Алекс Белов - Бифуркатор (СИ) Страница 20

— Мне на мыло Сомерсеты ответили, — говорит Стёпка.

Опомнившийся от шока я сижу за компьютером Стёпки и читаю письмо:

Уважаемые Артём Бреус и Степан Герундов, я посчитал, что мальчики, обезвредившие мою посылку, имеют шанс на выживание и право на подарок. Я знаю, в ваших интересах забрать у меня Андрея Бреус, так почему бы не дать вам такую возможность. Я настаиваю на личной встрече со столь гениальными подростками, как вы. Поэтому ожидаю вас завтра в своём офисе по адресу: Линия 17, этаж 2, кабинет 9. Входите, поднимаетесь по лестнице, поворачиваете налево и по коридору до упора. Жду вас в 11.00. Если опоздаете, дверь будет закрыта и Андрей Бреус исчезнет для вас навсегда. Я ожидаю всю героическую троицу, включая товарища Сергея Герундова.

До встречи, юные господа.

Доктор Вечность

Я перечитываю письмо в который раз, и шизею от происходящего. Наконец мой взгляд находит силы, чтобы оторваться от букв и посмотреть на Стёпку.

— Они уже узнали о посылках. Мы уничтожили их час назад, а они уже знают!

— Не удивлён, — пожимает плечами Стёпка, а потом потирает подбородок и начинает с умным видом нарезать круги, а я вновь перечитываю письмо.

— Доктор Вечность, у меня мурашки по коже от этого имени.

— Это ник, — замечает Стёпка как бы невзначай.

— Спасибо, кэп. Я вот о чём думаю. Мы пойдём завтра на встречу или нет?

Стёпка замирает и ошарашено смотрит в мою сторону:

— Вальтанулся, — напирает он. — Конечно же пойдём. Там же твой брат.

— Ты же говорил, что он в двадцать третьем июле.

— Да, — кивает друг. — И там точно не обычная фирма, если они присылают посылки с чёрными дырами. Понимаешь, завтра мы приоткроем завесу в нечто сверхъестественное.

— Опасное и смертельное, — добавляю. — Я понимаю, что говорю как заботливая мамочка, но Стёпка… может позвонить в полицию?

— Плохая идея. Что мы им скажем? Какой-то псих просил нас прийти в свой офис? Они посмеются и скажут: не ходите.

— Мы можем сказать, что эти люди знают что-то о моём брате, который официально в розыске.

Стёпка остановился и наморщил нос. Вижу, что ему совсем не хочется обращаться к ребятам в синей форме. Почему? Может, хочет стать героем?

— Думаю, полиция тут будет бессильна, — отвечает он. — Почитай письмо. Вспомни, как подобные сообщения пишут бандиты, похитившие жертву: если придёте не один или с полицией, мы… ну а дальше по контексту: укокошим жертву, не дадим денег, убьём вас. А эти? Они даже не заикнулись про полицию. Выводы?

— Ну… — Я правда не знаю выводов, кроме как: дураки и не учли этот пункт, но Стёпка доказывает обратное.

— Значит, у людей под ником Доктор Вечность там всё схвачено. Можно предположить, что они забыли упомянуть полицию, потому что ума не хватило, но если они шлют такие посылки, как нам сегодня… Поверь, у них ВСЁ схвачено. И дураками назвать их вряд ли можно.

Я вздыхаю. Мне страшно, во мне спорят сразу тысячи миров, я не знаю что делать. Но в школе часто оказываешься в ситуации, когда хочешь сделать глупость и боишься. Но если рядом оказывается друг, который подбивает тебя на совершение поступка, — ты срываешься. Пыл и решительность Стёпки меня возбудили. Когда ты один отстаиваешь свою идею, её уязвимость и слабость не дают тебе покоя, но если вас хотя бы двое, то начинаешь верить, будто ты неуязвим.

— Хорошо, — вздыхаю я. — Это вообще, что за адрес? Что там находится?

— Если не ошибаюсь, — Стёпка отодвигает меня, хватается за мышку и открывает спутниковые карты Яндекса. — Это тот офисный двухэтажный дом на окраине нашего района. Помнишь его?

— Такое жёлтое здание, — хмурюсь.

— Оно самое.

— Чёрт, да я там не раз бывал. Там же всякие фирмы! Починка принтеров, компьютеров, какая-то фотостудия. Я там с отцом был. Там народу полно. И как там могут располагаться такие вот… бандиты?

— Они нисколько не бандиты, а если и бандиты, то во времени, со сверхъестественными способностями.

Увеличив карту по максимуму, Стёпка включил панораму и я увидел ту самую жёлтенькую гордую двухэтажку, завешенную рекламой.

— В фильмах супергерои всегда работают какими-нибудь журналистами или они ученики-неудачники, — говорит Стёпка, рассматривая фото.

— Это не супергерои, это суперзлодеи, — мрачно констатирую я.

