Вадим Астанин - Н.Ф. (ненаучные фантазии) Страница 18

- Карается солидным штрафом, - завершила фразу за мужа миссис Би, - сумму которого мы определим в присутствии наших адвокатов и бухгалтеров в дополнительном соглашении к нашему с вами генеральному контракту.

- Ошибаетесь, дорогая, - сказал мистер Би, мстительно усмехаясь. - В противном случае я пойду на весьма жёсткие, крайние и решительные меры. Я рассторгну наш с вами брак.

- Неужели? - сказала миссис Би и мистеру Би показалось, что в гостиную ворвался холодный арктический воздух. Мистер Би инстинктивно поёжился.

- Я пошутил, - сказал мистер Би, стараясь загладить возникшую неловкость.

Миссис Би промолчала, оскорблённо поджав губы. Она никогда бы не позволила себе снизойти до столь низкого шантажа. Мистер Би должен был понять, где начинается граница, за которую нельзя переступать ни при каких обстоятельствах.

Мистер Би был сокрушён, что, впрочем, не помешало ему позвонить в дирекцию и вызвать на утро адвокатов, бухгалтеров и стенографисток.

Понятно, что супруги Би не собирались заводить ребёнка проверенным веками способом. Для этого они были слишком цивилизованны. Цивилизованность, чтоб вы знали, заключается в том, чтобы не потакать низменным инстинктам, издревле довлеющим над родом человеческим. Особенно таким, которые роднят человека с его меньшими братьями. Ну, кроме инстинкта самосохранения, пожалуй. Наверху социальной пирамиды вообще все люди были цивилизованны. Чего не скажешь о тех, кто находился внизу социальной лестницы. Там, в деле воспроизводства себе подобных, царила первобытная анархия, усугублённая безусловными успехами медицины в сфере профилактики заразы, передаваемой половым путём и лечении наследственных болезней. Низшие классы размножались с пугающей безответственностью, чему способствовали: неуклонный рост благосостояния, мода на естественные удовольствия, отсутствие средств контрацепции, запрещение абортов, разветвлённая сеть государственных приютов и Служба ювенального контроля — принципиальный борец с детской беспризорностью.

Два пункта из этого списка были реализованы усилиями авторитетной общественной организации, имеющей давнюю историю и многочисленных последователей, остальные — силами государства и общества, в лице его наиболее продвинутых резидентов. Общая картина современной жизни выглядела следующим образом: семья как таковая, несмотря на титанические усилия по её сбережению, де-факто перестала существовать, дети же рождаться не переставали, браки были редкостью, но родители получали за детей неплохие деньги, в том случае, если совместно воспитывали ребенка до возраста пяти лет, поэтому широкое распространение получили брачные отношения, напоминающие древнеримский конкубинат, с пяти лет малышей передавали в приюты, где они и находились до совершеннолетия, приобретая знания и навыки, пригодные во взрослой жизни. Детишки подвергались негласной селекции, наиболее способных выделяли из совокупной массы человеческого материала, они со временем пополняли ряды элиты. Прочие должны были производить, потреблять и умножаться.

Однако некоторым детям везло меньше. Перестав получать от властей пособия, непутёвые папаши и мамаши, особенно не заморачиваясь, попросту выгоняли их на улицу. Оставляли в парках, кафе, скверах, забывали в магазинах, такси, автобусах. Отправляли самолётами и поездами к несуществующим родственникам. Продавали в рабство, сдавали в аренду попрошайкам. Тысячи маленьких беспризорников наполняли города, сбивались в уличные банды, промышляя воровством, грабежами и выпрашиванием милостыни. Умирали сотнями от голода и болезней. Становились законченными токсикоманами. Кончали жизнь самоубийством. К шестнадцати годам, те, кому удалось выжить, превращались в жестоких бойцов криминального мира, хитрых, беспринципных и лишённых всяческих моральных ограничений преступников.

Война с беспризорностью была доверена Службе ювенального контроля. Службисты особенно не церемонились: практиковали фронтальные облавы и индивидуальный отлов бездомных детей при помощи инъекционных дротиков, гранат со снотворным газом, сетей и петельных орудий лова, представляющих из себя мягкие самозатягивающиеся силки на длинных телескопических рукоятях. Пойманных таким образом беспризорников помещали в коллекторы временного содержания, где их отмывали, одевали, лечили, кормили, сортировали и передавали дальше: кого в исправительные учреждения для малолетних правонарушителей, кого в ремесленные дома, кого в государственные приюты, а кого и в приёмные семьи. И неизвестно, кому из них везло больше — тем, кто оказывался в детской тюрьме, или тем, кто попадал в заботливые руки приёмных родителей.

