Нил Шустерман - Междуглушь Страница 27

— Ты понимаешь, на что мы способны? — спросила она у Милоса. — Мы могли бы разгадать загадки самых страшных преступлений, могли бы принести мир в самые взрывоопасные места на Земле. Да что там — с помощью скинджекинга мы могли бы изменить мир!

Милоса позабавило её воодушевление:

— А ты ещё мне пальчиком грозила, когда я игрался с тушками! И на тебе — теперь на весь мир замахиваешься.

— Я не говорила, что хочу его изменить, я сказала, что мы могли бы это сделать.

Выражение в его глазах изменилось, они больше не смеялись. Милос смотрел на неё пристально, словно на какое-то чудо. От этого взгляда Алли стало неловко, и она отвернулась.

— Наверно, я слишком легкомысленный и поверхностный, — произнёс Милос. — Всегда таким был. Но теперь благодаря тебе, думаю, всё изменится. Постараюсь мыслить более… глобально.

В тот момент Алли казалось, что он говорит так из желания угодить ей.

«Скинджекинг может изменить мир».

Лишь значительно позже эти слова Алли отозвались мрачным, зловещим эхом.

*** *** *** *** ***

В своей книге «Скинджекинг — что ты о нём знаешь?» Алли-Изгнанница делает следующее заключение:

«В отличие от других послесветов наша память не меркнет, и поэтому мы не меняемся — ведь мы не забываем, кто мы. Важно помнить другое: что мы всё же имеем с другими послесветами больше общих черт, чем различий; и наша обязанность сделать так, чтобы другие это тоже понимали. Мы принадлежим одновременно и Междумиру, и миру живых. И если мы хотим, чтобы нас уважали, а не боялись, нам надо стать достойными представителями обоих миров».

Глава 12

О монстрах и маллетах[17]

В Нэшвилле они подзадержались. Да и как могло быть иначе, с такими-то возможностями для скинджекинга? Один только Майки был недоволен тем, как мало они прошли.

— Я думал, ты стремишься встретиться со своей семьёй, — упрекнул он Алли.

— Конечно, стремлюсь, но я же всё равно ждала так долго, что пара-другая дней не играет роли.

Она могла бы объяснить ему, что застряла в Междумире очень-очень надолго, так что торопиться некуда; однако Майки, конечно же, тут же забросал бы её миллионом вопросов, на которые у неё не было ответов. Например: что значит — быть привязанной к Междумиру на весь период её «естественной жизни»? Как будто Вселенная может знать, когда бы Алли умерла, если бы не попала в автокатастрофу! И как можно установить дату того, что никогда не произойдёт?

В своих странствиях по Нэшвиллу ребята наткнулись на значительное облако послесветов — они обосновались в старой фабрике, которая сгорела и перешла в вечность. Местные послесветы были настроены дружелюбно, но держались настороже, не доверяя чужакам, к тому же ещё и иностранцам, как Милос. Однако они приютили путешественников на своём обширном мёртвом пятне и были рады послушать новости из далёких мест. Для них все места были далёкими.

— Значит, вы побывали в Междуглуши? — спросил их вожак — мальчик с голубыми (кто его знает почему) волосами.

— Там, откуда я пришла, как раз наоборот — ваши места считаются Междуглушью, — возразила Алли. Остальные ребята зашлись в смехе — отличная у неё получилась шутка!

Но один из нэшвиллских послесветов не засмеялся. Это был худющий парень с такой сутулой спиной, что все называли его Игорь.[18]

— Здесь везде глушь, — сказал он. — Никто ничего и ни о чём не знает — кроме, само собой, Небесной Ведьмы.

И Майки, и Алли поёжились при упоминании Мэри, но промолчали. Обоим не улыбалось углубляться в тему.

— Но настоящие неведомые земли лежат на западе, — продолжал Игорь. Ребята согласно загудели. Затем Игорь прошептал: — Вы почувствовали ветер?

— Какой ещё ветер? — спросил Майки.

— В Междумире нельзя ощутить никакого ветра, — резонно возразила Алли.

— Этот ветер ещё как можно ощутить, — возразил Игорь. — Если вы и правда направляетесь в Мемфис — скоро почувствуете.

Алли взглянула на Милоса, но тот лишь плечами пожал.

— Я никогда не заходил на запад так далеко, не знаю.

— Отлично, — проворчал Майки. — Ещё одна проблемка на нашу голову.

— Никакая это не проблемка, — сказала Алли. — Всего лишь ветер.

Но по выражению лиц нэшвиллских послесветов можно было заключить нечто совершенно обратное.

Пока Лосяра и Хомяк вели переговоры с местными послесветами в надежде подзаработать на скинджекерских услугах, Милос с Алли отправились на очередной урок.

