Мери Каммингс - Серебряное небо Страница 25

— Пускай здесь побудет, — отмахнулась Лесли, — он сегодня нервничает.

Не объяснять же всему свету, что когда она велела ему сесть на крыльце, он послушно сел — но стоило ей отойти на несколько шагов, как вскочил и поплелся сзади! Она решила не возвращать его на место — черт с ним, пусть идет, если ему так спокойнее.

— А, так вот, — снова начала Дженет, — зря ты беспокоилась, что он это, — фыркнула, — ни на что не реагирует. На самом деле стояк у него что надо.

Слова эти лишний раз напомнили Лесли то, о чем она предпочла бы забыть, и вызвали во рту кислый вкус.

— И как раз об этом я хотела с тобой поговорить, — продолжала Дженет.

— О чем? — Лесли подумала, что ее сейчас попросят остаться еще на пару дней, и заранее решила отказаться. Дружба дружбой, но у нее свои дела, свои планы и… нет, категорически нет!

— Слушай, отдай этого мужика нам, а?

— Чего? Да ты что?!

— Понимаешь, — заторопилась Дженет, — для нас он самое то: и стояк есть, и драм никаких не будет — одну бросил, с другой сошелся — и права качать не станет, не заявит, что он, раз мужчина, то якобы умнее всех.

— Нет, — покачала головой Лесли. — И не проси.

— А мы тебе лошадь взамен дадим — смотри, целую лошадь!

— Да нет, не надо!

— Я бы осла предложила, но осла у нас просто нет, — Лесли мысленно вздохнула с облегчением: «Вот и хорошо, а то открутиться от предложения было бы куда труднее!» — Так что, пожалуйста, бери лошадь.

— Нет-нет, мне уже предлагали лошадь. У нее проходимость не та. И с ней возни много. И кормить надо. И пьет много. А этому пару лепешек или кусок мяса сунешь — и сыт на весь день. Ладно, давай мне мои вещи, и я уже пойду.

Она боялась, что Дженет сейчас начнет уговаривать, придется снова отказываться — но та лишь чуть усмехнулась и пожала плечами:

— Ну, дело твое. Ладно, поехали… — взяла в руки блокнотик и принялась перечислять: — Стрелы, четыре дюжины… носки, четыре пары… — Лесли по мере перечисления перекладывала указанные предметы на стул. — Свитер… сушеные яблоки — пятнадцать фунтов…

Из поселка они вышли еще до полудня. Привязывать Джедая на поводок Лесли не стала, лишь когда подошли к ручью, взяла за руку и пригрозила:

— Смотри у меня! Больше чтобы никаких фокусов!

Тот даже ухом не повел — невозмутимо топал рядом.

Она не знала, понимает ли он хоть слово — скорее всего, нет — но продолжала говорить:

— Ладно, не обижайся, на самом деле ты у меня молодец. Скоро привал устроим, я тебя сушеным яблочком угощу. И не бойся — никому я тебя не отдам, как бы ни просили, я бы тебя теперь даже на осла не обменяла!

Еще часа два, и они доберутся до стоянки. Собаки обрадуются — соскучились небось! А на ужин сегодня можно устроить настоящее пиршество: яблочный компот, лепешку с козьим сыром и остатки копченой рыбы.

Лесли взглянула на небо — серебристо-голубое, с полупрозрачными «перышками» облаков, оно сулило теплый, хоть и ветреный вечер; усмехнулась, похлопала Джедая по локтю:

— А все-таки, согласись, жизнь не такая уж плохая штука!

Он, по своему обыкновению, ничего не ответил.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

До Форт-Бенсона они добрались во второй половине июня; милях в двух от базы вышли из леса на растрескавшуюся асфальтовую двухполоску и дальше двинулись по ней.

Лесли внимательно приглядывалась к Стае, но собаки бежали расслабленной рысцой, не настораживаясь и не озираясь — это значило, что людей поблизости не было уже по крайней мере пару недель. Не встревожило их даже то, что сразу привлекло ее внимание: обвалившиеся решетчатые ворота — в прошлый раз они еще кое-как стояли — и, перед самыми воротами, небольшая проплешина в окаймлявшей дорогу траве.

— Стой! — по этой команде Джедай послушно остановился.

Сбросив вещмешок, Лесли присела на корточки, изучая серо-коричневое голое пятно, резко контрастировавшее цветом с окружающей зеленью. Потрогала пальцем, перевернула лежавший корнями вверх пучок травы — под ним тоже была трава, примятая и пожухлая. Сильно примятая… так сильно, что прошедшие за последние недели дожди не смогли до конца смыть след протектора.

