Василий Головачёв - Русская фантастика – 2017. Том 1 (сборник) Страница 22

Тут же в столовой начался ажиотаж – сотрудники смели с противня все «надувные» котлеты и принялись сочинять для них всевозможные диетические начинки, комбинируя в основном кисель и салаты. Тридцать шесть секунд специальной акции к тому моменту, разумеется, закончились, и сотрудникам управления пришлось оплачивать надувные котлетки с начинкой по полной стоимости. А стоимость эта включала в себя полную цену котлеты (причем не «надувной», а по прейскуранту, то есть нормальной, с полным вложением мяса), полную стоимость той миски салата или стакана киселя, из которого была взята «начинка». Кассирша столовой только успевала принимать деньги. Но очередь из сотрудников продолжала расти.

По всему институту разнеслась информация, что в столовую завезли какие-то особо целебные котлетки. Их мало, поэтому может на всех не хватить. Все, кто в этот момент был свободен от каких-то особо срочных дел и дорожил здоровьем, спустились в столовую.

Очень скоро «надувные» котлеты и в самом деле кончились – их было изжарено всего три противня…

Столовая находилась на третьем этаже здания управления. Туда Гагарин направлял луч своего ужасного аппарата неоднократно. Но в тот же момент странные события стали происходить поблизости от работающего дебилизоида. Там, где, казалось бы, безумному инженеру было выгодно сохранять «оазис» здравого смысла и спокойствия. Ведь в противном случае возникала вероятность того, что кто-нибудь, свихнувшись, помешает работе самого инженера.

Именно так в конце концов и получилось…

Да, именно так! Когда я вызываю из памяти все эти картины, начинает казаться, что я опять вернулся в прошлое, где-то поблизости работает дебилизоид инженера Гагарина, его луч вот-вот пройдется по тому месту, где я сейчас стою…

Стоп! Вы же не знаете, что такое дебилизоид!.. Хотя… Вы же сами сказали, что только недавно уволились из Центрального статистического управления. А там вы проработали чуть ли не целый десяток лет. Что? Больше?! Да какое это имеет значение!

Главное, в тот день вы были там. Значит, помните этот моментик.

Вы помните, как двери некоторых комнат – видимо, тех, где под потолком располагались громкоговорители, – стали открываться. Оттуда выходили люди. Они были кто с чем – с портфелями, с сумками на ремне, перекинутом через плечо, с целлофановыми пакетами.

Встретившись в коридоре, сотрудники из разных комнат обменивались короткими фразами:

– Самоликвидация?

– Нет, вы что?! Какая самоликвидация? Самороспуск!

– Конечно, самороспуск. Только на сегодня – на официальный день отъезда на дачи. А в понедельник все будет, как прежде.

– Отлично! Едем домой!

Тем временем в гараже управления, который располагался в маленькой пристройке к зданию, происходили не менее интересные события.

Один из водителей – именно он возил директора и считался в здешнем шоферском коллективе старшим – едва из репродукторов, укрепленных под потолком гаража, перестало звучать объявление о самороспуске, побежал во двор. Там стояла его личная автомашина отечественного производства. Запустив двигатель, подъехал к широким гаражным воротам. Открыв их, заехал внутрь и поставил свое авто рядом с директорским автомобилем.

Директор же в этот момент с целью как можно скорее попасть домой симулировал на проезжей части перед институтом приступ бронхиальной астмы. Он падал на асфальт перед автомобилями, медленно двигавшимися по узкому, забитому транспортом переулку, перекатывался с боку на бок и кашлял, царапая ногтями себе горло и грудь. Так в его представлении выглядело сильное удушье. По плану директора, прохожие – многие из них были сотрудниками руководимого им управления – а также водители автомашин должны были вызвать ему «Скорую помощь». От врачей же он намеревался потребовать, чтобы они отвезли его именно в ту больницу, которая располагалась рядом с его домом. «Возле больницы я попрошу остановить машину. Скажу, что мне стало лучше. Выйду и спокойненько пройду пешочком несколько шагов, остающиеся до дома. Конечно, хлопотно и приходится валяться вот здесь вот на проезжей части… Чуть ли не под колесами машин… Зато в случае успеха я прокачусь через все пятничные дикие преддачные пробки с ветерком и мигалкой – где по встречной полосе, где на красный сигнал светофора. «Скорую помощь» все пропускают. А если бы я сейчас поехал на своей машине с персональным шофером, я бы, наверное, прикатил домой никак не раньше полуночи. Пробки-то кругом – чудовищные», – думал, катаясь по асфальту, сраженный лучом дебилизоида директор Центрального статистического управления.

