Анастасия Монастырская - Теща Дракулы Страница 23

— Похоже, у князя не самое лучшее настроение, — прошептал Рацван Аргенте на ухо. Аргента кивнула, не скрывая своего удивления.

Черная женщина впереди них дернулась, будто услышала слова Рацвана, но не обернулась.

Год назад для развлечения гостей были приглашены заезжие танцоры, музыканты и актеры. Всюду звучали шутки и смех. Даже Дракула откинул угрюмость и веселился до утра, очаровав не только дочерей барона Стратулы, но и его холодную и такую неприступную жену. Когда же Дракула достал из-за пазухи очаровательного пушистого кролика, Виорика влюбилась в князя в ту же минуту. Видя в дочери такую готовность к браку, барон не стал противиться, хотя и не о таком зяте мечтал он для своей любимицы.

В этот раз князь приготовил для гостей совсем другую забаву: посреди главного зала, на каменном постаменте стояла каменная чаша, выполненная столь тонко и искусно, что казалось совершенно прозрачной. В чаше шипели, извиваясь, змеи. Время от времени они высовывали треугольные морды, показывая раздвоенный язык, и свешиваясь с края чаши. Слуги с помощью длинных железных пик тут же отправляли их обратно. Успевали не всегда: змеи падали на пол, норовя укусить зазевавшегося гостя. Дамы в ужасе повизгивали, мужчины отшвыривали гадин носком сапога. Один из приглашенных не рассчитал броска, и огромная кобра раздув в полете капюшон, коснулась белоснежной груди юной красавицы. Мгновение, и девушка с жалобным криком без чувств рухнула на руки своему спутнику.

— Индийская змея, — бесстрастно сообщила черная женщина, и Рацван вновь затрепетал, услышав смутно знакомый голос. — Мы называем ее великим нагом. Укус смертелен. Солнце не успеет зайти, как женщина умрет.

— А-а! Что это? — другой гость в панике тер глаза.

— Эту тоже из Индии привезли. Плюется, если яд попадет в ранку на лице или в глаза, человека не спасти.

— Зачем они здесь? — Аргента без страха, но с брезгливостью смотрела, как по ковру ползет крупная змея. Кончик ее ребристого хвоста мелко подрагивал и трещал. Иванна прижалась к отцу и закрыла от ужаса глаза. — Вряд ли гости порадуются, если во время праздничного пира по ним будут ползать эти твари.

— Так захотел Дракула. Его желание — наш закон.

— Виорика до смерти боится змей, — заметил Рацван. — Неужели она согласилась, чтобы в замке были змеи?

Аргента бросила мимолетный взгляд на незнакомку:

— Думаю, ее никто не спрашивал. Мы можем увидеть княгиню?

Изящная рука в черной перчатке обвела зал:

— Вам везде… Ищите, где хотите…

— Все готово, твое величество. Тебя ждут.

— Мои родственники?

— Обеспокоены. Три часа бегали по замку и пытались найти княгиню.

— Не нашли?

Морана пытливо взглянула на князя: шутит или всерьез говорит?

— Не нашли, твое величество. Разве можно найти то, чего нет?

— Находят же люди истину. Чем Виорика хуже?

— Твое величество… Аргента… она слишком умна и может все испортить. Позволь, и я ее убью?

— ЕЕ. НЕ. ТРОГАТЬ. НИКОМУ. ИНАЧЕ — АД.

Морана быстро опустила голову, чтобы князь не увидел промелькнувшей ненависти в глазах. В ненависти кипела и ревность, обжигая дух и плоть. Своими бы руками всадила нож баронессе, распоров надвое.

— Не старайся, Морана, все равно знаю, о чем ты думаешь, — обманчиво мягко сказал Дракула. Новые кожаные перчатки лопнули на пальцах, и в дырах показались острые когти. — Еще раз повторяю для всех: если чей-то кинжал, даже случайно, окажется в теле моей несравненной тещи, хозяину или хозяйке данного оружия не поздоровится.

— Твое величество, дозволь слово молвить!

— Молви, коль не разучился. Гавкать ты мастак, посмотрим, как говорить можешь.

— Хочу младшую себе забрать, — Ебата дрожал от нетерпения. — Все равно девчонке пропадать, а так хоть позабавится перед смертью.

— Лучше умереть, чем с тобой лечь, — фыркнула Морана.

— Молчи, ведьма! — ощерился Ебата. — Ты ее отца выпросила, не побрезговала, а мне что — никакой радости? Так как, твое величество, позволяешь с тобой через сестру породниться?

Дракула кивнул: судьба Иванны, как, впрочем, и судьба барона Стратулы его мало интересовала. Другое дело — Аргента. Эту женщину никому не отдаст. Еще не видел, но чует — здесь она. Зла, порывиста, горда. Грудь часто вздымается под платьем. Сердце стучит колокольным набатом. Глаза сверкают. А губы пылают. Вот сейчас облизнула — в зале жарко. Выпила воды. Поставила бокал на стол и тут же тонкую руку кожаным браслетом обвила змея.

Дракула напрягся. Как поведет себя? Закрыв глаза, он видел все, что происходило в зале.

Гул затих.

Все смотрели на баронессу Стратула.

