Пепельные цветы - Алексей Анатольевич Притуляк Страница 18

– Я хорошо отношусь к Беатрис! – продолжал молодой человек таким тоном, будто его обвинили в неприязни к этой особе.

– Так и я о том же, – несмело улыбнулась Гленда. – Даже очень хорошо относитесь. Я знаю. И она… к вам тоже… благоволит.

– Она учительница! – воскликнул Ллойд, замирая перед Глендой, заглядывая ей в лицо совершенно, кажется, безумным взглядом.

О, господи! Какой он, всё же, бывает иногда… Странный не то слово. Немножко даже страшный, да. А то временами становится совсем как ребёнок неразумный, правда. В такие моменты Гленда даже испытывает к нему какие-то материнские чувства, хотя она, наверное, раза в два младше его. Ну в полтора-то уж точно!

А порой он бывает таким… таким странно взволнованным и… страшноватым, да, как она уже и сказала.

– Учительница?.. А… а при чём здесь это? – наморщила Гленда лобик, пытаясь уразуметь ход мысли собеседника.

– Не знаю! – волновался Ллойд. – Она учительница, уверяю вас!

– Хорошо, Ллойд, хорошо, – за кивала Гленда. – Только вы не волнуйтесь, пожалуйста. А то у вас опять начнётся… А то вы опять впадёте…

Она смущённо умолкла.

– Он его убьёт! – внезапно произнёс Ллойд, совершенно без связи с предыдущим разговором.

Гленда даже подпрыгнула и едва не укололась ещё раз.

– Кто?! – воскликнула она, глядя на собеседника во все глаза. – Кого?

– Хозяин, – пробормотал тот, лихорадочно что-то соображая. – Шона Деллахи.

– О, господи! С чего вы…

– Или наоборот, – перебил молодой человек. Он, кажется, не слышал Гленду. – Но добром дело не кончится, я вам точно говорю.

Гленда смутно припомнила что-то из истории и мифов древней Греции, в которой всякими там оракулами были люди не всегда психически здоровые. Может быть, она и ошибалась, но что-то такое она точно где-то читала или слышала.

– Ужас какой! – сказала она, прекращая шитьё. – Не пугайте меня, Ллойд.

– И жену свою убьёт рано или поздно, – не слушал тот.

– Ллойд! Умоляю вас, замолчите! Или я уйду. Не хочу слышать подобные вещи.

– Включить радио? – Ллойд словно выплыл из мутного омута, в которое окунулось на минуту его сознание. Он даже непонимающе огляделся по сторонам и провёл рукой по лбу.

– Нет, не надо, – поморщилась Гленда. – Надоели эти разговоры о войне.

Действительно, неизвестно ещё, кого лучше слушать: безумца Ллойда или это безумное радио.

– Каждый день одно и то же, – продолжала она. – Кто кого разбомбил, кто кому и чем пригрозил… Как будто нечем больше заняться и не о чем больше поговорить.

– О чём, например? – вопросил Ллойд.

– Ну-у… В мире много прекрасных вещей, и ещё больше тем для разговора.

– Например?

– Ну-у… Можно поговорить о моде, скажем, о поп-музыке, о кино… – неуверенно отозвалась Гленда. – Вам нравится Дейзи Синклер?

– Нет, – ответил Ллойд. – Я не знаю, кто это.

– Вы не знаете, кто это?! – удивилась девушка. Неподдельно удивилась, по-настоящему. – Но это же звезда! Она снялась в сериале "Женись на мне".

Надо сказать, что этот довольно глупый сериал как раз и был тем самым единственным фильмом, в одной из серий которого абсолютно случайно снялась Гленда. В беглой эпизодической роли. Разумеется, она не ожидала, что Ллойд вдруг её вспомнит, но… Но как всё же было бы интересно… Вот он, вдруг, хлопнет себя ладонью по лбу и скажет: "Какой же я лопух! Всё думаю, где это я мог видеть вас раньше! Так вот оно что! Вы та самая девушка в очаровательном бальном платье и с такой причёской-водопадом, которая…"

– Я не смотрю сериалов, – перебил её мысли Ллойд. И не знаю ни одной звезды на небе с таким названием.

