Ричард Бахман - Бегущий человек Страница 18

— Я сам достал эту батарею, — гордо сказал мальчик. — Брэдли показал мне, как приделать лампочку. У него столько книг, он такой ученый! Слушай, а ты не убьешь меня? Ты не вздумай! Брэдли в команде Заточников. Если ты меня убьешь, он тебя на куски разрежет и насрет сверху.

— Я не занимаюсь убийствами, — прервал его Ричардс. — По крайней мере, детей я точно не убиваю.

— Я не ребенок, я сам приделал лампочку к батарее.

Его обиженный тон вызывал у Ричардса добродушную улыбку.

— Ну, хорошо. Как тебя зовут, малыш?

— Я не малыш, — сказал он, надувшись, — а зовут меня Стейси.

— Хорошо, хорошо, Стейси. Ты знаешь, я ведь в бегах. Можешь в это поверить?

— Ну, конечно. Ты в бегах! Точно. Ты ведь вылез из этого колодца не для того, чтобы купить открытки с видами города, — он внимательно оглядел Ричардса. — Ты что, черномазый что ли? Из-за этой грязи и не разглядишь толком…

— Стейси, у меня… — голос его сорвался, он провел рукой по волосам и снова заговорил, но уже, казалось, сам с собой. — Я должен был кому-то довериться и тут подворачивается мальчишка, совсем ребенок! Господи, тебе и шести лет не дашь, парень!

— Мне будет восемь в марте, — обиженно сказал мальчик. — У моей сестры Кэсси — рак. Она очень сильно кричит. Вот почему мне здесь больше нравится. И я сам подсоединил лампочку. Хочешь затянуться?

— Нет и ты тоже не будешь. А вот два доллара хочешь заработать, Стейси?

— Господи, да конечно же! — но тут в его голосе проскользнуло недоверие. — Но ведь не с двумя же вонючими долларами ты вылез из этого колодца? Это все дерьмо собачье!

Ричардс достал один Новый доллар и протянул его мальчишке, тот посмотрел на бумажку с вожделением, смешанным с ужасом.

— А второй получишь, когда приведешь своего брата, — сказал Ричардс, но увидев недоверие и страх в глазах мальчика, добавил, — я дам тебе его наедине, он не увидит. Но приведи брата одного.

— Ничего не выйдет у тебя, если ты хочешь убить Брэдли. Он тебя на куски разрежет и…

— Да-да, знаю, и насрет сверху. Давай-ка приведи его поскорей. Но только его одного.

— Три доллара.

— Нет.

— Слушай, за три доллара я смогу купить Кэсси в аптеке лекарство, и она не будет так ужасно кричать.

Лицо мужчины вдруг сморщилось, словно кто-то выпустил воздух из шарика. — Ну, хорошо, три доллара.

— Новых доллара? — настаивал парень.

— Ну, конечно, во имя всего святого, конечно! Давай, веди брата. Но если приведешь полицию, не получишь ничего.

Мальчик остановился на полпути, одна нога его была уже снаружи, и сказал:

— Дурак ты совсем, если так думаешь. Да я их ненавижу больше всех, если хочешь знать! Даже больше дьявола.

И он исчез, этот семилетний мальчик, который сейчас держал в своих грязных руках судьбу Ричардса. Ричардс слишком устал, чтобы чего-либо бояться. Он выключил свет, прислонился к чему-то в темноте и задремал.

Отсчет: 065

Он только немного вздремнул, как вдруг обостренные чувства заставили его встрепенуться. Не понимая спросонья, где он находится, Ричардс почувствовал, как его сердце скатилось в живот: ему показалось, что огромная полицейская овчарка набросилась на него, да еще будто бы кто-то навел на него пистолет. Он чуть не закричал, но тут Стейси вернул его к реальности, прошипев:

— Если он сломал мой светильник, я его…

Но тут же получил тумака, тряпка загородила выход, и Ричардс зажег свет. Перед ним стоял Стейси и еще один негр. «Этому парню лет восемнадцать», — подумал Ричардс. Тот смотрел на Ричардса со смесью ненависти и интереса.

Пружинный нож щелкнул в руке Брэдли, лезвие блеснуло в темноте.

— Если у тебя есть пистолет, лучше брось его.

— У меня нет пистолета.

— Я не верю твоим дерь… вдруг его глаза расширились и он резко оборвал себя. — Эй, а не тот ли ты парень, которого показывали по «Свободному вещанию»? Ты сбежал из Христианского союза на Ханингтон авеню, — чернота его лица вдруг раскололась широкой улыбкой. — Говорят, ты изжарил там пятерых фараонов. А взаправду, значит, пятнадцать.

— Он вылез из колодца, — важно сказал Стейси. — Я знал, что это не дьявол, сразу угадал. Я понял, что он — какой-то бродяга. Ты пырни его, Брэдли!

