Анатолий Ириновский - Жребий Страница 18

Я хотел сразу доложить о результатах эксперимента Творцу, но почему-то — я не знаю сам, почему, — мне стало грустно за них. Я подумал: в сущности, они же должны были быть моими детьми, а не Его. Ибо мне, мне лично принадлежало авторство идеи сотворения этих существ! Да, Он углубил, разукрасил мою идею — все это так. Но Он и скрыл от мира мое имя, низвел меня до простого советчика. И я решил не говорить Ему правды, ибо кто же пожалеет этих наивных существ, как не я, который их замыслил.

Я сказал Ему, что ни на какие уговоры они не клюнули. Он был доволен.

К вечеру он пошел прогуляться в саду, а заодно взглянуть на Адама и Ему, чем они там занимаются. И вернулся оттуда вскоре весь бледный и трясущийся.

Позвали меня. Я понял: произошло что-то непредвиденное. Возможно, за мной кто-то подсматривал, когда я разговаривал с ними.

Я никогда Его таким не видел. Он был весь одно возмущение. Тряслась борода, тряслись даже губы. Хотя Он старался совладать с собой. Но теперь я думаю, что это все-таки была игра, Его гениальная игра.

Он долго и тяжело молчал, возбужденно дыша. Потом спросил, глядя мне прямо в глаза: "Почему они сшили из листьев смоковницы себе одежды? Ты мне можешь это объяснить?"

Я молчал.

"Зачем ты меня обманул?" — спросил Он сокрушенно.

Я сказал Ему правду: "Мне их жалко стало… "

"Но ты же посулил им мое совершенство!"

Стоило ли мне говорить о том, что я это сделал лишь потому, что мне очень хотелось угодить Ему.

"Ты обрек их на смерть! — уже кричал Он. — Ты разрушил мой замысел! Ты понимаешь, что ты натворил? Теперь мне все нужно переделывать!"

Мне нечего было возразить. Он уже забыл в пылу гнева, что, когда мы обсуждали с Ним план испытания, то речь шла о любых предлогах, которые могли бы этому делу споспешествовать.

Я пал ниц и сказал:

"Прости, Отец, я виноват!"

А Он опять закричал и замахал руками:

"Нет! Нет! Теперь ты будешь наказан их сообществом! Ты вечно будешь пребывать с ними, пока они сами не дойдут своим собственным умом, что нет в мире ничего выше Добра и Любви! И это будет искуплением твоей вины передо мной и твоими братьями! Другого пути я для тебя не вижу! Пошел, пошел отсюда! Эй, дети мои, уберите этого нечестивца с моих глаз!"

И меня низвергли сюда, в эту юдоль печали. А я так полагаю, Тимофей Сергеевич, что это все Им было инсценировано специально, чтобы устранить меня как автора идеи.

Между прочим, был один момент для практического соавторства, когда Он ваял вас из глины. Я предложил ему вариант: я творю тело человека, Он — душу. Так нет же, не согласился, не захотел. Сказал мне: "Не мешай! Твоя работа еще впереди…" Почему Он тогда так сказал? Значит, Он наперед знал, чем дело кончится. А теперь что получается? Когда человек умирает, душу Он забирает Себе, а тело оставляет мне. А зачем оно мне, одно тело? Мне весь человек нужен, ВЕСЬ, а не часть его! Дележ по принципу: отдает мне Боже, что Ему негоже. Хотя сам потом пустил утку, что, когда Он сотворил вам тело и пошел за душой, я, мол, в этот момент оплевал человека. А Он пришел и вывернул его наизнанку. И теперь-де из-за моих плевков человек отягощен всякими болячками. Враки это все! Очернить меня старается. Не было ничего подобного! Навет один!

Я скажу вам больше, Тимофей Сергеевич. Тут, у нас, на днях, совет состоялся. И меня пригласили чуть не в качестве обвиняемого. Так они, камарилья паскудная, во главе с этим хитроумным Михаилом, знаете, какой вопрос выдвинули на обсуждение? "Причины упадка промысла Божьего на земле и пути их устранения". Во! Да. Черноту такую понесли, что даже мне дурно стало. А Мишка — так тот вообще отвязался. Зло, говорит, творимое Сатаной, — это раковая опухоль на здоровом теле Добра. Но опухоль слишком разрослась. Человек под тлетворным влиянием Сатаны обнаглел настолько, что объявил себя хозяином природы. Храмы и святилища пустеют, разор и скверна нарастают на планете с катастрофической быстротой. Сатана, мол, как предводитель темных сил слишком далеко зашел в делах своих, стал допускать вещи, непозволительные-де с точки зрения обеспечения преобладающего влияния нашего Владыки. Демагог! Формой уничтожения не в меру обезбожившего человека он предлагает избрать атомную войну. Чтобы выжить всю нечисть до основания, дотла. Представляете? И уж потом, на очищенной планете, слава Отца нашего, мол, воссияет с новой силой и мощью. Некоторые, правда, возразили против такого предложения. Давайте, говорят, второй всемирный потоп устроим. А то ведь вместе с человеком погибнут и остальные твари. Творцу будет лишняя работа. Владыку, видите ли, они жалеют, лицемеры! Но о человеке никто из них не подумал. А я сказал: чушь Мишка несет. И стыдно ему, стоящему у трона Господня, не знать, что ни одно так называемое злодеяние, содеянное мною на земле, не делается без ведома Отца нашего. Михаил просто слишком далеко зашел в своей ненависти ко мне. Если называть вещи своими именами, то команда его обленилась, и требование об уничтожении человека объясняется только той психологической усталостью, которая сопутствует жизни с абсолютным достатком и ничегонеделанием. Я сказал, что творить мир сызнова — это безумие, ибо будут утрачены все достижения жизни. Все придется начинать сначала. Кроме того, совершенно неясно, как поведет себя планета после большого количества термоядерных взрывов. Надо Михаилу усилить работу со своими кадрами. Надо заняться делом добросовестно и активно, а не перекладывать бумажки с места на место в своей канцелярии и не ошиваться часами у трона Создателя. Владыка, между прочим, искоса посмотрел на меня. Я сказал, что интересы дела, которым мы, все здесь присутствующие, живем, вынуждают меня быть принципиальным и предпочесть преданность делу верности догме. В конце концов, на все есть воля Божья.