— Какая разница. Во-первых, мы точно ещё не знаем. Во-вторых, суперспособности у них точно имеются.

— Мозг выносит, — вздыхаю я.

Позже я собираюсь домой, и мы спускаемся в гостиную. Видеть Серого не хочется, особенно, после того, как мы сделали из него шизофреника. И только на лестнице я вспоминаю, о наказе Доктора Вечности: прибыть втроём. Каким бы сверхкрутым ни был этот доктор, Сергея брать с собой мне совсем не хотелось. Не потому, что я вдруг разочаровался в нём — нет, он продолжал оставаться в списке близких людей, — а потому, что стало жалко его. Приземлённый разум школьного нападающего по футболу не мог выдержать столько информации, разрушающей его стереотипы.

Серый развалился на диване и скучно переключал каналы.

— Эм… Артём уходит, — говорит Стёпка.

Сергей кивает, чуть прикрыв печальные, как мне показалось, глаза.

— Хорошо, нам надо с тобой поговорить. Возвращайся быстрее.

Холодок страха объял нижнюю половину тела, я глупо машу рукой и неуклюже открываю дверь:

— Я пошёл.

Позже, вечером, в аське, Стёпка рассказал мне суть их разговора, чем вновь удивил меня. Серый попросил больше ни во что не ввязываться, а он выгородит Стёпку с папиными канарейками. Возьмёт вину на себя, сказав, что нечаянно оставил окно и клетку открытыми. Кровь они старательно отчистили.

Я с полчаса лежал в кровати и ошеломлённо глядел в потолок. Если за завтраком Сергей и дал повод усомниться в его авторитете, то сейчас героизм качка-футболиста зашкаливал выше отметки отлично. Я бы никогда не взял на себя ответственность за содеянное, да я вообще лучше бы свалил вину на Андрюху.

Через какое-то время снизу раздаётся пару криков. Отец с матерью опять не поладили. А какой-то вшивый месяц назад у нас была идеальная семья. Я вздыхаю и печально поворачиваюсь на бок, но уже через пятнадцать минут в комнату входит папа.

Попав в мрак занавешенных штор, он изображает растерянное лицо и спокойным — насколько у него это получается — тоном спрашивает:

— Что у тебя тут как в могиле? Свет бы включил.

Прикрыв дверь, он падает в кресло и потирает лицо. В плотном мраке силуэт папы едва заметен. Мне кажется, сейчас состоится серьёзный разговор, но почему-то пофигу. Во мне разливается сонливая и непонятная безнадёга.

— Ну хоть ты что ли с ней поговори, — тихо просит отец.

— А что я ей скажу?

— Давайте уж похороним Андрюшку со всеми почестями.

Я вздыхаю и переворачиваюсь на спину. В глубине души я предполагал, что подобный разговор с отцом рано или поздно состоится, и, к сожалению, я к нему не готов.

— Ну он же числится официально без вести пропавшим, — говорю, вытянув вверх руку и гоняя между пальцами мобилу.

— Тём, ты же понимаешь, что это всё белиберда, — вздыхает отец. — Если жертва не находится в первые три дня, то шансы равны почти нулю.

— Почти, — немедленно замечаю я.

— Не цепляйся к словам, — строго приказывает отец. Чёрт возьми, с ним я ссорится вообще не хочу, но Андрюшка и правда не умер! Теперь, не получив прямых доказательств смерти брата, я больше склоняюсь к теории Стёпки.

Тогда я переворачиваюсь на бок и говорю отцу:

— Пап, нужно ещё какое-то время. Дай нам ещё хотя бы месяц. Поверь, если через месяц Андрея не найдут, я сам уговорю маму похоронить этот… пустой гроб.

Некоторое время отец мучается, взвешивая ЗА и ПРОТИВ. В темноте я не вижу его лица и не могу точно утверждать, какие эмоции сейчас бушуют внутри главного члена семьи Бреус.

— Две недели, — вдруг говорит он. — Даю тебе две недели, а потом, если Андрюшка не найдётся, ты присоединяешься ко мне, и ломаем маму.

Две недели? Ха, меня может не стать уже завтра, поэтому четырнадцать дней, целых половина месяца, четверть школьной четверти, кажутся мне вечностью.

— Договорились, — киваю. — Две недели, и я твой.

— Ну хоть один человек в нашей семье мыслит здраво, — вздыхает отец и уходит. Ни спокойной ночи, ни пожелания приятных снов. После исчезновения Андрюшки со мной живут чужие люди, раньше я их не знал. Эй, ребята, кто вы? Где стремление отца всё обращать в шутку? Где строгий тон мамы, просивший вернуться к обеду?

Я вздыхаю, иду в туалет, а когда возвращаюсь, замираю на пороге. Тусклый свет из коридора обнажает взгляду пустую кровать-кораблик у окна. Я закрываю дверь, подхожу к ней и ложусь. Как непривычно. Оказывается, вот под каким углом Андрюшка видел комнату, когда просыпался.