Михаил Костин - Живое и мертвое. Ученик мага Страница 23

— А кто он-то? — спросил Санчес, избавляя Ниро от необходимости задавать глупый, хоть и вполне уместный вопрос.

Старик с удивлением поглядел на журналиста, словно ответ был очевиден.

— Бывший мэр, — объяснил он, как младенцу. — Прихожу я с утра пораньше к себе в кабинет. А он сидит за столом и орет, что наведет здесь порядок.

— Он что, сумасшедший?

— Нет, — покачал головой Салованни. — Он умер три года назад.

— Все понятно, — отрезал Ниро, а сам подумал: «Интересно, почему до сих пор молчит местный Отдел Контроля. Или не молчит и информация уже передана в Вероллу?

В любом случае, понять местные власти можно. Что у них тут на городишко: полтора мага, два полисмена. А если в самом деле оживили половину кладбища, с этим так просто не справишься. Другое дело, на что он рассчитывал? На чудо? Чудо случилось, пришел пристав. А если б он не ехал мимо? А если б Санчес не сбил того мертвяка на дороге? Мы бы ведь сюда не пришли».

Ниро уперся плечом в шкаф, натужно крякнул.

— Господин журналист, будьте так любезны, помогите, — сердито попросил снова застывшего Санчеса.

Тот подошел ближе. Вместе шкафчик сдвинуть получилось быстрее и легче. Интересно, кто старику его сюда подставил? Или сам? Тогда силен мэр, силен. Хотя от страха у людей и не такое бывает. Этого Ниро за свою практику насмотрелся с лихвой. Перепуганные люди проявляют такие чудеса силы и ловкости, что позавидуют и спортсмены.

— Отпирайте, — потребовал пристав.

Старик поглядел оценивающе.

— Вы уверены?

— Вполне.

Салованни кивнул секретарше. Девушка, так и не произнесшая ни единого слова, выхватила ключик и безропотно шмыгнула к двери. Заскрежетал замок. Хорошая секретарша, раз все понимает без слов и делает молниеносно. Были бы такие сотрудники в Отделе Контроля, цены бы отделу не было. А то у каждого сопляка, получившего жетон пристава, гонор до небес.

Олия сделала шаг в сторону.

— Не заперто, — прошептала едва слышно.

Ниро кивнул. Поднял пистоль наизготовку и медленно опустил ручку. Дверь беззвучно распахнулась. Из кабинета пахнуло тлением. Искать бывшего мэра, несмотря на царящий в комнате мрак, не пришлось. Мертвяк гордо восседал за столом. Заметив распахнувшуюся дверь, он поднял голову и рявкнул удивительно мощно:

— Кто-о позво-олил во-ойти без разрешения в мо-ой кабинет?

Мертвяк говорил почти что связно, единственное что — потягивал «о». Это выглядело бы довольно забавно, если бы происходило днем и без участия трупов.

— Отдел магического надзора, — отрекомендовался Ниро, чеканя слова. — Встаньте из-за стола. Руки за голову. На колени. Или я стреляю на поражение.

— Кто-о по-озво-олил, — набычившись, повторил бывший мэр.

Он медленно, как и было приказано, поднялся из-за стола. Навис над столешницей. Мертвые пальцы вцепились в край стола с такой силой, что едва не хрустнуло.

Ниро молча качнул стволом пистоля, предписывая выйти на открытое пространство. Мертвяк подался в указанном направлении, а затем резко и мощно дернул руками вверх. Тяжелый стол с легкостью пушинки оторвался от пола и полетел вперед. В голове зародилось ругательство, но до языка так и не дошло. Пристав отшатнулся, выстрелил рефлекторно раз, другой. Стол чуть изменил траекторию полета, но зацепил-таки Ниро, сбивая с ног.

Пристав повалился, боясь, что предмет меблировки переломает кости, но везение оказалось в этот вечер на его стороне. Стол зацепил лишь вскользь. Сбоку с проворством молодого сайгака прыгнул Салованни. В руках старика мелькнула ножка стула.

Ниро вскочил на ноги, выбираясь на открытое пространство. Нынешний мэр уже подскочил к своему не до конца успокоившемуся предшественнику и всадил тому ножку стула в живот. Не дожидаясь продолжения, пристав выстрелил раз, другой, третий. Загрохотало. Комната наполнилась светом. Взвизгнул в последний раз мертвяк. Когда все утихло, стало ясно, что неожиданностей больше не будет.

Ниро оперся на перевернутый стол. Дыхание давалось ему тяжело. Хоть и легкий, скользящий, но удар столешницей он все же схлопотал.

— Недоработки в законе, — прохрипел он.

— Что? — не понял Салованни.

— Убивать их надо. Сразу. Без предупреждения и возможности высылки. Вот что.

