Песах Амнуэль - Странные приключения Ионы Шекета. Книга 2 Страница 17

ТЮРЕМНАЯ ИСТОРИЯ

Выйдя из караульного помещения, я поднял взгляд на большое голографическое табло: схему расположения объектов на базе. По идее, тюрьма должна была располагаться где-нибудь в отдалении от стрельбища (зачем стрелять по своим, даже если это арестанты?), от столовой (чтобы запахи пищи не мешали осужденным думать о своей вине перед армией), и тем более, от казармы (нельзя же, чтобы заключенные слышали, как свободные солдаты проводят свое совершенно свободное время). Не обнаружив на схеме значка с надписью «тюрьма», я принялся исследовать голограмму более методично, начав с левого верхнего угла, где значилось: «Стоянка для транспорта потенциального противника». Путешествуя взглядом слева направо и сверху вниз, я обнаружил еще «бассейн боевых действий», «ракетоноситель многофункциональный одноразовый» и какой-то «сходняк для многоориентированных солдат». Тюрьмы на схеме не было в помине, и я собрался было вернуться к майору Фрумкину за разъяснениями, но в это время рядом со мной остановился рядовой, необученный, негодный для активных действий (так было написано у него на воротнике рубашки), и сказал: — Господин ефрейтор, что вы ищете, может, я смогу помочь? — Тюрьму, — мрачно сообщил я, ожидая встретить в ответ взгляд, полный презрения или, что еще хуже, — жалости. Однако рядовой, необученный и негодный посмотрел на меня с таким явным восхищением, что я невольно смутился и, сам того не ожидая, объяснил: — Да вот, понимаете, влепили мне срок за неповиновение приказу. Взгляд рядового стал еще более восторженным. — О! — воскликнул солдат. — Не будет ли с моей стороны наглостью попросить вас об услуге? — Меня? — удивился я. — Что я могу… — Не скромничайте! — пылко сказал рядовой, необученный и негодный. — Это просто замечательно, что я вас встретил! Так вы можете?.. — Допустим, — пожал я плечами. — О чем, собственно, речь? — Возьмите меня с собой в тюрьму! Я убежден, что мой читатель (если только он, конечно, сам не с Земли) никогда не сталкивался с подобным абсурдом! — Э… - сказал я. — С удовольствием. Но я не знаю — куда. Здесь нет тюрьмы на схеме, а я не настолько хорошо знаком с… — Да вот же она! — воскликнул солдат и ткнул пальцем в голографическое изображение тучного господина, читающего газету. Поскольку здесь не было никакой надписи, я решил, что так на схеме обозначена библиотека для личного состава. — Это тюрьма? — недоверчиво переспросил я. — А что же еще? — удивился мой собеседник. — Э… Скажите, рядовой, как вас зовут? — Марк Шендерович! — Марк, я здесь человек новый, на Земле давно не был и с порядками в армии не очень знаком… Почему вам так хочется попасть в тюрьму? — Это мечта каждого солдата! — воскликнул Марк. — Если честно, я еще не видел никого, кому бы это удалось. — Ничего не понимаю, — пробормотал я, после чего рядовой Шендерович фамильярно взял меня под локоть и повел в направлении, указанном на схеме, по дороге объясняя кое-какие тонкости армейской жизни. — Тюрьма, — говорил он, — это по определению место, где должно быть плохо. Место, где солдат должен подумать о том, как неправильно он поступил, нарушив присягу. Так вот, на Земле просто нет таких мест! Раньше тюрьмой называли запертое помещение, где арестанта держали на гнусной пище и не позволяли даже прогулок. Но сейчас закон запрещает, во-первых, запирать человека против его воли, и во-вторых, правила практичного питания запрещают употреблять пищу, если энергетическое ее содержание и вкусовые параметры не соответствуют уложению от второго сентября две тысячи восемьдесят первого года. В результате те тюрьмы, о которых можно прочитать в романах прошлого века, давно превращены в музеи. — А где же сидят преступники? — перебил я. — На деревьях истории! — Где? — не понял я. — В тупиковых ветвях исторического процесса! Вот, скажем, в прошлом веке существовало такое государство — Советский Союз. Совершенно тупиковый путь развития. Неудивительно, что в свое время страна эта распалась, и теперь на ее месте находятся… — Знаю, — нетерпеливо сказал я. — И что же? — Но в виртуальной альтернативе Советский Союз продолжает существовать со всеми его совершенно неприемлемыми для реальной истории тенденциями. Туда и отправляют приговоренных — как в гражданской жизни, так и в армии. — В виртуальный Советский Союз? — уточнил я, начиная уже догадываться, что имел в виду рядовой Марк Шендерович. — Почему только в Союз? Есть еще масса возможностей. Тупиковых исторических ветвей было огромное количество. Например, абсолютизм во Франции. Или Палестинское государство. Или… — Понятно, — сказал я. — Все эти возможности существуют, надо полагать, в виртуальной реальности? — А в какой же еще? — удивился Марк. — В натуральной реальности их в помине не было и быть не могло. Это же тупик! — Так, — сказал я. — К чему приговорили меня, я понял. Но почему вы хотите отправиться со мной? Это же, в конце концов, наказание, а не награда. — О таком наказании многие мечтают, — понурил голову солдат. — Иногда так изощряешься, чтобы сделать что-нибудь