Виктор Моключенко - Ретроспект: Витки Спирали Страница 29

- ОБС? Какая-то новая социальная сеть? – разглядывая раскинувшуюся синь Днепра, предположил американец.

- Старая как мир – засмеялась Наташа – одна бабушка сказала, называется. Земля слухами полнится, это самая мощная сеть. Но ты не волнуйся, милая западному менталитету реклама тоже есть, распространяется в специальных местах и не мозолит глаза. Если человек хочет что-то узнать, он покупает соответствующую газету или заходит во всеобщую сеть, где может найти не только необходимый товар, но и общественное мнение по поводу качества. Вот это и есть ОБС.

- Хм, и как, эффективно?

- Если смотреть на рост производства и покупательную способность населения, весьма. Но ты лучше Шуню спроси.

- Он еще и экономист? – удивился Мак – Вроде лесник лесником, помню, как они меня вытянули.

- Лесник по призванию, экономист по образованию, одно другому не мешает. Брама, притормози возле продуктового.

Путник послушно поставил внедорожник на парковку и к ним тут же подошел юноша в оранжевой спецовке:

- Доброго дня. Служба технічного нагляду. Будьте ласкаві посвідчення эко контролю.

Путник вытянул из нагрудного кармана удостоверение и протянул юноше.

- Эко контроль – не переминул поинтересоваться Мак – никогда о таком не слышал.

- Вы из зарубежа? – сверив удостоверение и проведя сканером по машине, повернулся юноша, перейдя на русский – Сейчас много гостей, постоянно переспрашивают. Эко контроль измеряет выбросы двигателей в атмосферу, одновременно снимая данные о состоянии техсредств, предоставляя их гаи. В связи с саммитом город полон иностранцев, многие на своих машинах, будто мы не можем обеспечить транспорт. Машины дорогие, раритетные, но на старых двигателях. Вот мы и проводим осмотр таких редких авто, требуя соблюдения норм экологической безопасности. Установка фильтров за счет принимающей стороны. Не хватает штатных сотрудников, но мы работаем на добровольных началах, сдаем часть летней практики.

- Мы так похожи на иностранцев?

- Нет – засмеялся юноша – просто я никогда не видел «Днепр» вблизи. Он редкая модель, только появился.

Восхищенно проведя ладонью по мощному капоту, он махнул на прощание рукой и пошел вдоль парковки.

Мак неопределенно хмыкнул, глядя вслед новоявленному тимуровцу и перевел взгляд на Браму:

- Не запираешь? Не боишься, что твой редкий экземпляр угонят уличные ценители?

- Не угонят. В цепи установлен ДНК датчик, снимающий данные владельца и допущенных им лиц. Теоретически, имея образец допуск можно подделать, но кроме этого он снимает ряд биометрических характеристик, которые часть кожи или отрубленный палец никогда не выдаст. Это куда надежнее, к тому же при наличии алкоголя в крови авто может и послать.

Вопреки сложившимся представлениям о союзе, в продуктовом было светло, нигде не протекало, не капало, оргтехника не уступала западным образцам. Не наблюдалось ни ожидаемых очередей, ни пустых прилавков, несмотря на шокирующее отсутствие рекламы, ассортимент был весьма разнообразен. Перед кассой стояла всего одна бабулька со старым, видавшим виды зеленым бидончиком, придирчиво осматривая вакуумную упаковку молока. В таких упаковках продукты хранились гораздо дольше, но все равно не залеживались. Люди предпочитали свежее, а не дешевое. Пока Мак выискивал к чему бы придраться, изучая ценники, Брама с Наташей прошли в другой отдел. К его зависти, цены были отвратительно копеечные, а бабуля возмущалась упаковкой, из которой по старинке не могла перелить молоко в бидон.

- Бабушка, вам помочь?

Она взглянула на него подслеповатыми слезящимися глазками и закивала:

- Если не трудно, сынок. Запаяли как консерву, а молочко должно дышать. Выдумают всякой ненужности, а нам мучайся.

Мак нашел клапан, но чтобы распаковать непривычно крепкую упаковку, пришлось приложить усилия. Наконец упаковка сдалась, поставив бидончик на прилавок он перелил молоко, а затем протянул бабушке рубль.

- Возьмите, купите молочка, бабуль.

Напускную доброту бабушки смело:

- Ты чего мне тычешь, ирод, позоришь старую? Я заработала на хлеб своим трудом, всего имею в достатке.

Она разгневанно брякнула на прилавок десять копеек и взяв бидончик направилась к выходу. Продавщица окинула Мака холодным взглядом, но приставать с соболезнованиями не стала.

