Валерий Михайлов - Мастера Книги Страница 17

Выход был только один: попытаться найти необходимую информацию в самом сюжетном лабиринте.

Справиться с этой задачей оказалось намного проще, чем я предполагал – правильно говорят: глаза боятся, а руки делают. Мне понадобилось не больше пары часов для того, чтобы расширить сюжетную линию как в сторону предыстории, так и в сторону ее последующего воплощения; дать главным действующим героям имена, определиться с местом действия и даже вычислить дату убийства.

Признаюсь, когда я составлял подробную инструкцию для убийцы, на душе у меня скребли кошки, но я спустил на них собак своей неприязни к представителям власти.

Теперь осталось самое трудное – ждать. Целых три недели! И если первые две недели мне еще достаточно легко удавалось держать себя в руках, то последние дни перед убийством я буквально места себе не находил. Хорошо, что за несколько дней до убийства Алина уехала в командировку, иначе меня ждал бы полный провал в смысле рассекречивания. Но боги, случай, книга или все сразу были на моей стороне.

Вспомнив, что на военных сборах мы гасили агрессию и раздражение ходьбой пешком, я начал каждый день делать по кругу вокруг Аксая, наматывая километров по десять по пересеченной местности максимально быстрым шагом. Официальных причин было две: от этого худеют, а я в последнее время заметно освинел; и это помогает думать.

Ночь перед убийством я почти что не спал. Лишь только под утро я провалился в полусон-полувидение.

Мне снился Гамлет, умолявший Шекспира переписать пьесу.

– За что ты обрекаешь нас на это? – жалобно стенал он.

– Ты не правильно ставишь вопрос. Не за что, а зачем, – отвечал ему Вильям. – Затем, что без этого пьеса станет дерьмом, дерьма же в театре хватает и без меня.

Проснувшись, я ощутил себя, Алину, Виктора, Олега… всех и все вокруг – персонажами и декорациями действа, которое придумал господь-бог для развлеченья. Весь мир – театр, но люди – не актеры. Мы – персонажи. Мы – герои произведения, и это объясняет все: насилие, вражду, несправедливость, войны… Без этого творение было бы скучной бездарной халтурой, а так оно тянет на черную комедию, в которой не до смеха только нам, персонажам. Но разве кого-то по настоящему способно огорчить то безобразие, которое творится на страницах тех же книг? И разве не смеемся мы над тем, над чем бы плакали, случись это в реальной жизни с нами? Вот так и богу глубоко насрать на все, кроме того, насколько его творение получилось интересным для него и для зрителей.

И не об этом ли говорит нам книга Иова?

Да и слова о том, что мы сотворены по образу и подобию… Не о том ли они говорят, что мы тоже способны измышлять истории?

Наконец, пришло время включать телевизор.

– Спокойствие, только спокойствие, – повторял я себе с упорством Карлсона, который живет на крыше, беря дрожащей рукой пульт. – Они тебя видят. Наверняка видят.

Когда же диктор произнес чуть ли не слово в слово написанный мной текст, меня тряхануло так, словно я был парашютистом, севшим на высоковольтные провода. Когда же моя обугленная, но не побежденная тушка опустилась на землю, я почувствовал себя господом-богом инкогнито. Хотя, скорее, я был современным аналогом главного предсказателя Императора, без совета которого тот боялся даже лишний раз вздохнуть. В любом случае я был творцом человеческих судеб, и это было круче всего, что я до этого знал. Понимание этого сводило с ума, но понимание того, что, выдай я себя, и мое место станет вакантным, играло роль отрезвляющего холодного душа.

Осознав себя этаким кузнецом человеческих судеб, я сел за ноутбук. Не желая больше зависеть от случая и прочих капризов богов или демонов, я решил создать свою судьбу сам. Разумеется, я мог лишь сознательно выбирать те или иные варианты, но, тем не менее, я был одним из немногих зрячих в царстве слепых, и не воспользоваться этим было бы верхом идиотизма. А заодно я прописал биографию Алины, узнав не только грядущее, но и всю ее подноготную: сколько, с кем, когда, как… Я мог сколько угодно детализировать каждый случай, замедлять или ускорять действие, просматривать весь процесс чуть ли не покадрово в своем воображении. А бесконечно подробное описание действующих лиц позволяло мне не только ясно видеть их в своем воображении, словно я просматривал трехмерное изображение на профессиональном оборудовании.

Вот только я не стал делать ничего подобного. В детстве, когда мне чертовски хотелось стать волшебником, научиться читать мысли или сделать так, чтобы сбывались все мои желания, мне попалась в руки книга, автор которой без всяких религиозных, типа того, что все это от дьявола, маразмов рассуждал о том, что подобные чудеса являются скорее проклятием, чем даром. Тогда я посчитал его идиотом и не стал дальше читать «эту муть», но позже, размышляя о всяческих феноменах, я убедился в его правоте.