Заведующая коллектором вела супругов Би вдоль наглухо запертых дверей, мельком заглядывая в смотровые окошки.

- Здесь у нас располагаются подростки, от 12 до 17 лет, отягощённые уголовным прошлым. Отчаянная публика, особенно старшие возраста, поэтому в этой части здания принят усиленный режим безопасности. А нормальные детки у нас размещаются в противоположном крыле, двумя секциями дальше. Какого возраста ребёнка вы намерены взять?

- Ну, я не определилась точно, - сказала смущённая миссис Би, - хотелось бы помоложе, конечно.

- Самым маленьким у нас пять лет, - холодно проинформировала миссис Би заведующая.

- Пять, семь лет, - сказала миссис Би. - Где-то в таком интервале.

- Да вы не волнуйтесь, - сказала заведующая, оборачиваясь к миссис Би, - выбор у нас широкий. Какого пола предпочитаете ребёночка?

- Я.., - миссис Би с трогательной беспомощностью взглянула на мужа, - мы...

- Нам бы хотелось.., - внушительно произнёс мистер Би, лихорадочно перебирая в уме варианты.

- Девочку, - пришла на помощь супругу миссис Би. - От пяти до семи лет.

- Д-девочку, - облегчённо выдохнул мистер Би и промакнул носовым платком пот, выступивший на лбу.

- Большинство выбирает мальчиков, - сказала заведующая.

- Нам нравится девочка, - миссис Би больше не сомневалась. - С девочками проще, - объяснила она заведующей.

- Проще? - слегка усомнилась заведующая, но тут же осеклась и замолчала.

Мистер Би выразительно хмыкнул. Миссис Би сделала вид, что не слышала ни реплики заведующей, ни предупредительного намёка мужа.

- Выбирайте, - заведующая подвела супругов Би к прозрачной дверной створке, открывавшей вид на вместительную комнату, в которой было не меньше трёх десятков девочек. - Можете не торопиться, они вас не видят. Стекло изнутри непроницаемое.

- Как их много, - сказала миссис Би, прикладывая холеный пальчик к углу рта, - трудно так сразу найти кого-либо определённого. А вот эта, которая ближе всего к нам, сидит на скамейке?

- Спокойная девочка, - сказала заведующая, - тихая, исполнительная. Биологический возраст: шесть с половиной лет.

- Хотелось бы постарше, - миссис Би посмотрела на мужа, ища поддержки.

- А вот эту, беленькую?

- Не советую, - сказала заведующая, - ребенка изъяли в начальной стадии токсикомании. Поражение структуры мозга, конечно, слабо выражено, но оно наличествует. Хотя, решать, конечно, вам. Некоторым, правда, нравится заниматься лечением таких детей. Комплекс Пигмалиона.

- Нет, - сказала миссис Би, - больных деток нам не надо.

- Тогда я могла бы посоветовать вот эту девочку, - сказала заведующая. - Восемь лет, изъяли буквально тотчас после попадания на улицу. Была очень ухоженная, в новой красивой одежде. Сразу видно, что воспитывалась приличными родителями. Отменный генотип, великолепное здоровье, уравновешенный характер. Плюс прекрасные внешние данные. Умственно развита, умеет читать и писать, считает до ста, может складывать и вычитать. В передержке содержится тридцать девять дней. Думаю, она вам подойдёт идеально.

- Дорогой? - спросила миссис Би.

- Твоё желание, тебе и решать, - ответил мистер Би.

- Хорошо, - сказала миссис Би, - мы доверяем вашему вкусу. Она. Как её зовут?

- Трикси.

- Трикси. Путешественница. Мне нравится. А тебе, дорогой?

- И мне, дорогая, - сказал мистер Би. - Мне она тоже нравится.

Н.Ф.

Автор этого злобного пасквиля неизвестен. Его искали компетентные органы и не находили, взламывали двери и устраивали засады, но зачем? Кому он нужен со своими жалкими измышлениями и глумливым стремлением подорвать светлый образ родины, вскормившей и взрастившей этого, не побоюсь сказать, выродка и отщепенца? Надеюсь, он закончил своё ничтожное существование на задворках жизни, среди гниющих отбросов, галдящих чаек и скопища мерзких крыс, на какой-нибудь свалке, помер как шелудивый пёс и многочисленные бомжи растащили его нехитрый гардероб на тряпки. Представляю, как он лежит там, голый и задеревеневший труп, а наглые чайки выклёвывают его глаза и крысы объедают его конечности. Заслуженное наказание для такого отъявленного негодяя.