— Вот оно что… — протянула она по своей обычной привычке думать вслух, — похоже, ребятки, у нас были гости…

Выпрямилась и огляделась, прикидывая, что же тут произошло.

Похоже, сюда подъехала машина — что-то вроде небольшого грузовичка. Остановилась — водитель не рискнул проезжать по лежавшим поперек дороги воротам, побоялся, наверное, завязить колесо между прутьями решетки. Постояла, развернулась — при этом одно из колес съехало с асфальта в траву — и убралась восвояси. И было это примерно месяц назад.

— Ала! — позвала Лесли на всякий случай. Когда собака подошла, потянула ее за воротник к проплешине, ткнула пальцем: — Понюхай!

Ала понюхала и отошла. Остальные собаки к следам машины интереса тоже не проявили, нетерпеливо посматривали за ворота: еще полмили — и стоянка, нагретая солнцем травяная лужайка и мраморный фонтан, полный дождевой воды.

Дана развалилась на асфальте, вывалив язык и тяжело дыша — чуть раздавшаяся в боках, с сонными осоловелыми глазами; еще недели три, и в Стае появится пополнение. Дураш скакал по траве — ловил кузнечиков. Нет, несерьезный пес!

— Ну ладно, пошли! — подхватив мешок, Лесли двинулась к воротам, собаки дружно потянулись за ней.

Если незваные пришельцы и заходили на территорию базы, едва ли они нашли там что-то, кроме заброшенных пустых зданий. Выбитые стекла, лишайник на стенах, потрескавшийся асфальт и заросшие травой дорожки… наверное, если бы сюда вернулись люди, им потребовался бы не один месяц, чтобы привести все в порядок. Но Лесли знала, что люди не вернутся уже никогда.

На ночевку она, как обычно, расположилась на лужайке перед штабом. Ни бродить по базе, ни заходить в здания на этот раз не стала — ни к чему, только настроение себе лишний раз портить.

Так и просидела весь вечер у костра, чтобы занять чем-то руки и голову, зашила наконец прожженный рукав камуфляжной куртки и сделала новые кожаные шнурки для ботинок взамен обтрепавшихся. Поймала себя на том, что невольно посматривает вокруг, на окна — зачем? Уж не надеется ли она, что в одном из них вспыхнет свет?

Глупо…

Ночью Лесли спала плохо; про себя решила, что пора бросать эту глупую привычку ночевать на базе. Конечно, тут и вода, и лужайка удобная — но слишком уж много воспоминаний, которые не дают спокойно спать.

Поэтому, едва рассвело, она сорвалась идти дальше. Джедай, пока на него навьючивали лямки волокуши, посматривал удивленно — а завтрак?! — но Лесли похлопала его по плечу:

— Пошли!

Ничего, до следующей стоянки совсем недалеко. До следующей стоянки — основной цели ее прихода сюда…

Начинаясь у северных ворот Форт-Бенсона, каменистое плато пересекала асфальтовая дорога. Примерно через полмили от базы от нее влево отходила другая дорога — проселочная, ведущая к невысоким пологим холмам на северо-востоке. По ней и свернула Лесли, и ничуть не была обескуражена, наткнувшись вскоре на ограду из ржавой колючей проволоки на покосившихся столбах.

На воротах висела оставшаяся с незапамятных времен табличка с еле различимой надписью: «Частная собственность. Проход запрещен.»

Открывать ворота Лесли не стала, свернула влево, туда, где два столба рухнули под собственной тяжестью, образовав в ограде брешь. Еще пять лет назад она засыпала лежавшую на земле колючую проволоку щебенкой, чтобы собаки, проходя там, не повредили лапы.

За воротами дорога продолжалась, огибая ближайший холм, и заканчивалась перед заколоченной досками дырой в каменистом склоне — входом в старую сланцевую шахту. На прибитой к ним фанере виднелась затертая, но все еще разборчивая надпись «Осторожно! Опасность обрушения свода!» На самом деле доски были приколочены кое-как, если знать где, вполне можно протиснуться.

Лесли остановилась перед входом:

— Все, пришли!

Завтрак свой Джедай получил довольно скоро — забравшись в шахту, Лесли нашла несколько кусков сланца, развела костер и пожарила лепешек, намешав в тесто мелко наструганного вяленого мяса.

Сама она тоже поела, но через силу — больше оглядывалась по сторонам и присматривалась к собакам: если даже в миле отсюда есть чужие люди, они непременно учуют.

Но собаки не выказывали ни малейших признаков беспокойства — разлегшись вокруг, они грелись на солнце и, щелкая зубами, выкусывали блох.

Ну что ж, в таком случае, пора! Лесли достала из вещмешка связку нарубленных еще вчера, в лесу, смолистых сосновых веток толщиной в палец; позвала, вставая: