Сергей Шведов - И ощутить шляхетство как блаженство Страница 2

Молодцы предки — захотели сохранить чистоту шляхетной крови, чтобы окончательно не выродиться в быдло. Магистр сказал, что примерно за двести лет до падения Византии чистокровные литвины построили деревянный весельный корабль с прямым парусом и отправились на Северный Полюс, чтобы мырнуть под воду и возродить подводную Атлантиду. Но их скорлупку под рваным парусом злые ветра прибили к южному балтийскому побережью, где тогда ещё жили западные славяне, которых теснили германцы своим «дрангом нах остен». Там их и выбросило на берег.

Предкам снова пришлось брать в жены тамошних туземок, отчего древняя кровь высокородных и бессмертных некогда инопланетян сворачивалась и портилась в жилах их потомков–метисов. Просто язык не поворачивался этих славянских ублюдков именовать литвинами. Вот и стали их прозывать лютичи. Говорили они на языке, похожем на древнерусский. Тьфу–ты, паскудство какое! Не только кровь, а и язык вконец испортили эти русаки.

А может, оно и к лучшему? Станут тебе высокородные инопланетяне говорить на святотайной мове перед тутошним быдлосбродом! Это ж надо понимать! Мозги включать, а не книжки заумные мусолить, в которых ни слова правды. Наносёнок терпеть не мог учёных, да и просто грамотных. Сам он в ПТУ — «хабзе» все три года приходил на занятки по всем предметам с одной и той же общей тетрадкой за поясом, да и ту не исписал до конца, а отдал на сортир матке в деревне.

Телефонный звонок снова заставил его вздрогнуть.

— Алло, Наносёнок на проводе!

— Ты почему отключился от обучающей программы? Опять на порнуху потянуло?

Щупленький дедок сжался в комочек в кресле–качалке, как крысак перед нападением, и без тени замешательства или страха стал привычно врать напропалую:

— Компьютер завис, пришлось перегружать, пан куратур.

— Перегружай и внимательно вслушивайся в каждое слово диктора за кадром. А то хрен ты у меня посадишь старшего сына на воеводство, когда мы к власти придём!

— Слушаюсь! — отрапортовал Наносёнок и безо всякого желания снова погнал прокручиваться занудную обучающую программу для выработки национального гонора новых литвинов, от которых зависит будущее спасение всей европейской цивилизации.

«…Самую большую опасность для нашей нации тогда представляли древнерусский язык и древнерусская культура. Спас нацию славный князь Ягайло, который заключил с Польшей кровный союз на веки вечные. Наши гордые предки для подчеркивания своей расовой высокородности и интеллектуальной исключительности стали говорить о себе так: «Нации польской, рода литвинского».

Наносёнок со злостью ткнул клавишу, чтобы заткнуть заикастого обучающего диктора, который теперь уже запнулся на полуслове не по своей воле.

Ницмарик какой–то, а не учёный историк! Не иначе как сдуру наши предки с поляками связались. Тем бы только гулять–балевать на балах по своей пьяной вольности да шаблей с польским гонором перед паненками выхваляться. А как дело до войны, так тот польский магнат сдаст своих посполитых жолнеров, как алкаш стеклотару, и в бега с уворованным богатством за межу подастся. Под кем только эта Польша не была? Под немцами была сколько раз и опять будет. Под Швецией была. Под Францией была. Даже под Московией была. И это спасители литвинской нации?

Теперяка пока что нам выгоднее говорить: «рода славянского, корня белорусского». Литвинам–инопланетянам треба на время белорусаками прикинуться, каб на западнорусском горбу одолеть волну международного занепада, а потом кинуть лохов–белорусаков в канаву, да и пшеков туда же в придачу, а самим выше всех на гору межнародного всемогущества взобраться.

Задолбало уже старому деду впихивать в себя исторические знания из компьютера! Наносёнок разнял разъём интернета. Нехай руководство возрожденческого подполья подумает, что у интернетчиков сбой на линии. Плевать на всё! Докторша из нервного диспансера ему велела побольше отдыхать как ветерану труда на честно заслуженной пенсии.

Он откинулся в кресле и потянулся к телефону. Грешным делом любил старичок для разрядки нервов позвонить дружбану с детства, такому же пенсионеру. От душевного разговора его пылкий друг вскипит негодованием, начнёт переубеждать и горячо спорить. Вот тогда–то Наносёнка окатит волна тёплого удовлетворения и придёт душевное спокойствие. Дружбан хоть и был до пенсии инженером, но, слава богу, интеллигентской тупости не нахватался, а до сих пор говорит деревенской говоркой. Приятно поболтать с древним другом, который тоже пока ещё не потерял соображаловку, как некоторые старики, куда как моложе их с Коляном.

