Пыль - Максим Сергеевич Евсеев Страница 22

Она не успела договорить – дом словно вздрогнул. Я прислушался и мне показалось…

– Они поднимаются по лестнице. – закричала Ася.

Словно взрывная волна подкинула меня с полу на котором я сидел и через секунду я тащил Асю к входной двери. Почему я не захотел выпрыгнуть в окно, не знаю, но что-то внутри меня аж завыло от этой мысли, и я несся по длинному коридору к выходу из квартиры. На лестничной площадке мы задержались лишь на долю секунды, и я увидел, что все мертвые прут по лестнице к нам. Ни секунды не задумываясь я начал поднимался по железной лестнице, которая вела к люку на потолке. Почему-то я был уверен, что дверь на чердак открыта, как и следующая на крышу.

– За мной! За мной! – поторапливал я девушку.

Я называл ее ласковыми словами, ругал ее, обещал и грозил, а она только упрямо сопела в ответ и поднималась, ползла или бежала за мной. Хотя куда там было бежать – крыша довольно быстро кончилась, но я почему-то был уверен, что найду то что мне нужно.

– Вот пожарная лестница! – крикнул я, увидев две железные палки, поднимающиеся над краем крыши. – Лезь первая.

– Лучше бы из окна бы вылезли. – буркнула Ася. – Там высота всего метра четыре: повис на руках и прыгай.

– Нельзя. – отрезал я.

Она посмотрела на меня удивленно, но спорить не стала, а полезла вниз по пожарной лестнице. Внизу никого из мертвых не было, зато крыша довольно быстро заполнялась их серо-зелёными фигурами. “Какие-то они туповатые” – промелькнуло у меня в голове и в следующую секунду я уже перекинул ногу через ограждение и приготовился спускаться.

– Лестница закончилась!

Я посмотрел вниз и увидел, что Ася стоит на последней ступеньке, а между ней и землёй еще добрых три метра.

– Прыгай.

– Ты же говорил, что нельзя.

– Прыгай! – рявкнул я со всей мочи.

Ася прыгнула и ничего не случилось. Я аж заплакал от обиды. Не образно, не “как бы”, не почти, а именно заплакал.

– Не бойся, тут не высоко. – подбадривала меня Аня-Ася.

Наверное, она подумала, что я боюсь высоты. Внутри меня действительно наливался тяжестью страх, но и выхода не было: я самым аккуратным образом повис на руках, держась за последнюю ступеньку пожарной лестнице, прикинул, что я выше Аси и значит лететь мне меньше и разжал пальцы.

Я еще не успел коснуться земли, а уже понимал, что сейчас произойдет то, чего я так боялся – меня выкинет из-за подкладки и я вернусь наверх. Мне кажется, я успел увидеть испуганное лицо Аси, впрочем, её лицо я все время продолжал видеть и тут наверху.

“ Очнулся, наконец” – услышал я чей-то голос над своей головой. – “Вот и славно, вы его, главное, опять не потеряйте” – подключился к нему еще один, а потом еще один – “Дмитрий Николаевич, я клянусь, я понятия не имею, как он умудрился выйти из больницы. Ну, хорошо я, а охрана как его могла пропустить”.

Я попробовал было осмыслить то о чем говорят люди над моей головой, но не смог и быстро бросил это занятие – что-то беспокоило меня гораздо сильнее, но я никак не мог вспомнить что. И еще у меня невыносимо болела голова. Так сильно болела, что я опять отключился. Вернее, я знал, что отключаюсь снова, но когда я делал это в прошлый раз я тоже не помнил. Перед тем как впасть в забытье, моя голова на одно мгновение прояснилась и в этом чистом разуме, прозрачном, как свежевымытое стекло проступило осознание того, что кто-то, где-то очень далеко отсюда, ждёт моей помощи. Но вот кто этот кто-то, где он теперь и какая помощь ему нужна я уже разглядеть не успел и впал в забытьи. И снился мне человек, и храм за спиной этого человека, и были врата в этом храме для этого человека закрыты, и прямо на глазах он превращался в пыль не дождавшись прощения, не дождавшись того, чего он так страстно желал – войти внутрь.

– Артем.

На этот раз кто-то не только разговаривал над моей головой, но еще и за плечо меня тряс. Даже и не тряс, а как-то царапал или поглаживал – я не очень в этом разбираюсь.

– Артем, пожалуйста очнись!

Голос у этого кого-то был женский, знакомый и еще этот кто-то, судя по всему плакал.

– Девушка, не волнуйтесь – он просто спит.

Ага, а вот этот голос я точно слышал. И слышал вчера, когда этот голос оправдывался перед каким-то Дмитрием Николаевичем.

– Сейчас придет Дмитрий Николаевич…

Точно. Я все очень хорошо запомнил. Какое-то время я раздумывал, а не отключиться ли мне еще раз, но я не стал, а напротив открыл глаза. Сделав это я увидел зеленую стену, ибо спал на левом боку, кусок белого потолка, потом постельное бельё, тумбочку, а потом ноги в пластиковых больничных ботах и лицо моей начальницы. Все увиденное я воспринял стоически и даже философски.

– Привет, Аня. – сказал я сдержано, но дружелюбно.

Глава тринадцатая

Какое-то время, меня категорически отказывались выписывать, но Анечка, оказывается, умела быть настойчивой, а связи её матушки с сильными мира сего делали ее практически всемогущей.

– Анна Олеговна, мне уже из главка звонили, из прокуратуры звонили, из мэрии звонили, только из ООН еще не звонили. – сетовал Дмитрий Николаевич. – Я вам как врач говорю, даже клянусь, что все с вашим сотрудником будет хорошо, но я хочу его просто понаблюдать. Здесь медсестры, оборудование…

Но Аня была непреклонна:

– Я его забираю и точка.

– А полиции мне что говорить?

– Он потерпевший, а не обвиняемый. Скажите, что если они хотят с ним поговорить, то пусть вызывают повесткой, но… – Аня сделала невероятно устрашающее лицо. – Он придет с адвокатом, а моя мама пока позвонит в прокуратуру…

– Звонила уже, Анна Олеговна. – Дмитрий Олегович молитвенно приложил руки к белому халату, а когда Аня отвернулась, попробовал задушить себя стетоскопом. – И не один раз. А потом они нам звонили и тоже не единожды. Вас с вашей энергией надо на вражеские города сбрасывать, на страх агрессору. – Бросил в сердцах мой лечащий врач, но этого Аня уже не слышала – она убежала требовать мои личные вещи.

– Вы видимо очень ценный сотрудник, – обратился он ко мне. – Раз ради вас такой цирк с конями устраивают.

Я неопределённо пожал плечами.

– И все-таки, – продолжил Дмитрий Олегович. – Куда вы исчезли? Не помните?

Я снова пожал плечами и