— Заткнись, дай мужчинам поговорить! — Брэдли наконец вполз целиком в хибарку, кряхтя и сопя, и уселся напротив Ричардса на разбросанных повсюду апельсиновых корках. В его руке все еще поблескивал нож, он недоуменно взглянул на него, сложил и положил в карман.

— Ну и шустрый же ты парень!

— Это точно.

— Куда теперь двинешься?

— Не знаю. Мне надо как-то добраться до Бостона.

Брэдли задумался и сидел молча некоторое время.

Потом сказал:

— Ты должен пойти к нам домой. Надо поговорить, но здесь нельзя: слишком опасно.

— Хорошо, — устало сказал Ричардс, — мне все равно.

— Мы пройдем через другой выход. Сегодня вокруг шныряет столько этих свиней-полицейских. Теперь я понимаю, в чем дело…

Когда Брэдли прополз вперед, показывая путь, Стейси пихнул Ричардса в спину. Ричардс оглянулся и посмотрел на мальчика в недоумении. Но потом вспомнил. Он протянул Стейси три Новых доллара, и деньги моментально исчезли.

Женщина была очень старой. Таких старых людей Ричардс никогда не видел. На ней было платье из хлопка в мелкий цветочек с огромной прорехой подмышкой. Древняя морщинистая грудь болталась в прорехе, когда она ходила взад-вперед, готовя еду, которую Ричардс заказал на свои доллары. Желтые от никотина пальцы чистили, резали, разминали. От постоянной нагрузки ее ноги разъехались в форме лодки, на них были мягкие розовые тапочки. Волосы топорщились в разные стороны, словно кто-то неловкой рукой пытался завить их щипцами, а потом упрятал под сетку, которая теперь сползла на затылок. Лицо было само средоточие времени: уже больше не черное или коричневое, скорее, серое, испещренное мириадами разбегающихся морщин, складок, мешков. Из беззубого рта торчала сигарета и вылетали клубы сизого дыма, который окутывал ее серо-голубым облаком. Она шаркала туда и сюда по треугольнику между столом, плитой и кухонным прилавком. Ее хлопчатобумажные чулки были закатаны по щиколотку, и выше до юбки открывались голые ноги с варикозными венами, закрученными наподобие часовых пружин. В помещении стоял затхлый запах капусты.

Где-то в спальне закричала и закашлялась Кэсси. Потом все смолкло, С какой-то злой стыдливостью Брэдли посоветовал Ричардсу не обращать на нее внимания. У нее был рак обоих легких, и недавно болезнь перешла на горло и желудок. Ей было всего пять лет.

Стейси опять куда-то исчез.

Пока Брэдли и Ричардс пытались выяснить отношения, по комнате распространялся сводящий с ума аромат тушеного в томатном соусе мяса с овощами, отодвигая к стенам старые запахи капусты и пыли. Ричардс только сейчас понял, насколько он был голоден.

— Я могу тебя сдать, парень. Я могу прикончить тебя и забрать все твои деньги. Выдать твой труп и получить еще тысячу долларов. И гуляй себе!

— Не думаю, чтобы ты это сделал, — сказал Ричардс. — Я бы не смог.

— Почему ты ввязался в это дерьмо? — раздраженно спросил Брэдли. — Почему ты выслуживаешься перед ними? И чего ты такой жадный?

— Мою дочку зовут Кэти, она моложе Кэсси, — пояснил Ричардс. — У нее воспаление легких, и она тоже все время кричит.

Брэдли промолчал.

— Она может поправиться. У нее это не так серьезно, как… тут. Воспаление легких — это как простуда. Но нужны доктора и лекарства. А все это стоит денег. Для меня это был единственный способ заработать деньги.

— И все равно ты — сосунок! — сказал Брэдли с тупой настойчивостью. — Каждый вечер в половине седьмого на тебя смотрит половина земного шара. А ты заливаешь им… Твоей дочке, как и Кэсси, лучше покинуть этот мир.

— Неправда!

— Тогда ты даже круче меня, парень! Я однажды отправил одного чудака в больницу с переломом. Богатого чудака. Фараоны гонялись за мной три дня. Но ты еще круче! — Он вынул сигарету и прикурил ее. — Может, ты все-таки продержишься месяц? И получишь миллиард долларов! Вот сукин сын! Тебе придется купить целый состав, чтобы увезти эти деньги.

— О, Господи, не ругайся ты, — сказала старуха из кухни, где она резала морковь.

Брэдли не обратил внимания на ее слова.

— Ты и твоя жена с дочкой заживете тогда припеваючи. Ты ведь уже продержался два дня.

— Нет, — сказал Ричардс, — они обманывают. Шельмуют. Ты видел те две вещицы, которые я попросил Стейси отправить, когда вы с матерью отправились за продуктами? Я должен отправлять две таких штучки каждый день до полуночи.

И он рассказал Брэдли о системе штрафов и о своих подозрениях о том, что они выследили его в Бостоне по почтовым штемпелям.

— Да тут легко смухлевать.