Владимир Полуботко - Двенадцатая нимфа Страница 22

— Следуйте за мною!

Они прошли в соседнюю комнату, которая представляла собою то ли какую-то кладовку, то ли мастерскую. Никаких экранов на стенах, никакой особой мебели. Разумеется, и никаких окон. Просто свалка каких-то мольбертов, незавершённых картин и каких-то непонятных предметов.

— Вы увлекаетесь живописью? — насмешливо спросил Вальтер. — Вот уж никогда бы не подумал!

— Да, живопись — это моя боль и моё страдание. Об этом моём увлечении не знает никто на свете, даже прислуга — я её сюда не пускаю и убираю здесь сам… Об этом моём увлечении не знают даже и мои сыновья — я и им не признаюсь в этом.

— Почему не признаётесь и почему боль и страдание?

— Живопись мне не даётся, — честно признался Меценат.

Вальтер решил, что уходить от главной темы не стоит и вообще: страдания Мецената его мало интересовали.

— Где ваше золото? — спросил он.

Меценат подошёл к столу, который представлял собою большую мраморную плиту на вычурных бронзовых ножках, разгрёб какой-то мусор, валявшийся там, и достал большую картонную коробку.

— Вот оно, — сказал он благоговейно.

— Что это?

— Здесь то самое золото, о котором вы спрашивали.

Он стал выкладывать на стол золотые чашечки и блюдца.

— Но ведь это то самое, из чего я однажды пил с вами горячий шоколад! — вскричал Вальтер.

— Ошибаетесь, — сказа Меценат. — То было, хотя и чистое золото, но — фабричная работа. А это — моя собственная. Но — очень похоже, тут вы правы.

Вальтер повертел в руках золотые чашечки.

— И это и есть то самое, во что вы переплавили одиннадцать статуэток?

— Да. И не только их. Я и некоторые другие золотые вещички, которые вы доставали для меня со дна моря, переплавлял в собственные произведения искусства.

Вальтер молча перекладывал из рук в руки золотые предметы.

— Вы что же — владеете искусством выплавки изделий из драгоценных металлов? Вы златокузнец? Ювелир?

— Да, и у меня даже есть своя мастерская, где я это делаю собственными руками, — с гордостью сказал Меценат. — Я когда-то обучался этому искусству.

— Но человеку не под силу квалифицированно владеть сразу столькими искусствами! Надо делать что-то одно: либо посвятить всего себя живописи, либо скульптуре, либо музыке, либо отливать золотые изделия, либо изучать морскую флору и фауну… Так нельзя! Нельзя разбрасываться жизненными устремлениями.

Меценат тихо прервал его.

— Как вам нравится то, что я создал?

Вальтер честно признался:

— Варварство. Убожество. Уничтожение прекрасного, разрушение святынь во имя ложных целей. Господин Меценат, имейте мужество признаться себе в этом: вы бездарность!

Меценат застонал при этих словах своего гостя.

— Завистливая бездарность! Если я вам продам двенадцатую статуэтку, вы и её уничтожите! И это уже будет моё преступление, а не ваше! — добавил Вальтер и с этими словами повернулся и, не прощаясь, пошёл к выходу.

— Стойте, да куда же вы! — крикнул вдогонку ему Меценат. — Вы что же, больше никогда не придёте ко мне?

— Пока не знаю. Не решил ещё, — сказал Вальтер. — Я ведь хотел, чтобы сокровища, которые я достаю со дна моря, стали достоянием человечества. Попытаюсь всё-таки поискать какого-нибудь другого богача, который содержит собственный музей и который будет способен оплачивать мои находки.

Меценат крикнул вослед удаляющемуся Вальтеру.

— Но сделать это будет не так-то просто! Копить антиквариат любят все, а вот создавать музеи — это ещё не каждый богач умеет и хочет. Для этого надо всё-таки любить этих недостойных людей, а не только самого себя! В скором времени вы поймёте, что я самый лучший среди них, несмотря на все мои недостатки.

Вальтер ничего не ответил. Так и ушёл.

Глава четырнадцатая, в которой рассказывается про то, что, хотя тучи и сгущаются, но у туристов на уме совсем другое

Спустившись от дворца Мецената, Вальтер оказался на набережной. Небо к этому времени совсем почернело, а угрожающе большие волны били в гранитный берег и обдавали солёными брызгами немногочисленную гуляющую публику. Туристы, прибывшие сюда со всех концов света, толпились в Мраморной Колоннаде, где размещалась ресторация, и откуда отрывался прекрасный вид на разбушевавшуюся стихию, а дорога, по которой шёл Вальтер, как раз пролегала мимо Колоннады.

