Сергей Трищенко - Секретная информация (сборник) Страница 3

– Просто, как всё гениальное, – пробормотал Марк.

Пётр снисходительно усмехнулся. Но промолчал.

Вошла Мария.

– Привет, мальчики! Где мы очутились? О, какое неаппетитное местечко! У кого такое больное воображение?

Она вызвала на экран монитора координаты. Посмотрела на них и произнесла:

– Гм…

– И как ты в них разбираешься? – протянул Марк. – Для меня все твои значки – сплошной тёмный лес.

– Хочешь, раскрою секрет? – Мария не отрывала взгляда от монитора, пробегая строчку за строчкой.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Марк.

– Для меня – тоже, – Мария повернула голову.

– Что – «тоже»? – не понял Марк.

– Тёмный лес. Шучу, конечно. А если честно, эти координаты определить ещё сложнее, чем истинно галактические. Ты представь: бесконечное число миров. И все они – Земля…

– Мария шутит, – добродушно вмешался Пётр. – Нас спасает то, что некоторое количество миров давно описано – теми же писателями, учёными… ну и прочими, кто хоть раз думал на эту тему.

– И кто оставил хоть какое-то письменное свидетельство… – пробормотал Марк.

– Не обязательно, – покачал головой Пётр. – С открытием информационного пространства, с изучением его основных свойств, появилась возможность отслеживать и фиксировать любую мысль любого живого существа в любое время земной истории.

– Это третья научно-техническая революция, после теории относительности и открытия атома! – провозгласил Марк.

– Поменьше патетики, – бросил Пётр. – Обычное развитие науки…

Мария поёжилась:

– А, согласитесь, неприятно, когда вы знаете, что любую вашу мысль могут прочесть в любую минуту.

Пётр усмехнулся:

– То же самое думали и о рентгеновских лучах: чуть ли не панику устроили, когда кто-то написал, что они позволяют видеть сквозь одежду, то есть людей можно видеть голыми. Но ведь это не так. То же самое и с информационным пространством. Но именно его открытие позволило, наконец, в точности узнать картину нашего мира – я бы сказал, Сверхмира.

– Масса параллельных миров… – пробормотал Марк. – И больше ничего. Соты.

– Совершенно верно, – поклонился Пётр.

– Не знаю, – медленно произнесла Мария. – Меня, например, всерьёз огорчило, что ни один из писателей на самом деле не написал ни одного произведения. Они просто улавливали то, что происходило в других мирах, на других Землях!

– Ну, почему же? – возразил Пётр. – Они улавливали то, что смогли уловить – в зависимости от уровня развития собственного мозга. А остальное домысливали – в соответствии со своей фантазией. И потом, вспомните: разве вам не приятно было встречаться с Андреем Болконским? С Робинзоном Крузо? С Гаргантюа и Пантагрюэлем? А Пандора? Разве она не запомнилась?

– Да… – Мария вздрогнула. – И всё равно… Как-то обидно за писателей, жалко их… Они думали, что пишут сами.

– Улавливать сигналы из других миров может не каждый – пусть утешатся хотя бы этим. А в остальном… Надо привыкать к реалиям Сверхмира. Иначе человечество не сможет развиваться. Тем более что и о Сверхмире неоднократно высказывались лучшие умы Земли.

– Да, согласна… И всё же: вспомните, какой шок испытали люди, когда первый раз увидели пришельцев! Несмотря на всю многовековую подготовку.

– Надо учиться жить в новых условиях. Главное – теперь нам не грозит перенаселение. Взять хотя бы вот эту Землю… две тысячи восьмую? Какая она по счету?

– Две тысячи девять… или десять. Я сама сбилась со счёта. Можно заглянуть в справочную систему.

– Не стоит. Не в этом дело. Сейчас мы её облетим, посмотрим, есть ли кто живой, и если нет – передадим для освоения.

– Для этого ты и придал аппарату функции космического корабля?

– Конечно! Представь: если бы мы находились на поверхности, всегда существовала опасность, что на месте нынешней равнины окажется гора, или море. Да мы вообще могли очутиться посредине расплавленной Земли! Вспомни, какие миры уже повидали!

– Логично, – вздохнул Марк. – Ну, давайте посмотрим, живёт ли тут хоть кто-нибудь.

Лучи Солнца, преломляясь на ледяных осколках, заиграли на освещённой стороне планеты. Язык не поворачивался назвать её Землёй, хотя фактически так оно и было. Фейерверк радужных бликов рассыпался по поверхности.

– Как красиво! – воскликнула Мария.

– Да, – согласился Пётр. – Сейчас возьмём пониже…

– Погоди! – Мария схватила его за рукав.

– Что такое? – Пётр посмотрел на неё.

– Мне показалось… – Мария напряжённо всматривалась в экран, – будто среди осколков льда блеснуло слово «вечность». Я заметила краем глаза, периферийным зрением.

– Тебе показалось. Я ничего не видел. А ты, Марк?