И они сели в лужу. Они думали, что они меня так возьмут, на Бога! Нет, не пройдет им этот номер, кочергу им раскаленную в задницу! Теперь они что-то там затевают и все шушукаются меж собой. И увиваются возле Владыки, обхаживают-облизывают. Но я тоже кое-что придумал…

Вот такая история, Тимофей Сергеевич. И тянется она, как видите, до сегодняшнего дня. Теперь Он утверждает, что в Эдеме человек разрушил предустановленную Им гармонию. Содеянный грех-де исказил истинную природу человека. А зачем собственно было вообще садить там это злополучное Древо познания? Чтобы создать прецедент для последующего искушения человека, а? Кто-нибудь мне может это членораздельно объяснить? Нет разумного ответа, нет. Конечно, это Им все еще в задумке было намеренно спланировано. И одним выстрелом Он убивал сразу двух зайцев: навсегда устранялся я как соавтор и человек попадал в положение вечно зависимого, отягощенный комплексом вины и неполноценности.

Такова моя правда, Тимофей Сергеевич. Хотите верьте — хотите нет. Впрочем, по этой истории имеется масса документов. Но за давностью времен они основательно перевраны и скрыто в них главное — то, о чем я вам поведал. Одним словом, проклял Он и меня и человека. А землю сделал уделом наказания нас. Поэтому я и утверждаю, что мы вместе являемся пострадавшей стороной. Хотя у меня положение сквернее вашего, Тимофей Сергеевич. Никудышное, можно сказать, положение. С одной стороны притеснен навечно Отцом за строптивый ум свой, с другой — у братьев в немилости. Да и вы, люди, мне не верите. Ах, если бы я знал тогда, куда заведет меня эта идея, если бы я знал! Истинно сказано: инициатива всегда наказуема.

Со стороны леса показался рыбак. Он явно направлялся к ним. Сатана умолк.

— Бог помощь! — сказал мужик, подходя к ним сзади. — Как клев?

— Да ничего, — сказал Нетудыхин, — клюет помаленьку. — Мужик немного постоял, понаблюдал за поплавками Нетудыхина и пошел дальше вдоль берега выбирать себе место для ловли.

— "Бог помощь!" — передразнил его Сатана и со злостью плюнул ему вслед.

У Нетудыхина опять что-то поймалось.

Глава 8

Куку, Тимофей Сергеевич, куку!

— Да-а, — сказал Нетудыхин, — сюжетик! Закрутили вы его со всей своей дьявольской изощренностью. Попробуй разберись, где тут правда, а где ложь. Но враль вы, Тихон Кузьмич, бесподобный. В вас погиб великий актер.

— Почему же враль?

— Потому что чушь это полнейшая. Вы игнорировали все и всех: Ламарка, Дарвина, Галилея, Ньютона, Эйнштейна, всю космологию — словом, как будто люди ни о чем и не думали. Наука же говорит о другом.

— Наука! Много вы знаете! — сказал раздраженно Сатана. — Можно подумать, что она возникла благодаря вашим усилиям. Он и науку вашу запрограммировал в вас. Как путь познания.

— Ну да, — сказал Нетудыхин, — прямо все до тонкостей предусмотрел. Тогда выходит, что в мире все предопределено.

— А что же вы думаете, что вы свободны? Свободны, конечно. Но в рамках этой Его предопределенности. Муха тоже свободна, когда она находится в полете. И она уверена не менее вас, что могла бы при желании долететь до луны. Но ей недоступен уровень понимания, свойственный человеку. Почему же вы считаете, что вы можете достичь уровня понимания Творца? Может, Он и эту вашу самоуверенность запрограммировал в вас. Как тормоз. Как ограничитель. Дабы вы не пытались в интеллектуальном отношении стать вровень с Ним. Кстати, муха сотворена раньше вас — и потому она старше, должна быть опытней.