«А если они откажутся выпускать меня из кареты «Скорой», то я буду симулировать приступ сильной рвоты и поноса – тогда-то они точно вынуждены будут выпустить меня из машины, чтобы я им там все не перепачкал», – проносилось в голове директора…

…Что? Вы не были там? Тогда вам слишком многое непонятно. Я должен поскорее объяснить вам… С чего же начать…

Это был только один из множества моментов того памятного дня, когда инженер Гагарин испытывал свой зловещий прибор – дебилизоид. А с этим дебилизоидом все началось в один осенний день…

Мой друг Упыркин сообщил невероятную новость. Некий его приятель, с которым он не виделся много лет, – инженер Гагарин, – изобрел техническое устройство невероятной, былинной силы. Прибор получил название дебилизоида…

Дебилизоид – звучало как анекдот. Однако устройство существовало в реальности.

Оно оказывало мощнейшее воздействие на сознание человека, оглупляя его до неузнаваемости.

Упыркин обещал познакомить меня со своим инженером. Тот, как очень туманно намекал мне мой приятель, сам хочет этого.

«Пусть хочет, – думал я. – Мне-то что!.. В конце концов, встреча и знакомство с Гагариным будет для меня интересным впечатлением».

Я, правда, не совсем понимал, зачем я понадобился этому загадочному инженеру…

…Можно ли сбежать из отделения полиции, в котором куча народа, в котором крепкие двери с мощными надежными петлями, замки с большими ключами, полицейские-охранники с автоматами, двери и решетки, надежно отделяющие свободу от несвободы? Можно ли из всего этого просто взять и испариться?

В то время, когда происходили те события, о которых я здесь рассказываю, этот вопрос задавали себе все газеты, его непрерывно повторяли на всех радиостанциях и крутили бы, наверное, по всем телеканалам, если бы время там не было занято телесериалами, в которых таким фантастическим моментам не было места.

Но было им место в жизни.

Из одного отделения сбежал уголовный авторитет Замордуй, и никто не мог понять, как это произошло.

Все полагали, что преступная группировка, которой руководил сбежавший вор в законе, подкупила все отделение полиции. Или уж, по крайней мере, значительное количество его сотрудников – тех, которые оказались в злополучный день на службе.

Начальник отделения был снят со своей должности. Узнав об этом, он пришел домой и пытался повеситься.

Но неудачно. Его грузное тело сорвалось с крюка в потолке, предназначенного для люстры, к которому он приделал скрученную простыню. Удар об пол, когда он на него свалился, был такой силы, что у соседей внизу осыпалась с потолка штукатурка и отвалилась полка на кухне. Грохот от упавшей полки был такой, что соседи через квартиру вниз от квартиры полицейского позвонили «в полицию». А поскольку они дружили с начальником отделения, то «позвонить в полицию» означало позвонить ему.

Он взял трубку и сказал: «Да, я все понял. Сейчас я к вам прилечу!» Звонившие решили, что это означает, что он сейчас быстро к ним спустится. Но через несколько минут они увидели полицейского, пролетавшего вниз мимо их окна – он выбросился со своего шестого этажа. Это произошло шестого числа шестого месяца в шесть часов вечера.

Жена начальника полиции была родственницей Упыркина. Она заклинала моего друга найти истинных виновников бегства вора в законе и установить таким образом справедливость в деле ее безвинно и мученически погибшего мужа – полицейского начальника.

Вместе с Упыркиным – на общественных началах – расследованием занимался один из сотрудников отделения полиции.

Однажды Упыркин позвонил мне рано утром. Было без чего-то девять. Я как раз вышел из метро и направлялся к офису.

Взволнованным голосом мой друг предложил мне встретиться с инженером сегодня вечером.

Я без колебаний согласился.

Уже с обеденного перерыва – с двух часов дня – я сгорал от нетерпения.

Упыркин, так же как и я, работал до шести вечера. Их маленькая конторка арендовала две смежные комнатки в офисном центре неподалеку от нашего. Ровно пятнадцать минут – столько занимала дорога от одного здания до другого.