Алла Кисилева - Осторожно боги Страница 24

И вот наконец настал тот момент, когда я стоял в комнате, совершенно изменившей свои очертания благодаря рисунку на стенах. После того как здесь поработали слуги, я не заходил в нее, и то, что явилось моим глазам, поразило меня. Стараясь двигаться как можно тише, я зажег светильники и встал около огромного блюда, на котором играло множество бликов. Опыт мы решили проводить в полной тишине, несмотря на то что в арабской рукописи говорилось о таинственных звуках, идущих ниоткуда. Мы даже примерно не смогли предположить, о какой музыке идет речь и каким образом мы смогли бы этого добиться. Я надеялся, что музыка сокрыта в рисунке, и она зазвучит в определенный момент, иначе все наши приготовления могли оказаться бесполезными. Не до конца доверяя слугам, я принес с собой клочок бумаги с нарисованными на нем линиями, и положил рядом, на небольшое возвышение. Я не хотел полностью погружаться в происходящее и поэтому старался хоть как-то контролировать себя. По мере того как я смотрел на бумагу, линии на стенах также пришли в движение. Но что-то шло не совсем так, движение было каким-то вялым, как будто случайным, в нем совсем не чувствовалось силы. Еще мне не нравилась полная, почти зловещая тишина, в которой явно не собиралась звучать никакая музыка. Тишина не просто пронизывала все вокруг, она сгущалась, и я почувствовал угрозу. Тогда я запел, без слов, без желания, я запел, пытаясь передать голосом рисунок на стенах. Сначала тихонько, потом все громче и громче, я почти кричал, из последних сил напрягая голос. И тогда тишина начала отступать, а линии ожили, и их движение стало направленным, даже осмысленным. Я закричал в последний раз, рисунок поглотил весь звук без остатка, тишина разрушилась, а пространство наполнилось своей необычной мелодией. Она лилась прямо от стен, казалось, что стены живые, они сами создают на своей поверхности удивительные рисунки, которые в свою очередь рождают музыку. Блики на поверхности блюда усилились и засветились множеством цветов. Я, не оставляя своих попыток наблюдать за всем происходящим, отметил, что цвет этот также появился ниоткуда, бронзовое блюдо рождало бесконечное число цветовых пятен, движущихся и то проникающих друг в друга, то отталкивающихся, создавая все новые и новые оттенки. Я все больше и больше проникался очарованием окружающего, и мне все труднее и труднее становилось сохранять беспристрастность. Движение и музыка усиливались, заполняя все окружающее меня пространство, выталкивая меня и лишая воздуха. Вдруг отчетливо зазвучал повелительный голос, приказывающий мне:

— Иди!

Никогда я не слышал голоса более желанного, он ласкал мое сердце, защищал, ограждал от этого ставшего таким враждебным пространства, в котором мне уже не было места.

— Иди!

Какое счастье, что он есть, что он пришел спасти меня и указать путь, ведущий меня. Я сделал шаг, потом еще, яростные, извивающиеся чудовища хватали меня, заставляя остаться там, где правили они, где было их царство. Вырываясь, я чувствовал, что жизнь покидает меня, и я сопротивлялся из последних сил.

— Иди!