противозаконное. Например, соль в чай подсыплешь своему соседу… Но за такое преступление дают по шее, а не сажают в тюрьму. — Так украдите что-нибудь, — посоветовал я. — Или дайте взятку. Или… Я не хотел бы советовать, конечно. Но в мое время существовали, например, убийцы. — Да вы что, ефрейтор? — рядовой Шендерович отступил от меня, как от зачумленного. — Вы думаете, что говорите? — Э… - вынужден был признать я. — Пожалуй, я действительно не подумал. Ну хорошо, ведите меня в тюрьму, и я посмотрю, что смогу для вас сделать. — Спасибо! — просиял Шендерович и бросился вперед, как в атаку. Через минуту мы подошли к стеклянному павильону с изображением читающего мужчины. Вошли в холл, и я сказал подошедшему к нам офицеру в ранге лейтенанта: — Ефрейтор Шекет приговорен к заключению до окончания срока службы. Увидев умоляющее выражение на лице рядового Шендеровича, я добавил: — Этот со мной. — По коридору направо, — сообщил лейтенант. — Комнаты три и восемь. Мы с Шендеровичем свернули в светлый коридор с рядом дверей, и мой спутник радостно вломился в камеру номер три, благо дверь была открытой. Я заглянул внутрь и увидел стандартное оборудование для создания виртуальной реальности, как на аттракционе в «Диснейленде». Закрыв за Шендеровичем дверь, я прошел к камере номер восемь, сел в кресло и сказал подошедшему ко мне оператору: — Послушайте, в вашей тюрьме сюжеты на выбор или по постановлению суда? — А по какой статье вы получили срок? — осведомился оператор. — Невыполнение приказа, — сообщил я. — Серьезное преступление, — покачал головой оператор. — Вам положен вариант десять дробь семь. — А что это, если не секрет? — Покорение индейцами Европы. — Разве это вообще было возможно? — поразился я. — Конечно, — сурово сказал оператор. — Если бы Колумб отплыл на несолько лет позже, ацтеки непременно достигли бы берегов Португалии на большом каноэ. Абсолютно тупиковая ветвь, полная деградация Европы, я вас отправлю в Мадрид, где вы поймете, что нарушать приказы — преступление, и что наказание этому преступлению соответствует. — А может, в Париж? — спросил я. Париж мне был как-то ближе по духу, чем Испания, из которой как раз незадолго до отплытия Колумба изгнали евреев. — В Мадрид, — твердо сказал тюремщик и опустил мне на голову металлический колпак. В следующее мгновение я оказался в центре большого города, многие здания выглядели заброшенными, некоторые оказались разрушенными, а посреди площади, на которой я стоял, возвышалась ступенчатая пирамида ацтеков, поднимаясь выше самых высоких строений, даже выше большого кафедрального собора с обломанной колокольней. — Кто такой? — грозно спросил меня невесть откуда взявшийся краснокожий воин, державший в руке оружие, напоминавшее помесь мушкета с арбалетом. Неужели, — подумал я, — можно, натянув тетиву, выстрелить не стрелой, а пулей? — Кто такой? — переспросил воин, направляя ствол оружия мне в грудь. — Ефрейтор Иона Шекет, — отрапортовал я. — Осужден за нарушение приказа. — За мной, — сказал ацтек и пошел вперед, даже не оглядываясь в мою сторону. По идее я мог сбежать, и в другое время так бы и поступил, но кто знает, какими возможностями обладали ацтеки в этом виртуальном мире? Нужно было сначала оглядеться, и я поплелся за воином, глазея по сторонам. Мы миновали пирамиду, прошли мимо полуразрушенного дворца, навстречу нам попадались не только краснокожие, но и люди вполне европейского вида в дорогих одеждах. — Скажите, — не удержался я, — сколько уже лет прошло после того, как вы, ацтеки, покорили Европу? — Девяносто семь, — сообщил воин, не оборачиваясь. — Мы еще не вполне закончили завоевание. Сейчас наши передовые части разбираются с Россией, я слышал, что сражения идут где-то в местности, которая называется… Мосек? Мисок? — Москва? — подсказал я. — Точно, — сказал воин и впервые обернулся в мою сторону. — Кстати, если ты такой знаток, то я не имею права сажать тебя в яму, где тебя непременно сожрут волки. — Волки? — холод пробежал у меня между лопаток. — Конечно. Преступников из виртуального мира мы сажаем в яму с волками. — Что значит, из виртуального мира? — сказал я. — Это ваш мир виртуальный, а мой — самый что ни на есть… — Все относительно, — философски заметил мой конвоир, — и зависит от точки отсчета. Но если ты знаешь, что такое Москва, тебя должны отправить именно туда, чтобы ты стал военным консультантом императора Акальминокароэса. Поможешь нашей армии завоевать Москву, получишь послабление — окажешься в яме не с волками, а с петухами. Я хотел было сказать, что согласен, но воин и не думал спрашивать мое мнение. Он повернулся ко мне лицом, навел на меня свое оружие, натянул тетиву… Я инстинктивно отклонился в сторону, и слепящий шар пролетел над моим правым ухом. Все вокруг меня подернулось туманом, я услышал испуганный голос оператора: «Камера в нерасчетном режиме!» и провалился — нет, не в яму с волками, а в черноту бездны. В следующую секунду я из этой бездны выбрался, но оператор был прав камера работала, должно быть, в нерасчетном режиме, и я оказался вовсе не там, куда хотел меня отправить ацтекский воин.