Она, не шевелясь, смотрела на змею. На голове у твари был рисунок — черная извилистая линия. Словно кто-то пером провел по чешуе. Зрачки змеи напоминали зрачки Мораны — такие же холодные и оценивающие.

— Не надо, — едва слышно сказала Аргента, когда Рацван потянулся к ножнам.

Права, убить тварь можно лишь, если отсечешь вместе с ней руку.

Аргента улыбнулась, змея растерялась. Секунды удивления хватило для того, чтобы женщина другой рукой схватила змею за основанье шеи. Сильные твердые пальцы спокойно и неторопливо сжимали, ломая хрящи и мускулы. Змея поняла свою ошибку и попыталась вырваться. Не тут-то было. Пальцы сжимали все сильнее и сильнее. Наконец песчаное тело обмякло, глаза подернулись пленкой. Аргента равнодушно протянула мертвую гадину слуге и подняла свой бокал:

— За князя и княгиню!

Появился Дракула.

Сколько себя помнил, Дракула всегда был равнодушен к еде. Удовольствие от жизни он предпочитал брать если не сражениями, то прекрасными женщинами: одна женщина — одно удовольствие, но зато какое. Зачем набивать брюхо пищей, а потом мучиться от колик в животе, князь совершенно не понимал. Но в своем роду он, скоре, был исключением из правил: и дед, и отец, и брат знали толк в хороших винах и блюдах, и чуть ли не каждый день устраивали роскошные застолья. Раду Красивый так полюбил турецкий рахат-лукум, что вскоре растерял внешнюю привлекательность. Превратившись в толстого борова с маленькими глазками, заплывшими жиром. Изо рта у него шел дурной запах, даже розовая вода не помогала: всего лишь за пару лет у Раду сгнили почти все зубы.

Не умел князь и веселится, подобно черни. Только единожды позволил себе расслабиться, но все у него выходило коряво и глупо. Даже кролика сумел вытащить только на третий раз, правда, никто этого не заметил. О пушистом звереныше Влад до сих пор вспоминал со сладким чувством стыда: увидев белоснежное чудо, малышка Виорика захлопала в ладоши от восторга. Словно королева, приняла из княжеских рук дорогой подарок, а потом не выдержала: по-детски прижалась, коснувшись сердца бугорками маленьких, еще не проснувшихся грудей.

Чуть позже он жадно целовал ее в укромном уголке замка. Она широко и требовательно раскрывала рот, словно голодный галчонок, соскучившийся по свежему червячку. Она так его рассмешила, что Дракула едва ли не задрал девчонке юбки, но вовремя опомнился. А ну как родителям пожалуется? Реакция барона Стратулы Дракуле была совершенно безразлична: те, кто в Валахии осмеливался ругать владыку, жил на удивление мало, а конец такого человека был просто ужасен. Но вот Аргента… Даже когда она просто смотрела на него, мысли Дракулы путались и терялись. Иногда он спрашивал себя разве можно ТАК любить женщину?! Но более всего Влада пугало другое: разве можно и главное — правильно ли — ТАК доверять женщине? Сосуду греха? Дьяволице в человеческом обличье?!

Зацелованная до крови Виорика еще слабо сопротивлялась, когда он сам понес ее к родительской карете. Передавая, случайно коснулся руки Аргенты, и словно молния ударила. Тогда или, может, чуть раньше (теперь уже и неважно) он понял, что больше всего на свете хочет именно эту женщину — мать его будущей жены. И в душе давно поселилась хандра, которая день за днем разъедала душу.

В этот раз все заботы взяла на себя Морана. Именно ее воспаленному и больному уму принадлежала идея со змеями, под ее руководством перепуганные слуги украшали замок, пахнувший мертвечиной. Сегодня флер смерти особенно раздражал Дракулу: от жажды, которую не мог утолить которую уже ночь, у него болела голова. Слезились глаза. Потрескались губы. На коже появились синюшные пятна.

Гости почтительно склонились, сделав вид, что не заметили, как плохо выглядит князь.

Пир начался.

Столы ломились от яств. В качестве первого подали Чорба де бурба — суп из куриных потрошков, квашеной капусты, кореньев и лука. Затем наступила очередь голубцов из капустных и виноградных листьев «сармале», которые повар готовил три дня и три ночи, чтобы добиться тонкого, пикантного вкуса. Внесли на огромных блюдах помидоры, фаршированные мясом, сыром и рисом, фаршированные грибы и лук, домашнюю лапшу с острым соусом, рагу из зеленого лука, фасоль с копченым салом, пюре из фасоли и много свежей зелени, которую гости отправляли в рот пучками. И мясо, мясо, мясо… Шпигованная чесноком баранина, тушеная слоями капуста с мясом, шашлык из печени «фригэруй», рагу из телятины «чулама», блюдо из потрохов ягненка «дроб», говядина с красным перцем и мучными клецками «паприкаш де винтел», холодец из птицы и свинины, жареная и маринованая рыба с овощами в жирной подливке, рыбный «гювеч». Особенно повару удался мич: сочные кусочки баранины, говядины, телятины и свинины были попеременно нанизаны на можжевеловые ветки и зажарены прямо на углях. К мичу прилагалась острая домашняя горчица и хмельное пиво.