Владимир Ильин - Параллельный перпендикуляр Страница 2

– Вы что – за дураков нас принимаете? – холодно осведомился Геник.

– Тогда, может быть, вы сами сходите?- Не унимался Коблар. – Это же для больного ребенка!..

– Не положено! – отрезал Геник, жуя, совсем как Окурок, потухшую сигарету.

Чего только не придумают эти "параллельные", думал он. Когда их, врагов, припирают к стене, они на все готовы пойти, лишь бы избежать справедливой кары за совершенные преступления…

Между тем, Коротышка и Окурок, наконец, справились, а на самом деле, конечно же, сделали вид, что справились, с "непослушной" дверцей и затолкали внутрь фургона брыкающегося, окончательно потерявшего контроль над собой Коблара. Сумка при этом упала, в ней что-то разбилось, и на грязно-черный асфальт потекла молочно-белая струйка.

Операция была успешно завершена. В ушах Геника звучали триумфальные трубы и литавры…

Несмотря на поздний час, обер-перпендикуляр – О-Пэ в просторечии – был в наглухо застегнутом мундире.

– В чем дело? – с брезгливой миной спросил он.

– Да вот, – сказал Окурок, не вынимая сигареты изо рта, и оглянулся в поисках поддержки на напарников. – Требует, значит, начальника… Жаловаться собрался, что ли?

Он мотнул головой в сторону задержанного резидента, словно удивляясь, что кто-то еще смеет жаловаться на Перпендикулярность.

– Ах, вот как, – сказал О-Пэ, не меняя, впрочем, выражения лица. – Слушаю вас, господин…э?

Он вопросительно пощелкал пальцами в воздухе перед самым лицом арестованного.

– Коблар, – с достоинством сказал тот. – Андрей Огюстович Коблар. Приват-преподаватель Президентского лицея… Имею честь преподавать там историю. Между прочим, неоднократно поощрялся различными сановными лицами, например…

Он возвел очи горе.

– Не трудитесь вспоминать, – перебил его обер-перпендикуляр. – Сие не так важно. Важнее другое…

Не оборачиваясь, он ловко подцепил со стола пачку мятых, замусоленных (Генику даже показалось – забрызганных кровью) бумаг и выудил из нее сложенный вдвое стандартный листок.

– Вот что важно, господин Коблар, – брезгливо сказал он. – Кстати, почему это у вас, ученых, какие-то совершенно нелюдские фамилии, а? Всякие там малевичи, гринберги, вайсманы, ивановы… теперь вот Коблар… черт-те что!

Он почесал лысину и, не глядя на опешившего задержанного, старательно зачитал с листа:

– "Третьего марта cero года при чтении лекции по отечественной истории преподавателем лицея Кобларом А. О. было употреблено следующее высказывание: "Если бы… кхм, – тут О-Пэ демонстративно кашлянул, – если бы пошел дождь, он нарушил бы все наши планы",.. Далее также доношу…". Гм, впрочем, это к делу уже не относится… Будете отрицать этот факт?

– Что-то я не помню… Но какое это, собственно, имеет значение?

– Как – какое? – переспросил О-Пэ. – А что, собственно, за планы вы имели в виду?

– Постойте, постойте… Да-да, теперь я припоминаю… Позавчера после занятий мы со студентами собирались в музей… внеклассная работа, знаете ли… Но небо с утра хмурилось, и, возможно, я… Но, повторяю, разве это важно?

Обер-перпендикуляр брезгливо усмехнулся.

– Любой лазутчик из так именуемого "параллельного" мира, – с оттенком превосходства сказал он, – так называемый "параллельный", рано или поздно допускает прокол и проваливается, выдав себя с головой. Догадываетесь, как именно он выдает себя? Он употребляет в своей речи сослагательное наклонение – то самое, "если бы", которое красноречиво свидетельствует о знании им реалий нe нашего мира! Вы научились владеть своим сознанием, господа пришельцы, но подсознание еще никто не способен стопроцентно контролировать!..

– Но это же – чушь, белиберда! – гневно вскричал Коблар. – Неужели вы всерьез полагаете, что?..

– Ах, белиберда? – задумчиво произнес обер-перпендикуляр. – Может быть, может быть… Только эта, как вы изволили выразиться, "белиберда" позволила нашей организации своевременно выявить и обезвредить целую сеть опаснейших агентов "параллельного мира"… Для блага людей, между прочим, которым вы так пытались навредить!

– Это произвол! Я требую присутствия адвоката! – выкрикнул Коблар звенящим, как туго натянутая гитарная струна, голосом.

О-Пэ брезгливо усмехнулся, шагнул к арестованному и с неожиданной сноровкой ударил его изо всех сил под ложечку, а потом – в подбородок.

