Владимир Цветков - Изнанка мира Страница 29

Мальчик сладко спал. Мужчина отошел от него, остановился поодаль, не сводя взгляда с ребенка. Светало…

Чонки-лао перевел дыхание…

Вдруг малыш как-то неестественно резко проснулся и быстро встал на ноги. И тут мужчина кинулся прямо на него, размахивая плащом. Малыш тотчас же бросился наутек. Но верзила довольно быстро догнал парнишку и, опять кутая его в плащ, направился в сторону Лабиринта Времени. Сутто неистово сопротивлялся. Срывающийся детский крик заполнил кабинет Чонки-лао…

Чонки-лао и Имия Лехх сидели как завороженные…

Уже у самого Лабиринта мальчишка каким-то образом вырвался и отбежал шагов на десять в сторону. Здесь ноги у него подкосились. Он упал. Затем с трудом поднялся. Опять упал. Поднялся. Его всего трясло. Ноги дрожали.

Лицо гиганта-слепача почему-то вытянулось от удивления, и он вдруг начал отступать шаг за шагом к Лабиринту Времени.

Было страшно: непонятный слепач уходил обратно, в Лабиринт Времени. Это казалось невероятным. Никто никогда не совершал подобного. Маленький Сутто сделал шаг вперед, к мужчине-слепачу и диким голосом заорал:

— Стойте! Так нельзя! Нельзя!..

Но слепач молча пятился, пятился… И ушел… Мальчик продолжал стоять и полоумными глазами смотреть в бездонную черную глубину Лабиринта Времени.

— Ушел, — произнес он с горечью через минуту. Затем постоял еще немного и медленно направился через переход к площади негокатов…

— Да-а… — протянул Чонки-лао. — Невероятно!

— Почему невероятно? — раздался вдруг из дверей голос Око-лонга.

Имия и Чонки вздрогнули.

— Приветствую вас, многосторонний, — тут же поздоровался Чонки-лао.

— Я тоже приветствую вас, — не преминул добавить Имия Лехх.

— Эхо. Я вижу, вы неплохо поработали, дорогой мой Чонки-лао.

— Это только идея моя, а все сделал наш Имия Лехх. Вот кто еще кое-чего стоит, — Чонки-лао решил, что лучше главным героем пусть будет Имия Лехх.

— Каждый стоит того, чего он стоит. Это и так ясно, — перебил его Око-лонг.

— Вы как всегда правы, многосторонний, — ответил Имия Лехх вместо Чонки-лао, и невозможно было понять, говорил он искренне или с иронией.

— Я вижу, у вас блок прямо с регистратора Лабиринта, — произнес Око-лонг, указывая на пристыкованную к максивизору коробку. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Теперь вам абсолютно ясно, что я не зря советовал заняться Сутто. По-моему, он «родился» из Лабиринта Времени. Или в Лабиринте. Не так ли, Имия? — и опять, не ожидая ответа, поспешил: — Я возьму это себе. Мне надо хорошенько все изучить.

Он подошел к максивизору, быстро и ловко отсоединил блок и в атмосфере немого молчания направился к выходу. Только в дверях Око-лонг остановился:

— Непонятно! Как это самозаводы позволили вам, а вернее, мне, получить такую важную информацию? Просто удивительно! А?

Имия и Чонки переглянулись.

— Действительно! — воскликнул Чонки-лао. — Хотя… Ведь этот блок изготовлен около трехсот лет тому назад. Тогда самозаводы еще…

— Да, конечно, — опять перебил его Око-лонг. — Самозаводы просто не успели все это раскусить за столько лет. Трудное дело.

— Действительно, — наконец вставил Имия Лехх, и опять было непонятно, то ли он соглашается с многосторонним, то ли вновь иронизирует.

Око-лонг вышел. Некоторое время оба друга стояли в недоумении. Слишком неожиданными оказались и поворот дела, и вообще реакция Око-лонга на случившееся. Непонятен вдруг стал и сам Око-лонг.

— Вот видите, дорогой Чонки-лао! А вы так переживали, чтобы срочно вернуть этот кубик на свое место! — с явной насмешкой произнес Имия Лехх.

— Кто бы мог подумать! Как он прав! Каков Око-лонг! Я давно уже об этом думаю, — не обращал внимания Чонки на замечания Имии.

— О чем, Чонки? О том, что самозаводы все знают и не мешают нам заниматься своими делами?

— Что? И ты тоже это понимаешь? — Чонки-лао не скрывал своего изумления.

— Странное дело. Разве может быть иначе? Ну как может быть по-другому? Откуда оно возьмется? Давай смотреть на вещи так, как оно есть на самом деле.

— Имия, прошу тебя… Да я сам не знаю, о чем теперь просить. Но… Это какая-то страшная и безысходная кутерьма. Странная игра. Но в любом случае — результат заранее известен. И он не в нашу пользу. Это конец света. Нашего света. Подумать только!

