Сергей Гончаров - Против часовой стрелки (СИ) Страница 26

Уже не понимая, что делает, Игорь подскочил к вчерашнему гостю, схватил за лацканы кожаной жилетки. Выдернул из-за стола.

— Ты что здесь делаешь? — закричал в лицо.

Металл-бой остался таким спокойным, будто всё идёт так, как должно.

— Сижу, — пожал он плечами.

Его друзья вскочили, но предпринимать какие-то действия не спешили. Металл-бои та субкультура, с представителями которой лучше не связываться. Постоять за себя они в состоянии.

— Чувак, ты давай присядь и поговорим, а не хочешь, так я тебе руки сейчас переломаю, — сказал он настолько обыденно, будто его каждую минуту подобным образом из-за стола выдёргивают.

Музыканты замолчали. В зале было ещё слишком мало народа. Вечер рок-музыки только-только начинался.

Игорь отпустил лацканы жилета и тяжело упал на свободный стул. Металл-бой поправил одежду и степенно опустился. Его чёрные волосы, уложенные в модную причёску, слегка взлохматились, но в данный момент он не обратил на это внимания.

— Слушаю, — глотнул он пива.

Сели и его друзья. Синхронно подняли бокалы, но ко рту поднести так и не успели.

— Ты сегодня расстрелял людей в Храме Христа Спасителя?

— Чего?! — вытаращился металл-бой на неожиданного гостя. — Чувак, ты с ума сошёл?

— Ты же вчера приходил со своим другом ко мне на «Парк культуры», закачивать в ваши «обручи богов» экспериментальный сон, где у вас получилось совместить реальности?

— Чувак, ты про того друга? — металл-бой указал на сцену.

За ударной установкой сидел тот самый друг. Он внимательно следил, что творилось за столиком. Заметив, что на него смотрят, положил палочки на «рабочий» барабан, чтобы в любой момент вскочить и броситься на помощь.

— Да! — кивнул Игорь. — С ним ты вчера и приходил!

— Чувак, я вчера весь вечер просидел на этом самом стуле, — металл-бой сделал большой глоток пива. — Вот эти ребята подтвердят, — показал он на друзей. — И у нас действительно есть «обручи богов». Но никакое совмещение реальностей мы не создавали. И вряд ли создадим. Ты нас ни с кем не перепутал?

— Слышь, да он по ходу обдолбанный! — догадался один из друзей.

— Однозначно! — согласился второй. — Я схожу за охранником…

— Стойте! — подскочил Игорь. — Я вероятно действительно ошибся! Уже ухожу! Прошу прощения!

Как выбежал на улицу не запомнил. На город опускалась темнота и долгожданная прохлада. Игорь отбежал в ближайший двор и присел на лавочку. В голове словно взорвалась атомная бомба, которая смела все мысли.

— Видимо так с ума и сходят, — громко произнёс он.

Мужчина, гулявший неподалёку с собакой, покосился в его сторону.

— Чего смотришь? — гаркнул на него Игорь. — Псих я! Не видишь что ли?

Собаковод молча отошёл в сторону.

Где-то здесь концы с концами не сходились. Вот не верил Игорь в собственное сумасшествие. Понятно, что ни один психбольной, не считает себя психбольным. Но всему есть разумные пределы. Сильно смахивало на то, что кто-то берегов не видит, раз устроил такую шутку. Осталось найти зачинщика. Вася?

Игорь достал пистолет. Если всё шутка, то и пистолет должен оказаться зажигалкой, а в самом худшем случае пневматическим. Магазин выпал из ручки самый настоящий. Патроны в нём были самые настоящие. Тогда Игорь вставил магазин обратно, щёлкнул предохранителем. Передёрнул затвор. Направил оружие на собаку. Хозяин стоял спиной и не видел этого.

В то, что пистолет настоящий, Игорь не верил. Не может этого быть! Ведь это просто чья-то злая шутка.

В последний момент он всё же поднял оружие стволом кверху и нажал спусковой крючок.

Сухой и громкий щелчок выстрела ударил по ушам. Спугнул с ветки птиц. Запахло порохом. Вправо отлетела гильза.

Пистолет боевой.

Глава 9

На Дмитровском шоссе всё оказалось не так печально, как я представлял. По этой дороге явно кто-то ездил. Одна полоса прочищена бульдозером от скопившихся машин и прочего брошенного при бегстве мусора. Где-то в районе станции «Петровско-Разумосквая» виднелся дымок. Это обстоятельство не предвещало ничего хорошего. Когда мы жили в северном лагере некто Стас, выходец из Москвы, рассказывал множество баек о том, как изменённые обитают в покинутом метро. Для них, холоднокровных, там идеальные условия жизни. А также рассказывал, что некоторые из них научились пользоваться огнём. Он убеждал, что видел, как изменённые готовили пойманных людей. А правда это или нет проверять не хотелось.