– В камеру это дерьмо "параллельное", а еще лучше – в одиночный карцер! – приказал он.

На обратном пути Геник решил заглянуть в общие камеры, где содержались арестованные накануне "параллельные". Во-первых, капрал по кличке Рохля, дежуривший сегодня в составе Стражи, еще с прошлой недели должен был Генику пятьдесят монет, а во-вторых, хотя юноша не отдавал себе u этом отчета, его влекло к камерам любопытство. Всегда было интересно посмотреть, кого на этот раз затянуло между шестерен гигантской машины Перпендикулярности.

Глядя на бледных, растрепанных, беспокойно расхаживающих по камере или, наоборот, неподвижно сидящих и глядящих в одну точку людей, Геник обычно испытывал такое чувство удовлетворения, какое бывает у рыбака, вытянувшего из моря тяжелый от богатого улова невод…

Кого здесь только не было!

Мужчины и женщины, молодые и старые, красивые и безобразные, прилично одетые господа и неряшливые бродяги – все они были объединены одним общим, хотя и невидимым, признаком. Это были враги, пробравшиеся в мир Геника под видом обычных людей, чтобы всячески вредить этому миру. Судя по переполненным подвалам Перпендикулярности, количество "параллельных" в последнее время неуклонно росло, так что, значит, Великий был прав: "борьба миров" со временем все усиливалась…

Когда юноша проходил мимо огромных, отгороженных мощными решетками загонов, его внимание привлекла старуха, стоявшая в проходе между нарами. Увидев суб-перпендикуляра, она дико захохотала и, показывая на Геника пальцем, завыла:

– Убийца! Убийца! Уби-ийца!..

Несомненно, она была сумасшедшей. Вовремя я ее обезвредил, с гордостью подумал юноша. С такой больной психикой она могла бы черт знает что натворить на воле!

Накануне, работая "слухачом" в свободном поиске, Геник услышал, как эта старуха говорила кассирше в булочной: "Если бы вы, милая, поработали, как я в свое время, на разгрузке вагонов с углем, то так бы не растолстели!"… Геник гордился тем, что по внешне безобидной фразе он распознал в старухе врага. Дальнейшее было делом техники… Всего через несколько минут ребята из ближайшего патрульного наряда тащили старуху к фургону под свист и улюлюканье очереди…

Результаты работы были налицо, а на плоды своего труда всегда приятно посмотреть.

Вот, например, молодой человек, скрипач с тонкими, нервными пальцами… Его Геник брал вместе с Коротышкой два дня назад прямо на кладбище, где молодой человек хоронил свою мать. "Слухач", присутствовавший на погребальной церемонии в толпе родственников, засек, что юноша проронил, глядя на мертвое лицо в простеньком гробу : "Если бы я не поступил в консерваторию, ты бы не умерла, мама… Ведь, чтобы платить за мою учебу, тебе пришлось экономить на лекарствах для себя!"… При задержании скрипач не оказал ни малейшего сопротивления, продолжая играть роль убитого горем сына. Он настолько вошел в эту роль, что и теперь, когда нужды в игре уже не было, все притворялся, будто поглощен скорбными переживаниями…

А вон того учителя словесности следователям Перпендикулярности придется, видимо, долго допрашивать, прежде чем он признается, что абсолютно сознательно наносил вред обществу, обучая школьников сослагательному наклонению на своих уроках…

И вдруг Геник споткнулся, увидев за решеткой в одной из камер лицо человека, который там никак не мог, не должен был находиться…

Человек, сидевший на нарах вполоборота к Генику и уныло разглядывавший свои руки, был никем иным, как родным братом суб-перпендикуляра…

Больше никого из родных у юноши не было. Отец и мать умерли во время эпидемии "волчанки" (конечно же, занесенной в этот мир "параллельными"), когда Генику было пять, а его брату Никите – пятнадцать лет. Братья вместе учились в интернате дли сирот, а потом Геник поступил в Перпендикулярное училище и посвятил жизнь борьбе с пришельцами из другого мира. Брат же, окончив с отличием медицинский факультет, стал неплохим врачом-хирургом. Год назад Никита женился, и вот-вот на свет должно было появиться продолжение рода Мезенцевых…

Первым побуждением Геника было окликнуть брата, расспросить его, как он сюда попал, но потом юноша почему-то передумал – может быть, потому, что представил, какими глазами Никита будет смотреть сквозь прутья решетки на него, в этой форме с эмблемой Перпендикулярности – двумя параллельными прямыми, перечеркнутыми перпендикулярной линией. Если бы не решетка, лихорадочно думал Геник, если бы не эта проклятая решетка, разделявшая нас!.. В ней все дело!