Teronet - Боги и Боты Страница 22

Говоря всё это, лично я собой очень гордился. Вложил в ответ практически всю свою логику, но… Дваноля был непреклонен:

— Я знаю про программы. Они полностью регулируют поведение примитивных машин и компьютеров. Боты тоже обладают программами, но лишь для регуляции части автоматических процессов. Возможно, вы не знали, но поведение ботов управляется также и живыми нейронами, выращенными из стволовых клеток. Благодаря этому мы можем сами принимать решение. Я не ощущаю, что моей волей управляет какая-то программа.

— Всё верно. Как и люди… они тоже этого не ощущают… и вот в этом, и заключается вся комичность этой ситуации и её причина.

— Вы меня не убедили. Я не могу ПРИЗНАТЬ наличие логической ошибки, поскольку не могу ОЩУТИТЬ то, что является её причиной, по вашему мнению.

— Ты прав, — я серьёзно задумался над его словами. — Ты абсолютно прав… Если я не смог переубедить тебя, то людей и подавно не смогу. Спасибо тебе, Дваноля — ты мой первый учитель в этом мире будущего!

— Не за что. Обучать вас — часть моей работы. Кстати, по поводу сходства с людьми вы абсолютно правы. Людей, как и роботов, создают теперь на фабриках. Выращивают с целью компенсации демографического спада.

— Людей?! Выращивают???!!!

— А что вас удивляет? Ваше ДНК — та же программа. Теоретически можно запрограммировать что угодно, — я молчал, находясь в лёгком шоке. — Мы приехали. Дальше транспорт на магнитном поле не функционирует.

На парковке я осмотрелся. Мир небоскрёбов остался позади. Высотки частоколом окружали этот заповедник под названием «центр Москвы», а уже там за периметром я мог разглядеть: стояли самые обычные дома-коробки и старинные особняки, без каких-либо проекций, граффити и прочих наворотов… Нахлынула какая-то лёгкая неосознаваемая ностальгия, которая была мне знакома ещё по моим командировкам в 90-е. Как бы ни было красиво и цивилизованно в Будапеште, в Праге или хоть в том же Париже, у меня всякий раз слёзы на глаза наворачивались по возвращении в этот грязный и неуютный «город вязевый»… ну, или тополиный — что более верно для Москвы второй половины 20-го века. И вот он снова стоит перед моими глазами, как будто ничего и не изменилось за 100 лет.

К парковке подходила автомобильная дорога, и несколько такси стояли неподалёку от нас. Также неподалёку я увидел нечто наподобие железнодорожной станции, подвешенной в воздухе. От которой как раз отходил очередной поезд на магнитных рельсах, не опиравшихся практически ни на что. Поезд очень быстро набрал ход и умчался в небоскрёбные джунгли, стремительно превратившись в точку. Моментально позавидовав пассажирам, я почему-то спросил:

— А метро у вас всё ещё работает?

— Нет. Но там живут люди.

— Да ладно?! И много?

— По некоторым данным около 50 тысяч.

— Они что, сумасшедшие?

— Можно сказать и так. Есть разные мнения.

— И как они туда попали?

— 87 лет назад мир стоял на пороге ядерной войны и люди туда ушли, заперлись, используя гермоворота. А когда опасность миновала, они выходить не стали… привыкли. Есть версия, что их вожди в этом заинтересованы — распространяется пропаганда того, что наверху нет жизни, и всё лежит в руинах…

— У меня что-то это в голове не укладывается. А почему же власти это не прекратят?

— В 2033 году они пытались штурмовать гермоворота, но было слишком много жертв. Возможно из-за того, что жители подземелья убеждены, что на поверхности живут одни мутанты… И что лучше смерть, чем попасть в их руки. Гибли сотнями, и потому решено было оставить их там и не мешать жить своей жизнью.

Идиотизм какой-то. Всё это время мы шли в сторону периметра, обозначенного оранжевой лентой или лучом, который никто не решался пересечь. На ней было написано на русском, английском и китайском, что проход возможен только через КПП.

Мы подошли к ближайшему контрольно-пропускному пункту с табло, предупреждающем о нашем вступлении в зону пониженной гравитации. Собственно пунктов было очень много, практически весь периметр, окаймляющий Садовое кольцо, состоял из таких пунктов, на которых всем проходящим выдавались специальные ремни, управляющие гравитационным столбом прямо под телом человека или бота.