– Хм… – разочарованно произнесла Гленда.

Ллойд посмотрел на неё долгим задумчивым взглядом, отошёл к окну. Выглянул. Кажется, ему точно стало лучше. А то уж Гленда испугалась, что у бедняжки начинается приступ. Он так странно разговаривал.

– Небо опять хмурится, – сказал Ллойд. – Когда последний раз было солнце, вы не помните?

– Дней пять назад, – пожала плечами Гленда.

– Больше. Больше, – задумчиво возразил он.

– Как вы думаете, что там сейчас происходит, на большой земле? – спросила она, снова берясь за шитьё. – Как там сейчас живётся?

– Так же как и на маленькой, – отозвался Ллойд. – За те три дня, что вы здесь, ничего не изменилось, уверяю вас.

– Может быть, есть какие-то новости с того света? – она робко улыбнулась собственной шутке в стиле Ллойда. – Быть может, вы слышали что-нибудь от хозяина?

– Сначала туда нужно попасть, – ответил он. – На тот свет. А от нашего хозяина вряд ли услышишь что-нибудь кроме ругательств.

– Зачем вы притворяетесь, будто не понимаете, о чём я говорю? – спросила она. Без всякого возмущения, впрочем. – Когда кончится Большая Война, как вы думаете?

– Большие войны быстро не кончаются, – был ответ.

– Пожалуй, вы правы. Надеюсь, это будет последняя война. Хватит уже человечеству воевать.

– Она не будет, она – есть, – возразил собеседник. – Идёт вовсю. Что касается того, станет ли эта война последней – да, станет. Мы все умрём. Воевать будет просто некому.

– О, боже! – испуганно произнесла Гленда.

– Вы не знали? – поднял брови Ллойд, снова останавливаясь перед ней на своём пути от стены до стены.

– О чём? – не поняла она.

– О том, что мы все умрём.

Хлопнула дверь. В гостиную вбежала встревоженная Беатрис. Лицо её было бледно, несмотря на всю его смуглость; а может быть, благодаря как раз этой смуглости и бросалось в глаза то, как она сейчас бледна и взволнована. Гленда сразу поняла, почувствовала, что случилось что-то очень недоброе. Может быть, этот ужасный хозяин уже убил Деллахи? Или – о, боже – свою жену? Она даже бросила испуганный взгляд на Ллойда, который тоже замер у стены и тоже стремительно бледнел вслед за пришедшей.

– Радио! – вскричала Беатрис, обводя присутствующих взглядом, исполненным ужаса. – Вы слышали радио?!

– Что там? – произнесла Гленда, чувствуя, что губы отказываются ей повиноваться. И руки обессиленно пали, едва не выронив салфетку с жёлтым утёнком, который уже умел удивлённо смотреть на огромный мир и открывать клювик.

– Не слышали, потому что Гленда не позволила включить радио, – отозвался Ллойд.

– Бомба! – воскликнула Беатрис. – Они бросили бомбу!

– О, боже! – на глазах Гленды против её воли закипели готовые пролиться слёзы. – Кто?

– Куда? – почти без интереса спросил Ллойд.

– Италии больше нет! – выпалила Беатрис. – Рима больше нет! Нет больше ни Венеции, ни Болоньи, ни Милана, ни Бергамо, ни…

– Вы будете перечислять все города Италии? – поинтересовался Ллойд.

Эта равнодушная и где-то даже невежливая фраза, брошенная, казалось, сквозь подавленную зевоту, вмиг охладила Беатрис.

– Вот так, – произнесла она, успокаиваясь. – Китайцы сбросили несколько бомб. Большие атомные бомбы.