Возьмем хотя бы чтение мыслей. У каждого из нас чуть ли ни ежесекундно в голове мелькают мысли, которые мы ни за что бы не согласились высказать вслух. Я говорю не столько о тех мимолетных гадостях, которые мелькают в нашем сознании даже по отношению к тем, кого мы искренне любим, сколько о том порожняке, который ментальной жвачкой жуется у нас в голове. А теперь представьте, что все вокруг говорят все, что творится в их сознании. По-моему, это даже кошмарнее, чем быть рядом с тем, от кого не ускользает ни одна твоя мысль. Хуже этого может быть только исполнение желаний. Не верите, тогда подумайте, насколько бы несчастней была ваша жизнь, если бы сбылись все те глупости, о которых вы когда-либо мечтали, и это не говоря уже о тех вещах, которые мы желаем сгоряча.

А как показывает та же лотерея, для многих из тех, на кого свалились огромные по их меркам выигрыши, деньги стали настоящим проклятием, разрушившим их жизни, а некоторых деньги свели раньше времени в могилу.

Ничуть не лучше обстоят дела с предсказаниями, гаданиями и пророчествами. В этом я успел убедиться на собственном опыте, когда несколько лет назад попытался освоить гадание на картах. Наверно, это у меня в крови. Из моей мамы могла бы получиться прекрасная гадалка. Когда она гадала на картах, сбывалось практически все. Позже она освоила хиромантию и однажды повергла в шок цыганок, погадав им по руке. Дело было в Ростове в каком-то парке. Мама сидела на скамейке с подругой, когда к ним подошли цыганки и начали привычно разводить на «дай копеечку, все скажу». Мама тогда им возьми и скажи:

– Да я сама лучше вас гадаю. Не верите? Давайте руку.

Они начали смеяться, а одна из цыганок дала маме руку, и та выложила ей все. В результате офигевшие цыганки предпочли убраться подальше.

Вот только гадать мама никогда не любила, и каждый раз ее чуть ли не силой приходилось заставлять «раскинуть карты». Однажды она мне заявила:

– А почему бы тебе самому не начать гадать? Ты же все уже знаешь.

А правда, почему нет? – решил я и принялся осваивать это искусство. Вскоре у меня стало неплохо получаться, и пока моя жизнь была достаточно ровной и скучной, мне это нравилось. Когда же началась полоса неприятностей, я понял, почему мама не любит гадать. Дело в том, что выпадающая «плохая» карта наводила на меня гораздо большее уныние, чем следующие за этим неприятности. И тогда я понял, что с ударами судьбы надо справляться по мере их появления, и чтобы больше не отравлять себе жизнь ожиданиями беды, я выбросил в мусор колоду карт. Вот так и закончилась тогда моя попытка стать гадателем.

Конечно, простое гадание или предсказание уже ожидающих тебя событий – это одно, а способность изменять свою судьбу, уходя от неприятностей и следуя за удачей – совсем другое. Возможно, это и так, однако, примером того, что бывает, когда тебе слишком сильно везет, служит история царя Поликрата, правившего островом Самос примерно в 535–522 годах до нашей эры и превратившего Самос, как считал Геродот, в сильнейший полис во всей Элладе.

Поликрат этот славился тем, что ему всегда и во всем везло, за что его и прозвали Счастливым. Вот только это патологическое везение не радовало Поликрата, считавшего, что каждому из нас боги отмерили положенное количество удачи и неприятностей, а раз так, то запас его удачи должен вот-вот исчерпаться, и тогда на него свалятся все уготованные богами несчастья.

Чтобы хоть как-то разбавить свою удачу несчастьем, Поликрат по совету своего друга египетского царя Амасиса бросил в море свой любимый перстень с изумрудом. Но через несколько дней рыбаки поймали рыбу, в желудке которой обнаружили царский перстень. Поликрат понял, что боги не приняли его дар.

И действительно, вскоре у Поликрата начались неприятности, а в 522 г. персидский сатрап Орот заманил Поликрата в Магнессию, где по мнению одних историков он был посажен на кол, а по мнению других – распят.

О подглядывании за Алиной вообще не могло быть и речи. Уже сама мысль о копании в ее грязном белье была мне отвратительна. К тому же любая попытка узнать ее тайны в лучшем случае все оставила бы на свих местах, а в худшем – испортила бы наши отношения, которые я считал и считаю на редкость идеальными. Да и что я мог такого узнать или изменить?