— Хватит болтовни о ветре и прочих неприятностях, — сказал Милос. — Сегодня вечером мы повеселимся.

— Если мы собираемся веселиться, то надо и Майки позвать, — одёрнула его Алли.

Именно одёрнула. Милосу не стоило забывать, что их уроки — это серьёзное дело, а не забавное времяпрепровождение.

Милос пожал плечами.

— Конечно, конечно, — произнёс он несколько на манер Хомяка, — но даже если бы Майки и был скинджекером, вряд ли, я думаю, он большой поклонник музыки кантри.

Алли внимательно посмотрела на него, стараясь понять, что таится за невинно-лукавым выражением лица Милоса.

— А музыка кантри к скинджекингу каким боком?

Но Милос лишь улыбался.

Алли отправилась на поиски Майки — он должен был быть где-то среди нэшвиллских послесветов — но не нашла.

— Я видел его, он уходил ш фабрики, один, — прошамкал Лосяра, — и пошле этого я его больше не видал.

В последнее время Майки всё больше и больше времени проводил в одиночестве. Это тревожило Алли — но лишь совсем чуть-чуть. Кто-кто, а Майки МакГилл прекрасно мог постоять за себя.

Этим вечером Милос повёл Алли в Гранд Оул Опри — грандиозный концертный комплекс в Нэшвилле, где сегодня выступал Трэвис Дикс. Кое-что из кантри-музыки Алли нравилось, кое-что — совсем наоборот; но это неважно — поклонник ты кантри или нет, Трэвиса Дикса любят все. Единственное, что беспокоило Алли — их вылазка больше походила на свидание. При жизни она была чересчур занята то спортом, то школьным советом, то годовыми альбомами — ходить на свидания было некогда. К тому же, ребята, которые ей нравились, были для неё недосягаемы, а у тех, что дарили её своим вниманием, вечно не хватало чего-то существенного, как, например, извилин в голове. Или дезодоранта.

Алли всегда считала, что время, когда мальчики станут занимать в её жизни первое место, ещё впереди… Но вмешалась смерть. А, ладно, она не ходила на свидания при жизни, так нечего и сейчас начинать! У неё есть Майки — товарищ в послежизни, и этого вполне хватит.

— Ну и зачем мы здесь? — спросила Алли у Милоса, когда они, миновав главный вход, пробирались сквозь битком набитый вестибюль театра. — Надеюсь, не только для того, чтобы концерт слушать?

— Давай за мной, — отозвался Милос.

Она последовала за ним в зал, где через несколько минут начиналось шоу. Милос повёл её прямо на сцену. Хотя Алли знала, что никто её не видит, она почувствовала себя не в своей тарелке перед многотысячной аудиторией.

— Ты упражнялась в сёрфинге и достигла неплохих успехов, — сказал Милос, — но здесь, когда в одном месте собрано столько народу, — вот где можно развернуться по-настоящему!

Милос повернулся лицом к публике и поднял взгляд к самым последним рядам кресел высоко на балконе. Алли всегда называла эти места «кровь-из-носу» — так высоко надо было запрокидывать голову, чтобы взглянуть на них.

— А скажи-ка мне, — проговорил Милос, — как быстро ты смогла бы просёрфить отсюда до верхнего ряда балкона и обратно?

— Да уж побыстрее тебя! — усмехнулась Алли, хотя и понимала, что, скорее всего, это лишь похвальба.

— Ну, тогда попробуй побить меня! — Милос прищурился, вглядываясь, затем указал: — Видишь вон того капельдинера позади кресел?

Алли присмотрелась. Размытые контуры и приглушённые краски живого мира не давали чёткой картины, но девушка сумела различить в проходе посреди самых высоких рядов кресел капельдинера — человека, который провожал зрителей на их места.

— Так что, это он — наша цель?

— Да. Тот, кто первый доберётся до этого типа, похлопает его по плечу, а потом вернётся на сцену, выигрывает.

— И не мухлевать! — добавила Алли.

— Как бы это я смог смухлевать?

— Не разрешается прыгать прямо из партера в амфитеатр! Мы должны оба выйти в вестибюль и оттуда пробраться наверх.

— Договорились, — согласился Милос. — Готова?

— А ты?

— На старт, внимание, МАРШ!

Алли сорвалась с места. Она сделала хорошо рассчитанное движение — прыгнула в дежурного, следящего за порядком. Тот находился немного ближе к Милосу, чем к ней, поэтому она решила, что Милос, конечно же, тоже кинется к тому же парню. Так оно и случилось. Алли чувствовала, как Милос пытается внедриться в дежурного, да не тут-то было — место занято! Один — ноль в её пользу.