Ниро расправил плечи, распрямился в полный рост:

— Идем, пора почистить ваш городишко, что бы здесь не произошло.

25

— Сдадут, — уверенно говорил Винсент.

В седле он держался не в пример лучше Пантора, потому мог позволить себе трепаться без умолку. Собственно, и позволял, пока ученик мага направлял все силы на то, чтобы удержаться на вихляющем задом животном и кое-как управлять им.

— Тут ведь все просто. Смотри: они местные, мы пришлые, да в бегах, да книжка эта еще… Те мужики, с которыми вчера сцепились, книжку-то, может, и не вспомнят, а вот как ты молнии метать собирался, припомнят враз, только волю дай. А там и книгу, и некромантию подтвердят. И вся вина на нас. А они, понимаешь ли, чистенькие.

С дороги они съехали в сторону и скакали теперь через лес, если прогулочный шаг лошадок можно было так назвать. Однако даже этого шага хватило для того, чтобы Пантор потел и пыхтел над каждой кочкой, переступаемой его кобылкой.

— Зачем про людей гадости говорить? — все же пробормотал он.

— Почему гадости? — удивился Винсент. — Они нас отпустили, лошадей нам дали. Помогли, чем могли. Теперь им впору о себе думать. Так что, как ни крути, нас виноватыми выставят.

Пантор спорить не стал. Его сейчас занимал другой вопрос: что теперь? Еще вчера он был в бегах и вне закона, но вины за собой не ощущал и все было как-то… не по-настоящему, что ли. Где-то на краю сознания сидела невысказанная и не оформленная толком мысль, что все может перемениться. Что когда-нибудь к нему придут и попросят вернуться, потому что поймут, что он не виноват. Теперь все изменилось.

Вчера он преступил закон. И не тогда, когда у него в драке само собой зародилось заклинание, запрещенное, но способное спасти жизнь. Это случилось позже, когда он сам, своими руками провел некромантический обряд и поднял на ноги половину кладбища Утанавы.

Сутки назад он пытался существовать по привычным законам, хоть и был гоним ими, теперь же Пантор противопоставил себя закону. И с этим как-то надо было жить.

С другой стороны, это же не он виноват. Если б его не поставили в такую ситуацию, не сделали виноватым без вины, не заставили бежать, он никогда бы не нарушил закон.

— Эээ, Пантей, ты не прав.

Ученик Мессера резко оглянулся, чуть не сверзившись с лошади. Рыжий смотрел с укором.

— Что?

— Что слышал. Нечего свою вину на других перекладывать.

Винсент был необыкновенно серьезен. Только теперь Пантор сообразил, что какое-то время говорил вслух.

— Не ты ли меня пару дней назад убеждал, что мне пора отмежеваться от системы?

— Я ли, я ли, — кивнул рыжий. — И про магию говорил. И еще повторю. А если не говорил, то скажу. Я, знаешь ли, во многом не согласен с политикой Консорциума. Она мне не нравится. Но вчера вечером некий юный маг по имени Пантор повел себя неправильно. И дело вовсе не в запрещенной магии, которой он воспользовался.

Винсент замолчал. Юный маг тоже не торопился говорить и спорить.

Лошади мерно шли по лесной тропинке. Совсем рядом мелькали, чуть не бросаясь в лицо, хлесткие ветви деревьев и обманчиво пушистые еловые лапы.

— Так в чем ты меня обвиняешь? — не выдержал ученик Мессера.

— В безрассудстве и глупости.

— Ты? Меня?

Рыжий кивнул.

— Я. Тебя. Зачем нужно было проводить этот обряд? Зачем нужно было делать это в нетрезвом виде? Зачем нужно было делать то, в чем ты не до конца разобрался, или не разобрался вовсе?

Пантор притих и потупился. Винс говорил четко, чеканил слова, словно вгоняя гвозди в крышку гроба.

— Детей наказывают за то, что они лезут туда, где опасно, просто так. Из природного хулиганства. Не понимая, что и как делают. Не имея никаких разумных причин и объяснений. Ты вчера повел себя, как ребенок. Потому речи о неправильной политике быть не может. Какая политика, какие взрослые игры, философии и споры, если ты ведешь себя как малолетка? Так что не надо, Пантей. Вчера ты был не на высоте. И законы Консорциума тут не причем. Ты ошибся по человеческим законам. А теперь оправдываешь себя несовершенством системы. Система несовершенна, только в данном случае это не аргумент.

Пантор засопел, но так и не нашелся, что ответить. Рыжий увалень и разгильдяй был как никогда прав. Главное, себе не врать и держаться в рамках тех законов, что ставит собственная совесть.

Ветки замелькали чаще. Не то лошадь набирала темп, не то лес сгущался. Темный, непроглядный, полный неизвестности.

Что там за поворотом? И кто станет виноват завтра?