Дваноля объяснил мне, что поле, понижающее гравитацию, действует над всей «музейной территорией», — это он так «ласково» МОЮ Москву назвал. Но само поле неравномерно распределено по территории, прежде всего из-за принципа угасания сигнала на его периферии. А сам ремень эту разницу компенсировал. Он учитывал и вес того, на ком был одет, и уровень сигнала в этом конкретном месте, и наконец, разрешённый уровень высоты на каждом конкретном участке.

На самом Садовом кольце была стоянка наземного и воздушного транспорта для дальнейшего передвижения. Транспорт наземный медленно парил над мостовой, а воздушные кабинки взмывали вверх и уносились на большой скорости куда-то в центр. Дваноля называл их вертолётами, чтобы быть для меня более понятным, а на местном наречии это средство называлось Троллер. Троллеры были потрясающими на вид. Фактически — совершенно прозрачная капсула с сидениями внутри и встроенным ботом-экскурсоводом, и при этом с множеством практически бесшумных маленьких лопастей сзади и по бокам… звук был как у стрекозиной стаи. За счёт них троллер маневрировал в воздухе, а поднимался с помощью всё того же регулятора гравитации. Экскурсионных троллеров над историческим центром города было немного. Пока мы летали, нам встретилась пара-тройка десятков, а сидели в них в основном пенсионеры. Бот-экскурсовод был, как влитой, погружён в крутящееся кресло пилота и спеленован ремнями безопасности. Когда он хотел что-то сказать или показать, то крутился вокруг своей оси и даже жестикулировал, возможно, чтобы просто создать эффект чего-то человеческого для туристов. Он много болтал практически с самого старта. В том числе объяснял мне, как новичку, что в современном мире большая часть впечатлений получается людьми без выхода за пределы своего дома. Есть очень развитые системы передачи впечатлений — и зрительных, и слуховых и кинестетических. Человеку, чтобы посмотреть на Москву с высоты птичьего полёта не обязательно летать. Это, к тому же, и небезопасно.

А человек сидит дома и коннектит свой мозг с нейростимулирующим оборудованием, подключается за небольшую сумму к соответствующему контенту и «летает» в нём. В базах данных хранятся 3D-модели любой заповедной территории, ещё более красивой, чем реальность. Никаких шлемов, никаких костюмов. А, собственно, камер всяких носилось в воздухе очень много — сканировали местность, дополняли виртуальную реальность новыми деталями. Я поначалу вообще их принял за птиц и насекомых. Одно важное отличие — они постоянно норовили облететь любой объект ровно по кругу, в том числе и наш троллер.

— Все наши ощущения — результат работы мозга. И в эпоху беспроводных технологий на мозг просто осуществляется определённое воздействие. Некоторые из них усиливаются нано-технологиями, — пояснил Дваноля.

— Люди больше не путешествуют, — посетовал экскурсовод, напомнивший мне старого индейца, зарабатывающего себе на жизнь рассказами о прошлых временах, когда бизоны ещё бродили в изобилии по прериям и когда деревья были большими. — Особенно молодёжь.

— Да и дорого это — физические путешествия, — добавил Дваноля, наверное, подсчитывая, сколько уже списалось с моего счёта.

В очередной раз я почувствал себя под надёжной защитой и опекой — меня даже не интересовало, сколько у меня там денег, надолго ли их хватит. Присутствие бота создавало инфантильную иллюзию безопасности. Возможно, саму по себе опасную.

Москва со своими изогнутыми улицами была девственно чиста и пуста. Люди, пользуясь пониженной гравитацией, в прыжках покрывали огромные расстояния, а подростки гоняли наперегонки на каких-то досках без колёс. Различные наземные движущиеся аппараты, похожие на лодки — одноместные и двухместные, но крайне тихоходные, казались абсолютно экологичными и гармоничными в этом городском заповеднике. Над водными поверхностями также парил соответствующий транспорт, на открытых палубах которого отдыхали и развлекались люди.

Мы летели сначала над Москва рекой, потом над Яузской набережной в самом начале солнечного дня, часов 11 утра в будни, а внизу не было ни одной пробки, ни одного автомобиля. По улицам и площадям все гуляли, как им вздумается. Я не видел разметки, светофоров, проводов для троллейбусов, трамвайных рельсов. Мне сказали, что есть специальные зоны, где можно покататься на транспорте прошлого, но желающих немного, прежде всего из-за страха перед открытым электричеством, а во-вторых, из-за жуткой вони, которую издаёт сгорающий бензин и дизель.

— О да… эта вонь у нас воздухом звалась!