— Господин Вальтер! — крикнул один из туристов, перегибаясь через узорчатое чугунное ограждение. — Я вас видел вчера в «Вечерних новостях» по телевизору. Вы блистательно выступали!

— Спасибо! — пробурчал Вальтер, даже не оглядываясь.

Кто-то другой из числа туристов крикнул ему:

— Господин Вальтер, дайте, пожалуйста, автограф!

Вальтер, не останавливаясь и не оглядываясь, шёл дальше.

— Господин Вальтер? — громко и нахально спросила какая-то дама. — Это и есть тот самый Вальтер?

— А вы что — не узнаёте? — ответил ей кто-то. — На этом острове есть только две достопримечательности: Вальтер и Меценат!

— Говорят, что они оба сумасшедшие, — проговорил со знанием дела какой-то господин.

Вальтер при этих словах не утерпел и оглянулся: у самого ограждения за столиком сидел толстяк с салфеточкой на груди, с моноклем и с цилиндром на голове. Он как раз запивал бокалом красного вина большой кусок жареного гуся.

Толстяк стушевался под пристальным взглядом ледяных глаз Вальтера и, выронив монокль, пробормотал:

— Моё почтение, господин Вальтер.

— Приятного аппетита, — буркнул Вальтер и двинулся, было, дальше, но тут…

Какая-то молодая барышня перегнулась через ограждение и, видя, что Вальтер сейчас пройдёт мимо, крикнула:

— Господин Вальтер! Господин Вальтер! Поцелуйте меня!

Вальтер остановился. Сурово и тихо проговорил:

— Барышня, вы ставите меня в неловкое положение. Я женат. Что скажет моя жена, если узнает о том, что я поцеловал молодую и прекрасную девушку?

— Она поймёт мои чувства и простит меня!

Вальтер приблизился к ней, чмокнул её в щёчку и, не оглядываясь, пошёл дальше. Он знал, что завтра этот поцелуй увидит на экранах вся страна. В том числе и его молодая супруга.

«В сущности, мои опасения, что я никому не известен, во многом напрасны, думал он. — Обо мне иногда пишут, меня показывают… даже и то, что меня ругают, — работает на меня. Надо бы использовать это обстоятельство и срочно найти какого-то другого спонсора, вместо этого сумасшедшего Мецената…»

Он вспомнил, как однажды какая-то взбалмошная старая дама, увидев его ещё там, на континенте на центральной улице большого города, стала кричать на него:

— Я вас ненавижу! Мой сын, в подражание вам, хочет переплыть Титанический океан на плоту из дубовых брёвен, и я не знаю, как его переубедить!

— Пришлите его ко мне, — сказал Вальтер. — Я остановился в гостинице «Святая Лидия». Я побеседую с вашим сыном.

— Ну, уж нет! После беседы с вами он и вовсе потеряет остатки разума!

— Тогда я не пойму, чего вы от меня хотите, — пробурчал Вальтер и пошёл дальше.

В другой раз, будучи в Скандии, он проснулся однажды утром в гостинице маленького городка от сильного шума за окном. Как только он попытался выглянуть в окно, в него полетели тухлые яйца и помидоры — на его счастье, ничто не попало в цель.

Оказывается, местное Общество Защиты Морских Микроорганизмов выступило против того, что Вальтер имел наглость опуститься на глубину двенадцати километров и на всём этом пути растревожить великое множество одноклеточных живых существ, нашедших для себя убежище от человека на большой глубине.

— Оставьте их в покое — хотя бы там! — гневно кричала одна из выступающих.

— Странно, — сказал тогда же Вальтер, повернувшись к хозяину гостиницы, пришедшему к нему в номер. — Почему они никак не упоминают того, что там, на глубине, на наш батискаф напали неизвестные существа? Ну и выступили бы в защиту этих подводных чудовищ. Вместо этого, они упоминают про каких-то микроорганизмов?

Хозяину гостиницы, господину Амаргену, было страшно неловко за глупое поведение своих земляков. Он пожал плечами и смущённо ответил:

— Не думайте, пожалуйста, что у нас все в Скандии такие же дикари. Небольшой процент разумных людей у нас всё же остался. А эти люди действуют так, как им велено. В последнюю телевизионную кампанию было велено считать вас убийцей морских микроорганизмов, вот они так и думают. А приказали бы вас считать убийцей морских монстров, они бы вас клеймили позором за это, а не за то.

Вальтер долгое время не мог выйти из гостиницы вообще. Пришлось вызвать полицию, но и та заявила, что не может гарантировать ему безопасность ввиду накалённого общественного мнения. Офицер полиции сказал:

— По правде говоря, я и сам возмущён вашими экспериментами над природой, но я человек служащий и законопослушный и потому призываю вас: как можно скорее покиньте наш мирный городок!