- Ты чего это бабушке сказал, едва по спине не заехала своим гарпником? – спросил Брама ложа на прилавок продукты.

- Да рубль предложил – потупил взгляд Мак – чисто рефлекторно, кто же знал.

- Ага, ну тогда я положу тридцать копеек, а ты свой рубль, раз некуда девать и пойдем.

- Не понял, это за такой громадный тортище и бутылку вина? Оно же гораздо больше стоит.

- Вас что-то не устраивает? – наконец вмешалась возмущенная продавщица – Вы, господин хороший, милостыню давать будете у себя за границей. Почему это мы должны платить втридорога за нами же произведенное?

- Извините – бросил Мак на прилавок рубль рядом с мелочью Брамы – я не хотел никого обидеть.

- Жизнь у вас трудная, раз все за деньги. Но лучше идите, а то кликну заведующего, а он путников. Вон идут по улочке, за порядком смотрят и учат вести заграничных господ себя по-людски. Приезжают тут всякие и смотрят как на нищету.

- Я сам путник – показал жетон Брама – зря вы так. Это мой товарищ, пострадавший от режима американский коммунист.

- Ой, горюшко – сплеснула руками продавщица – так что же вы молчали! Давайте ему молочка дам, как пострадавшему.

Мак покраснел как рак и пулей вылетел из магазина, провожаемый сочувственными взглядами покупателей.

- Ну, спасибо, удружил!

- Не за что. В другой раз не будешь искать подвоха там, где его нет. Зато, как и хотел, увидал народ вживую.

Мимо прошел наряд путников в хамелеоновой броне, увидав Браму отдал честь и пошел вниз по каменной мостовой.

Мак сел на заднее сиденье, надулся как мышь на крупу, а потом горько рассмеялся:

 - Вы сами не знаете, какие богачи. За все платит государство: за образование, здравоохранение, жилье. У нас экономика рыночная, капиталистическая и продвинутая, но выживает кто сильнее, а если не выживет, туда и дорога. Эволюция вида.

Брама передернул передачу и не спеша поехал по мостовой, наслаждаясь зелеными улочками и древними домами, которые не разрушило ни лихолетье войны, ни правление последних правителей гибнущей империи. Американец выглядел подавленным, виновато улыбался, словно извиняясь за свои мысли. И эта робкая, может быть впервые естественная улыбка, напомнила ему Листа. Сердце кольнуло ледяной иглой, оно сжалось и на миг замерло, сбившись с ритма.

Дом Наташиных родителей нашли быстро, адрес не отличался от ее вероятности. Отличался дом и сам район. Бывшая хрущевка была окружена зеленым обрамлением парков, вонзаясь в синь белоснежной иглой, которая, казалось, задевает облака. Газоны аккуратно подстрижены, детские площадки ухожены, нет ни малейших следов окурков или пивных бутылок. Машину поставили на парковку, на этот раз, от греха подальше закрыли, и Наташа застыла в нерешительности. За это время она свыклась с мыслью, что родители живы, что все хорошо, но состояние чуждости не покидало. Имела ли она право быть их дочерью? Едва она задала этот вопрос, как молчавший пласт памяти взорвался фейерверком воспоминаний. Мы живем сразу во все времена, но не осознаем единства. Не имеет значения, где проходит разделение, любое разделение это иллюзия неразвитого сознания. Она была единым человеком, имея больше уроков сердца, и права на все что они дают. Имела ли она право быть счастливой? Безусловно, имела. В конце концов, счастье человека его личное дело, зачем терять себя из-за придуманных страхов и боязни шагнуть вперед? Заученным движением набрала код на домофоне, он оказался неверен, но дверь все равно открылась. Она не имела права не открыться. Видя ее состояние, Брама прижал палец к губам и Мак понимая кивнул. Ему рассказали о вероятностях и синхронизации. Зачем рассказали, не знал, но, каждый раз удивляясь переспрашивал о ее инвариантном происхождении. Лифт мелодично тренькнул и понес вверх, Мак явственно ощущал исходящую от нее силу. Ему было немножечко страшно и немножечко интересно. Нет, врал сам себе. Ему было очень интересно. Несмотря на возраст, он вновь научился удивляться. Человек начинает стареть, когда душа пресыщается жизнью, когда нет ничего нового. Угасание закономерное явление для остановившихся, неразвивающихся систем.

- 05 -

Звонить не пришлось, Марья Антоновка ждала их у двери, вытирая руки переброшенным через плечо полотенцем. При виде Наташи губы ее затряслись, она сжала дочь в объятьях, засыпая поцелуями. Лев Ильич деликатно кашлянул, отстраняя рыдающих женщин в сторону, пропуская гостей в коридор.