Да, этот голос протянул мне нить, за которую я смог ухватиться, этот голос отогнал опутывающих меня врагов, этот голос позволил мне жить. Я пошел смелее, и с каждым шагом моя уверенность возрастала. Отдышавшись, я смог оглядеться, чтобы попытаться понять, куда я попал. Я привык к осторожности во время своих многочисленных путешествий. Я остановился и сразу почувствовал, что это не понравилось тому, кто меня сюда привел. Давление на меня усилилось, в ушах раздалось гудение, тело заныло от страха и беспокойства. Я сделал шаг, давление ослабло, тогда я решил двигаться медленно, не останавливаясь, но и не торопясь. С этим неизвестный согласился, и я начал свое продвижение вперед, настолько медленное, насколько это вообще было возможно. Вокруг было не светло и не темно, в другой ситуации я бы сказал, что я нахожусь в громадной пещере, простирающейся в необъятное пространство. Я не видел, а скорее угадывал где-то в глубине бесконечные стены, скрытые каким-то светящимся туманом, состоящим из бесчисленного множества мелких частиц, которые я тем не менее различал. Они светились золотисто-коричневатым цветом, и именно благодаря им в этой пещере было достаточно света. В этих частицах было полно влаги, она сочилась из них, и я чувствовал, что все стены покрыты этими мокрыми светящимися существами. Да, да, именно существами, так как в какой-то момент я осознал, что они живые, хотя, может, это было одно существо. Я подумал, что это, должно быть, хозяин этого мира, и, словно услышав меня, он ответил тем, что вся окружающая меня взвесь всколыхнулась, засуетилась и плотно облепила меня золотистым одеянием. Я посмотрел на свои руки, вытянув их перед собой: они были похожи на руки золотой статуи, веками пролежавшей в мокрой земле. Больше мне это существо не чинило пока никаких препятствий, и я продолжил свое медленное движение, тем более что давление на меня опять усилилось. Пока я шел, вокруг ничего не менялось: все то же свечение, все та же влага, и ничего впереди, что я мог бы разглядеть. У меня стали возникать опасения, что я заблудился, уж чересчур одинаковым и безжизненным было все вокруг, да и голоса, ведущего меня, я больше не слышал. И опять хозяин откликнулся на мои мысли, частицы задвигались и с явным усилием расступились предо мною, образовав коридор с почти плотными стенами. Я сделал шаг, по стенам прошла рябь, и они ожили быстро мелькающими картинами, сменяющими друг друга с молниеносной скоростью. Я старался разглядеть их, но почти безуспешно, все происходило слишком быстро, и у меня закралось подозрение, что таким образом хозяин хотел поговорить со мной. Впереди пространство заканчивалось, и давление усилилось, голос во мне опять зазвучал с прежней властностью. Я ускорил шаг, импровизированные стены, созданные моим сопровождающим, распались, и мне показалось, что я услышал жалобный вскрик. Частицы стали блекнуть. И почти исчезли, то там, то здесь, вспыхивая одинокими огоньками, пока не угасли совсем. Впереди не было ничего, совсем ничего. Я остановился в недоумении, не понимая, что делать дальше, но голос позвал:

— Иди!

Невидимые руки подхватили меня, и я шагнул в никуда, туда, где ничего не было. Я ожидал гибели, я ожидал, что в тот же миг меня бросит в невидимую бездну, которая уничтожит меня. Но ничего не произошло, я стоял в чем-то, подобном бесконечному колодцу, без стен, без верха и низа, и не падал, поддерживаемый какой-то непостижимой силой. Немного оправившись, я осмотрелся и увидел двери, появляющиеся передо мною, подчиняясь какому-то только им известному ритму. Раз — и появился прямоугольник, размер которого я не мог определить, он казался то огромным, то совсем маленьким. Раз — все исчезало, раз — появлялось еще два предмета, только для того, чтобы снова исчезнуть и уступить место другим. Оставаясь посреди бездны, я рассматривал эту геометрическую игру, и вдруг увидел, что один их прямоугольников засветился и принял положенные ему размеры. Я понял это как приглашение и вошел, оказавшись в темном неприятном месте, которое мне не понравилось настолько, что я захотел вернуться обратно, но, повернувшись, обнаружил, что дверь исчезла. Тем временем глаза мои немного привыкли к темноте, я увидел вокруг себя абсолютную, полную, гнетущую неподвижность. Она угнетала, особенно после постоянного движения, окружавшего меня до этого. Я посмотрел на свои руки и увидел, что они похожи на руки мертвеца, безжизненные и излучавшие блеклое свечение. Вокруг меня сгустилась плотность, нараставшая ежесекундно, одновременно и давление, побуждавшее меня продолжать движение, усилилось. Ноги казались налитыми свинцом, каждый новый шаг был в сотни раз тяжелее предыдущего, пот тек по моему лицу, а у меня не было сил поднять руку и вытереть его. Со всех сторон громоздились чудовищные формы, темнота одевала их в одежды ужаса и мерзости. Вдруг краем глаза я заметил движение, совсем мимолетное, в менее статичном мире даже невидимое. Я повернулся и увидел форму, чем-то неуловимо отличающуюся от окружающих. В ней была какая-то свежесть, может быть, мягкость, что-то чуждое этому кошмарному миру. Я понял, что нашел предмет моих поисков. Я подошел, протянул руки и дотронулся до того, что могло бы показаться камнем самой причудливой формы.

Я ожидал почувствовать плотную, жесткую поверхность, но мои руки не встретили никакого сопротивления. Забыв от неожиданности про свои муки, которые я терпел здесь, я замер, наблюдая, как чуждая плоть поглотила часть кистей моих рук. Очень медленно, преодолевая навалившуюся на меня всю тяжесть этого мира, я погрузил руки глубже и зачерпнул эту живую каменную массу. Раздался крик, низкий грохочущий, и все окружающее меня пространство обрушилось на меня, стараясь одновременно раздавить и разорвать меня на части. Я хотел бросить этот похищенный мною комок, но каменная плоть резко запульсировала, как будто умоляя меня не делать этого. Смирившись, я собрал последние силы, призвал на помощь все свое умение и сделал рывок, выбросивший меня туда, откуда начиналось мое путешествие.