимостью электронных посланий: это сделано для того, чтобы затруднить людям свободное общение. Размышляете? Пожалуйста. Мысли можно похоронить вместе с человеком. Но никакого сотрудничества, никаких объединений, никакого обмена идеями. .

— Ты считаешь, они держат нас внизу, потому что здесь мы ближе к нефти? — задала она вопрос Уокеру. — А вот я так не думаю. Больше не думаю. Я считаю, что они держат любого, у кого есть хоть какие-то наклонности к технике, как можно дальше от себя. Существуют две цепи снабжения, два способа изготовления частей — всё в полной тайне. И кто-нибудь когда-либо задавал им об этом вопросы? Нет. А всё почему? Потому что тогда очистка гарантирована.

— По-твоему, они убили Скотти? — спросил Уокер.

Джульетта кивнула.

— Уок, по-видимому, всё гораздо хуже. — Она наклонилась ближе. Грохот компрессора и свист вырывающегося под давлением воздуха наполняли мастерскую. — Я думаю, они убивают всех.

11

Джульетта отправилась на смену в шесть; разговор с Уокером не выходил у неё из головы. Когда она вошла в диспетчерскую, находящиеся там техники встретили её долгими аплодисментами — ей даже неловко стало. Нокс всего лишь обжёг её угрюмым взглядом из своего угла — наверно, впал в своё обычное брюзгливое настроение. Он ведь уже её поприветствовал и вовсе не собирался проделывать это дважды.

Джульетта поздоровалась с теми, кого не видела вчера, и просмотрела список работ на сегодня. Вроде бы всё понятно, но но смысл написанного от неё ускользал. Она думала о Скотти. Как, должно быть, бедный мальчик сопротивлялся, когда над ним чинили расправу! Она думала о том, что на его теле наверняка остались свидетельства преступного деяния, но скоро все они исчезнут, когда он начнёт питать корни растений на фермах. Она думала о супружеской паре, лежащей на склоне холма — у них даже предположительно никогда не было шанса заглянуть за горизонт.

Она выбрала работу из списка заданий на сегодня — такую, которая не требовала умственных усилий. Теперь её занимали мысли о несчастных Дженс и Марнсе, о том, какой трагедией обернулась их любовь — если, конечно, она правильно истолковала поведение Марнса. Джульетту так и подмывало рассказать о своих догадках всей диспетчерской. Она посмотрела вокруг: вот Меган и Рик, вот Дженкинс и Марк... Их всех связывали тесные узы дружбы, чуть ли не братства; из них вышла бы неплохая, крепко сплочённая армия. Хранилище прогнило до самой сердцевины; на посту мэра стоит глубоко порочный человек; на посту шерифа — марионетка; все лучшие люди мертвы.

Она вообразила себе, как поднимает на борьбу группу механиков и ведёт их на штурм верхнего яруса, и чуть не расхохоталась. А что потом? Неужели это и есть восстание наподобие тех, о которых они ещё детьми слышали в школе? Вот так они начинаются? Одна дурёха с огнём в крови зажигает сердца легиона дураков — а дальше хаос?

Но она ничего никому не сказала, молча влилась в утренний поток механиков и направилась в насосную. Правда, всю дорогу она размышляла над тем, как ей надо было поступить наверху, а не над тем, как ей выполнить рабочее задание здесь, внизу. Она спустилась по одной из боковых лестниц, заглянула на склад, где обзавелась сумкой с нужными инструментами, и потащилась дальше вглубь, в ямы, где располагались помпы. Без них половина Глубинного яруса заполнилась бы грунтовой водой.

Кэрил, которую перевели из третьей смены, уже работала на дне ямы, у водосборного резервуара — латала осыпавшийся цемент. Она отсалютовала Джульетте мастерком. Та наклонила голову и заставила себя улыбнуться.

Вышедший из строя насос, прикреплённый к стене, молчал; рядом с ним, напрягая силёнки, трудился запасной — из-под рассохшихся уплотнителей брызгала вода. Джульетта бросила взгляд на резервуар — оценить уровень воды. Написанная краской цифра «9» едва виднелась над тёмной поверхностью. Девять футов. Джульетта быстро посчитала в уме — диаметр резервуара был ей известен. Хорошая новость: до того, как вода начнёт заливать им ботинки, остаётся не меньше суток. А если дела обернутся совсем худо, они заменят сломавшийся насос другим — восстановленным из запасных частей. Ну, придётся потерпеть вопли Хендрикса, тот наверняка вызверится на них за то, что пошли лёгким путём вместо того, чтобы ремонтировать поломку.

Приступив к разборке сломанного насоса, всё время осыпаемая дождём брызг из соседней помпы, Джульетта раздумывала о своей жизни с открывшейся ей утром новой точки зрения. Она всегда воспринимала Хранилище как нечто вечное, непреходящее. Священники утверждают, что оно было всегда, что его создал сам Господь, что всё, в чём когда-либо возникнет нужда, будет им дано. Джульетте как-то не очень в это верилось. Несколько лет назад она входила в рабочую группу бурильщиков, впервые прошедшую глубину в 10 тысяч футов. Они открыли новые нефтяные залежи. Джульетта представляла себе размеры и объёмы мира, находящегося под Хранилищем. А потом ей довелось собственными глазами увидеть, как снаружи в невероятной вышине несутся призрачные клубы дыма, называемые облаками. Ей даже удалось увидеть звезду! Лукас считал, что звёзды отстоят от них на немыслимом расстоянии. Зачем же Богу понадобилось создавать столько камня внизу, столько воздуха наверху — и лишь одно жалкое Хранилище между тем и другим?!

А ещё эти руины на горизонте и картинки в детских книжках — в них тоже можно уловить кое-какие подсказки... Священники, конечно же, сказали бы, что руины — это доказательства того, что человек не должен выходить за отведённые ему Богом пределы. А книжки с поблёкшими разноцветными картинками? Ну, это всего лишь воображение бумагомарателей. Они доставили всем столько хлопот своими измышлениями, что от них быстренько избавились.

Но Джульетте в этих книжках чудилось нечто большее, чем всего лишь буйное воображение. Она провела детство в родильном отделении, читая каждую из книжек по многу раз, и то, что описывалось в них, а также в чудесных пьесках, разыгрываемых на ярмарке, было исполнено для неё куда большего смысла, чем медленно разрушающийся цилиндр, в котором они все живут.