Уильям Гибсон - Нулевой след Страница 29

— Он сказал чтобы я оставил его в отеле вчера. Подключенным к блоку питания. Он делает так когда хочет перепрограммировать его или добавить и убрать программы.

— Я думала он в Нью-Йорке.

— Он может перепрограммировать его откуда угодно.

— Он сейчас слушает?

— Телефон в кармане моей куртки. В камере хранения. — Он показал на камеру хранения. — Но я не могу оставить его там надолго.

— Что ты собираешься делать?

— Голубой Муравей зарезервировал отель для нас?

— Я зарезервировала.

— По телефону?

— Через сайт отеля. Я никому не говорила где мы остановимся. Что ты хочешь сделать?

— Мы поймаем такси. Ты сядешь первой, и скажешь водителю чтобы он отвез нас в Галери Лафайет. Слейт не услышит тебя. Затем сяду я. Не говори ничего о Галери Лафайет или об отеле пока будем ехать. Затем я заблокирую Джи-Пи-Эс.

— Как?

— Есть способ. Я уже проверил его. Он думает что я в это время в лифте.

— Что потом?

— Я уйду из Галери Лафайет, а ты войдешь внутрь. Затем я разблокирую телефон и посмотрю сможет ли Фолей найти меня.

— Кто такой Фолей?

— Преследователь в лиственно-зеленых брюках.

— А что если кто-нибудь из них просто проследит за такси?

— Для этого надо много людей. Если у них работает команда, мы ничего не сможем сделать. Значит они следят и за тобой тоже. — Он пожал плечами. — Где мы остановимся?

— Называется Одеон. Это улица. И есть еще станция Метро Одеон. Запомнить легко. Я заплатила за твой номер своей кредитко. Номер снят на одну ночь. В восемь у нас ужин, недалеко от отеля. В мою честь.

— Мы ужинаем?

— С Меридит и Джорджем. Я кое-что узнала в Салоне, и надеюсь за ужином услышать еще что-нибудь.

Милгрим заморгал — Ты хочешь чтобы я пошел с тобой?

— Мы же вроде работаем вместе?

Он кивнул.

— Место называется Лёз Эдитюр. Джордж сказал что его видно из отеля.

— В восемь, — сказал Милгрим. — Когда я заберу куртку, не забывай что в ней телефон, через который Слейт нас слушает. В такси ты садишься первой и говоришь водителю ехать в Галери Лафайет.

— Почему туда?

— Потому что это большой хороший магазин.

— И?

— Там легко затеряться в толпе. — Он был уже возле стойки и подал девушке свой билет. Она отдала ему куртку и его черную сумку. Холлис представилась и девушка выдала ей ее сумку на колесах.

— Мерси, — сказала Холлис.

Милгрим одел куртку и направился к выходу.

Русская мать

— Клинекс? — Милгрим попросил водителя повернуть направо, туда где он заметил Рю Дю Тампль. — Меня нос мой беспокоит, — добавил он, скорее для Слейта.

Холлис, сидевшая слева, прямо за водителем достала пачку одноразовых платков из сумочки.

— Спасибо. — Он достал три платка, и вернул упаковку обратно, затем развернул один на коленях и достал из кармана Нео. Показал его ей с разных углов зрения, отчего почувствовал себя фокусником, хотя и не был слишком уверен в чем заключается его фокус.

Такси повернуло налево, на другую улицу, примыкающую под острым углом. Он представил как Слейт следит за курсором, повторившим их маневр на экране. Это казалось маловероятным не смотря на то, что он понимал что так оно и есть. Он знал что Слейт постоянно занимался такими вещами. Сейчас он мог следить за ними на экране его собственного Нео.

Милгрим положил Нео на Клинекс, расположив его в ложбине между коленей, развернул две другие салфетки и начал аккуратно его протирать. Закончив протирать его он вспомнил как во время полета в Атланту из любопытства снимал заднюю крышку телефона. Тогда он перевернул телефон, снял с него крышку, обнажив лицевую поверхность аккумулятора. Вытащил аккумулятор и проделал процедуру чистки над ним и внутренними поверхностями отсека. Закончив, он аккуратно сложил первую салфетку и засунул ее в карман. Две другие он смял и вытер ими ладони.

— Ты раньше бывал в Париже? — спросила Холлис.

Она выглядела расслабленной, ее сумочка лежала у нее на коленях, темный ворот джинсовой куртки расстегнут.

— Один раз, — ответил он, — после окончания Колумбийского университета. Я был здесь месяц на обучении. Мы снимали квартиру.

— Тебе здесь понравилось?