На Дмитровском шоссе я всё же не разгонялся. Раз этой дорогой пользовались, то были это именно те люди, против кого мы решили выступить. Если они ей пользовались, то в обязательном порядке и контролировали.

Треснувшее правое стекло сильно мешало. Ира сидела на пассажирском месте и постоянно то пригибалась, то вытягивалась, пытаясь сквозь него что-либо разглядеть. Брошенные на дороге машины были обчищены мародёрами. Этих людей поначалу было много. Большинство из них остались в Москве навсегда. Пополнили ряды изменённых. Каждый человек хоть раз, но смотрел фильмы про зомби — придуманных больным воображением тварей. Когда первые мародёры вооружались для походов, не учитывали, что изменённые, которые ожидали их в павшем городе, были живыми, а значит хитрыми и умными. Вместо тупых зомбаков, которыми накормил всю планету Голливуд, мародёры сталкивались с засадами и ловушками.

Когда подъезжали к гостинице «Молодёжная» рация ожила.

— Центр. Вызывает Север.

— Слушаю Север, — раздался хриплый голос уверенного в себе человека.

Мы с женой переглянулись. Раз есть Север и Центр, значит есть и другие части света. Вероятно, это именно те, кто должен нас остановить. На чьё имущество мы решили позариться.

— Вижу машину на шоссе. КамАЗ. Кого-то ждём?

— Нет. Не ждём. Это они и есть. — Ответил хриплый голос. — Полная боевая готовность. Отбой.

Мы ещё раз переглянулись. В последние годы в этом городе ездит мало автомобилей. Двояких трактовок услышанного быть не могло.

— Сворачивай! — переполошилась Ира.

— Рано, — сжал я зубы, каждую секунду ожидая какого-нибудь подвоха. — За нами следят с гостиницы. Она в округе самая высокая. Надо уехать вне зоны прямой видимости, а потом уже менять маршрут.

— Ага! — саркастически ответила жена. — А эти… три сестры? — ткнула в высотки рядом с «Тимирязевской».

На этих зданиях лично я бы точно разместил наблюдательный пункт. А те, против кого мы решили сыграть на жизнь, дураками точно не были. На их месте я бы зажимал нежелательных гостей в квадрате между станциями метро «Тимирязевская» и «Дмитровская». Слева утопленные железнодорожные пути, справа перекрыть всего несколько улиц и нежданным гостям никуда не деться. Приходи и бери тёпленькими.

На сердце образовался комок льда. Без малого не угодили в волчью яму. Стояла бы рация на другой частоте, и сегодня стал бы последним днём в нашей жизни.

— Север два. Гостей принял, — раздался картавый голос из рации, когда мы подъезжали к «Тимирязевской».

Последние сомнения в засаде отпали. Это не те бандюки, которых мы встретили на мосту. Эти с нами разговаривать не станут. Они знают, что мы знаем о «пути против часовой стрелки». Следовательно, нас по определению требуется ликвидировать.

На Всеволода Вишневского я заложил крутой вираж. С «Трёх Сестёр», как жена назвала высотки на «Тимирязевской», наш манёвр точно увидели. Теперь надо играть на скорость.

— Центр, они свернули! — сразу раздалось подтверждение. — Движутся на запад.

— Они нас слышат, — в хриплом голосе ни капли тревоги. — Всем перейти на второй канал.

— Крути настройку! — скомандовал я. — Ищи этого умника!

Скорость пришлось сбросить с самого начала. В этот момент наехали на раскрытый, но замаскированный люк. КамАЗ трухануло так, что в кунге посыпались тарелки из посудного шкафчика. Диски у нас кованые, а подвеска не убиваемая — здесь я даже не волновался. Беспокоило другое — будь мы на ином автомобиле, то непременно бы перевернулись. Не просто так отсутствовала на этом месте крышка люка. Кому она вообще понадобилась в постапокалиптическом мире?

Ира крутила колёсико настройки. Ответом была тишина. У меня появилось крепкое подозрение, что теперь игра началась по-крупному. А ещё мне не нравился этот хриплый голос. Позывной «Центр». Слишком легко и быстро он догадался о том, что мы их слышим. Не люблю слишком умных. Рядом с ними чувствуешь себя идиотом.

Когда проезжали театр «Золотое кольцо», из двора выехал красный джип с наглухо тонированными стёклами. Какая-то сумасшедшая переделка УАЗа. В ней от родоначальника уже ничего не осталось. Огромные колёса давали ему не меньшую проходимость, нежели у нас. А четырёхствольный авиационный пулемёт, ГШГ-7,62, установленный на крыше, не оставлял сомнений в намерениях водителя.