— Очнись, Чонки. Эк тебя разобрало! Еще чего! Конец света… Я не согласен. А Око-лонг молодчина. Понимает в этом деле. Неужели сам догадается, как посмотреть?..

— Око-лонг так вдруг разговорился! С чего бы это?..

— Н-да…

— Ну, что мы теперь без самозаводов? Ведь они…

— Что они? Куда? Зачем? Понавыдумывают себе разных проблем, а потом их преодолевают. А истина так проста. Мы без самозаводов то же самое, что они без нас. В этом и заключается вся диалектика нашего совместного существования.

— Откуда у тебя такая уверенность? Почему же Око-лонг так неистово гоняется за ними?

Разговор пошел слишком откровенно, да он и не мог идти иначе.

Вся жизнь, вся работа, все понятия, все и вся теряли всякий смысл и цель. Пошатнулась последняя вера: вера в самого себя. В обыкновенные свои дела. Ради чего теперь жить? Где смысл? Где будущее?

— Око-лонг? Да у него просто работа такая. А у Сутто — другая. Они как два полюса.

— А мы? А я? Как у тебя все просто получается! Ведь теперь ясно: всем управляют самозаводы!

— А что мы? У нас тоже свои занятия. И, в принципе, все идет вполне нормально. Своим чередом. Возможно, даже наш разговор идет не сам по себе, а при участии самозаводов… Ну и что из этого?

— Тогда почему все именно так, а не иначе? — Чонки-лао искал ответ на свой главный вопрос.

— Ну, ты хватил. Этого никто не знает. Понимаешь? Никто.

— Нет. Не понимаю. Мы тут сидим, ходим, суетимся, переживаем, размножаемся, работаем, решаем всякие проблемы, отдыхаем и чем только не занимаемся! Куда-то стремимся, чего-то добиваемся и… И… Ну, сам понимаешь. Всего не перечислить. И зачем? Зачем все это?

— Я же тебе говорю: никто не знает. Впрочем, можешь запросто от всего отказаться, и делу конец. Что тебе мешает? Живут же люди — и ничего!

— Как это — отказаться? А чем тогда заниматься? Я не могу по-другому.

— Заниматься чем нравится. Чем хочешь. В свое удовольствие.

— А мне именно так и нравится. Именно этого я и хочу. Нет у меня иного удовольствия. Но вопрос: зачем, почему так?

— Утомил ты меня, дорогой Чонки-лао. Может, и есть где-то скрытый от нас до сего дня истинный смысл всего происходящего, но мне так кажется: коль создала нас природа, то не зря. Она ничего просто так не делает. Каждая ее субъединица имеет свое предназначение. А раз мы есть, то, значит, нужны ей ничуть не меньше, чем она нам. И раз существует весь этот мир, то и наша роль в нем — не последняя. А может быть, когда-нибудь и самой первой станет. Ведь мы же не кто-то там, а разумная форма материи. Ее, так сказать, высшее проявление — такие, как ты, как я, которые не могут сидеть без дела. А такие, я думаю, всегда будут.

— Ох-хо-хо! Размечтался! В подобных рассуждениях я совсем не ощущаю влияния самозаводов! Не понимаю я этого «когда-нибудь». Ты объясни мне сегодня. Зачем? А то, что будет когда-то, — этим пусть занимаются другие. Я не желаю верить в то, что во всем окружающем нас проявляются только самозаводы. Я живу и рассуждаю сам. Слышишь? Сам!

— Не знаю. Ничего не могу сказать. Да и что ты меня донимаешь? Словно я пророк какой! Я бы тоже хотел знать, но с ума, как видишь, из-за этого не схожу. Надо верить в наше будущее — и все. Что бы ни происходило. Самозаводы, Одинокие Охотники, Лабиринты Времени и всякое такое — это все сопутствующий нам материал. А мы — это мы. Мы неповторимы.

— Лихо ты размахнулся. А ответа все равно нет. Самозаводы вне нас.

— Нельзя так поедать себя и других назойливым вопросом. Я думаю, пора кончать с этим. Есть предложение развеяться. Мне кажется, что Чонки-лао не очень будет возражать, если мы вместе с ним отправимся к Лабиринту Времени и добудем еще пару блоков. Разумеется, теперь с позволения самих самозаводов. Это должно тебя успокаивать. Мы обязательно проверим самого Око-лонга.

— Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Конечно, идем. Коль уж Лабиринт Времени так пересек нашу жизнь, то мы просто обязаны знать истоки всех путей, свои судьбы, судьбу каждого, — с готовностью взяться за новое дело произнес Чонки-лао.

И очень скоро они уже выходили из здания негокатов с надписью: «Цель — Лабиринт Времени». Имия Лехх бодро и уверенно бежал впереди, и Чонки-лао еле за ним поспевал.

Начинался закат, и все Предлабиринтье переливалось и играло дивными красками в лучах заходящего солнца. Да, это была настоящая природа, истинная. Не то что Гармоничный Парк.