— Я был не один, и это было неплохо.

Она посмотрела в окно, как будь-то что-то вспоминая, а затем повернулась к нему. — Это была любовь?

— Нет.

— Вы просто встречались?

— Да, — сказал он, чувствуя себя при этом странно.

— Что-то не получилось?

— Я был не свободен, — ответил он. — Я этого не знал, но так оно и было. Я это понял в Базеле.

Он вспомнил о гипотетически слушающем их Слейте и показал ей на карман, в котором лежал завернутый в салфетку Нео.

— Извини, — сказала она.

— Ничего.

Они повернули направо, затем снова налево на перекресток, где он увидел знак станции Метро Страсбург-Сен-Дени и тут попали в плотное движение.

Несколько минут они ехали в тишине. Затем он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и вытащил наружу конверт Фарадея.

— Что это?

— Станция метро, — сказал он чтобы услышал Слейт, а затем прикоснулся указательным пальцем к губам.

Она кивнула.

Он открыл конверт, положил в него Нео, затем закрыл его.

— Это блокирует радиосигналы. Как будь-то мы в лифте. Если он слушает, то сейчас не сможет нас услышать. И сейчас он потеряет наш след.

— Зачем это тебе?

— Они дали это мне, — ответил он. — Я храню там паспорт. Он волновался что кто-нибудь может прочитать радиочастотную метку с него.

— Кому это надо?

— Людям, таким как Слейт.

— Как оно работает?

— В ткани металлические волокна. Когдя я его проверял раньше, он терял меня. Думал что я в это время был в лифте.

— Но если это так легко, — сказала она, — зачем они дали тебе этот конверт?

— Он настаивал на этом, — сказал Милгрим. — Мне кажется он действительно волнуется о таких вещах как кража радиочастотной метки. Я думаю он сам таким занимается.

— Но при этом он дал тебе способ избавления от его надзора.

— Когда я положил телефон в конверт, я в первый раз сделал то, что он не хотел бы чтобы я делал, и я осознавал это. Когда я его встретил я еще был не в порядке. Он работал на Бигенда и я делал то, что он говорил.

Она посмотрела на него. Кивнула. — Я поняла.

— Но Слейт, — продолжил он, — действительно любит чтобы кто-то делал в точности то, что он скажет.

— Пожалуй.

— Я не думаю что он представил бы себе что я могу в какой-то момент убрать Нео в конверт. Вряд ли это ему бы понравилось, если бы он когда-нибудь узнал об этом.

— Что ты будешь делать в Галери Лафайет?

— Подожду пока ты уйдешь, потом достану телефон. И буду смотреть что произойдет.

— А что если кто-нибудь сейчас следит за нами, обычным способом?

— Говоришь водителю чтобы он довез тебя до станции метро. Ты знаешь метро?

— Более или менее.

— Если ты немного соображаешь, то скорее всего сможешь избавиться от преследователей.

— Приехали.

Он увидел что они стоят на бульваре Хауссманн, водитель включил поворт и стал искать место где остановиться.

— Осторожно, — сказала она. — Если это тот, кого я видела в подвале, то мне его вид не понравился.

— В Салоне он мне тоже не показался слишком привлекательным, — сказал он, проверяя ремень сумки, которую он повесил на плечо.

— Нормально?

— Страшно.

Он открыл дверь еще до того как такси полностью остановилось. Водитель сказал что-то раздраженно по-французски.

— Извините, — ответил он ему, когда они остановились и выскользнул наружу, закрыв дверь за собой.

С края тротуара он оглянулся увидев что Холлис улыбается говоря водителю что-то. Затем машина встроилась обратно в дорожное движение.

Он быстро вошел в Галери Лафайет и шел пока не добрался до центра высокого храма торговли из разноцветного стекла. Здесь он остановился, посмотрел вверх, на мгновение испытав рефлексивный испуг деревенского жителя. Судя по всему это была одна из целей архитекторов при создании конструкции здания. Смесь терминала Гранд Централ и атриума дворца Брауна в Денвере, структура, героически направленная в будущее, которое в действительности никогда не наступило. Все уровни окружали широкие балконы, поднимающиеся к куполу. За перилами виднелись верхушки стоек с одеждой, но не посетители. А если бы они там были, то он Милгрим стоял ровно на том месте, где следовало бы поставить толстую оперную певицу, пение которой услышали бы все.

Он вытянул конверт Фарадея за шнурок и извлек из него Нео, погрузив его в замысловатый бульон, распространяющихся повсюду сигналов. В салфетке Клинекс телефон чем-то напоминал спеленутого ребенка, который тут же принялся звонить.