— Алло! Знаешь, Колька, чем я сейчас занятый? Сижу, качаюся в кресле–качалке, ем яишню на сале. Ага, земляки с деревни опять подноской поклонились. Тебе–то никто не подвозит, знаю я. И самогонки с дымкой десять литров мне завезли. Мимо меня никто из земляков не пройдёт, все мне с поклоном гостинцы заносят. Уважают, значит. И ты меня уважай, Понял? Я к себе уважению требываю! А то что это вы, учёные, меня всё игнорироваете! Хочу человеком зваться, понял, Колян?

Самогонку Наносёнок налил не в стакан, а в дорогой хрустальный бокал на тонкой ножке. С дымкой — это значит с той особенной перламутровой мутнецой, какая бывает только у ржаного первача, перегнанного через змеевик из бака на парУ, а не открытом огне, где бражкина бурда пригорает. Для этого нужно уметь сварить из нержавейки путный самогонный аппарат да ещё в лес его завезти подальше от чужих глаз и носов, а то быстро пронюхают.

— На меня по всей столице тыщи надомных быдляков горбятся. Я людЯм и заводам добро творю. Стиральные машинки, холодильники, посудомойки и даже утюги починяю. Заводской брак устраняю, недоделки переделываю под гарантийный ремонт. Деньги плачу надомным работягам, считай почем зря. Там всего–то делов — знай себе молоток, гаечный ключ и отвёртку. Такой работе можно и обезьяну за сахар выучить, а не гроши кому–то платить.

Старичок растягивал удовольствие, смаковал не самогонку, а хвастовство. Он пока ещё не пригубил бокал, а только вдохнул запах самогонки и зажмурился от наслаждения.

— Это ещё не всё, Колян. Полигон для вывоза твёрдых бытовых отходов в Козлобородичах знаешь? Ну, свалка вонючая, не спорю. Там на меня, Колюха, целая свора голодных бомжей за бухло и закусь вкалывает. С одной переборки мусора озолотиться можно, а у меня к тому ж и три городских района на вывозке твёрдых бытовых отходов — тоже золотое дно. Ты прикинь масштаб бизнесу, и сразу уважать начнёшь. Не иначе как магнат вельможный я теперяка!

Наносёнок многозначительно помолчал, чтобы дать выговориться недотёпистому другу детства, который до древних седин собственноручно авторазвлюхам, хе–ха, хвосты крутит. Потом опять принялся набавлять себе очки да баллы:

— По всему Пригородному району мои говновозки туалеты надворные чистят, это тебе как? А помойные ямы в панских коттеджах кто выкачивает? Я, кто ж ещё! У меня в моём спецавтопарке полтора десятка этих говновозок, не меньше. Хрен тебе со мной тягаться, Колян!

Он ещё разок дал другу выговориться в ответ, а потом попёр напролом:

— Незаконная автосвалка за Малявками под лесом теперь моя, понял? И чтоб твои дебильные байстрюки там ничего не скрутили, понял? Я с вторчерметовской конторой договор забил. Запчасти не тырить, мою долю никому не трогать! Никого на мой участок не пущу… Чо? Ты мне гопниками грозишь! Ментов на твоих громил натравлю, ага.

Он снова дал повозмущаться старому другу, помолчал с достоинством, зато потом подковырнул его до зубной боли в заднице:

— А ты не насмеховывайся! Да, старший сынок мой только сержант милиции. А знаешь, сколько майоров или даже полковников ему гроши задолжали? Он не просто так казино крышует, а с пользой для семьи. Бордель при казино моя младшенька дочкА содержит. Для ментов — обслуга бесплатная. Вот то–то ж. Я с отдачей проигрышей ментюков никогда не тороплю, да ещё им исправно отстёгиваю и отваливаю, когда надо. Знаешь, кто самый главный человек в нашем царстве–государстве? Участковый. Пусть он даже капитан и по выслуге лет на повышение бесперспективный, зато по цене в доллЯрах для деловой семьи из рабочих и крестьян он поважней любого генерала будет. На участковом все жалобы и служебные проверки затухают, как в наствольном пламегасителе. Он так всё прикроет, что ни одна прокуратура не расковыряет. А у меня все участковые на подсосе. То–то, учись сынок, как дяди гроши стригут!

Хотя друг детства был младше всего–то на полгода, Наносёнок и в глубокой старости продолжал свысока учить его уму–разуму.

— У какого хошь мента помощи попроси, они с тобою разговаривать не станут. Зато меня они как облупленного знают и из уважения первыми ручку мне протягивают. Понял, Колян? Всегда отмажут вплоть до проверки из генпрокуратуры или даже администрации президента, а ты что за жёлудь такой с автосвалки в Малявках вылупился? Мне только слово сказать — и тебе песец! Закрывать за решётку они старика не станут, но налоговую на тебя так спустят, что все квартиры продашь и пО миру побираться пойдёшь. Не шуткуй со мной, Коляха! Честнесенько предупреждаю.