Марк покачал головой:

– Я тоже ничего не видел. У нас разные углы обзора. Мне слепит глаза – и всё. Вижу одну игру красок.

– Давай посмотрим запись, – предложила Мария.

– Бесполезно: объективы камер смотрят из других точек.

– А если кто-то потерпел аварию?

– Тогда более разумно выложить из льдин слово «SOS». И не одно.

– Может, ты и прав, – медленно произнесла Мария, отходя от экрана. – Скорее всего, мне показалось. Я как раз подумала, сколько времени эта Земля находится в ледяном плену. А тут, как ответ…

– Лёд, лёд, ничего, кроме льда, – Марк был мрачен. – Даже снега нет. Я понимаю – океаны, но суша? Ни следа растительности, ни кусочка голой скалы. Куда всё подевалось?

– Давно это было, – протянул Пётр. – Снег слежался, превратился в лёд…

– Но ведь солнечная активность не уменьшилась! И расстояние от Земли до Солнца осталось прежним! И атмосфера на месте! Почему вдруг такое? На всей планете: минус двадцать пять – тридцать!

– Если бы мы путешествовали только в описываемых мирах, как когда-то сделали Стругацкие в своём «Понедельнике», а не в параллельных, я бы мог ответить, мол, такова фантазия автора. Сейчас же можно предположить, что остыли земные недра…

– Человек! – Мария вытянула руку к экрану.

Тёмная точка на бескрайнем ледяном просторе медленно перемещалась по экрану.

– Дай увеличение! – Мария схватила Петра за локоть.

Маленькая фигурка катила на коньках по ровному ледяному простору Атлантического океана, выписывая незамысловатые пируэты.

– Что за сумасшедший конькобежец?! – брови Марка полезли на лоб.

– Судя по одежде – Европа конца девятнадцатого века, – заметила Мария. – Да он совсем мальчишка! Может быть, разбился космический корабль?

– Или украл космическую шлюпку и удрал в одиночку, – Марк взял себя в руки.

– Я же говорила, что видела слово… – прошептала Мария.

Мальчик спокойно стоял, нимало не удивляясь ни спускающейся летающей платформе, ни бегущим к нему людям.

– Что случилось? Почему ты один? Где все люди? – его засыпали вопросами.

Мальчик стоял, безучастно обводя «параллельномиронавтов» бледно-голубыми глазами.

– Уж не робот ли он? – шепнула Мария Марку.

– Или сумасшедший, – ответил тот. – Рехнёшься тут в одиночку…

Но мальчик ответил. Ровным бесцветным голосом, действительно похожим на лишённый эмоций голос робота.

– Я… тут… один… Больше… никого… нет… Я… катаюсь… на коньках…

Охваченная каким-то неясным предчувствием, Мария спросила:

– Как тебя зовут?

Мальчик поднял на неё заиндевевшие ресницы, и ответил тем же безжизненным голосом:

Компьютерная игра

Стальное лезвие с легким хрустом вошло в горло. Засвистел вырывающийся из гортани воздух, забулькала и запузырилась кровь.

Стас поморщился: он никак не мог преодолеть естественного отвращения, чтобы сразу вспарывать живот: так экономилось время. Ему и без того казалось, что жертвы продолжают судорожно дёргаться позади, а самое главное – укоризненно смотреть ему вслед. Он будто ощущал взгляды спинным мозгом. Возможно, так оно и было, но Стас никогда не оглядывался. И не из суеверия, нет: не было времени. Пройти уровень следовало как можно скорее, чтобы получить бонус и попасть на следующий – с более совершенным оружием и повышенным статусом.

Стас задрал рубаху у трупа. Ты смотри, да он в кольчуге! Почему же не сопротивлялся? Оружия не было? Или не успел пустить в ход?

Стас ухмыльнулся: новейший ускоритель реакций действовал идеально. Жертвы иногда не успевали положить руку на эфес меча или шпаги – и падали с перерезанным горлом.

«Интересно, – подумал Стас, проделывая привычные манипуляции и извлекая из желудка убитого большой драгоценный камень, – на каком уровне сменится оружие? Хоть бы автомат какой найти! Надоело кинжалом орудовать…»

Камень светился кроваво-красным светом. Это ни о чём не говорило: кровь быстро сворачивалась, первоначальный цвет камней был почти одинаковым для всех.

Стас потёр камень о рукав рубашки. Ткань в этом месте заскорузла от подобных операций и неприятно царапала кожу, но всё же кое-что увидеть удалось: цвет камня не изменился.

«Рубин», подумал Стас. Для него все камни делились на три вида: красные рубины, зелёные изумруды, прозрачные алмазы. Они же бриллианты, если удавалось найти огранённый. Но таковые попадались редко, и за них давали самый большой бонус. Чем в действительности являлись камни, и являлись ли, Стаса не интересовало. Главное – набрать побольше. В этом весь смысл игры.