Андрей Щербак-Жуков - Алые паруса — 2. Альтернативная история любви Страница 3

Южная ночь свалилась, как обычно, резко и неожиданно, и все отдыхающие довольно быстро покинули пляж и потянулись вглубь базы отдыха, к столовой, в которой должна была уже начаться дискотека. Грэй к этому времени уже с трудом удерживал ровное положение на троне; в какой-то момент он, словно горнист, запрокинул голову, чтобы влить себе в рот самый последний глоточек, а когда снова, оторвал взгляд от звёзд и окинул им пляж, то обнаружил, что тот абсолютно пуст. Как это бывает часто, когда кончился праздник, об его устроителях моментально забыли. Идти на дискотеку Грэй не захотел: во-первых, он сомневался в уместности там своей зелёной бороды, а избавиться от неё без посторонней помощи у него никак не получалось, во-вторых, он твёрдо решил не расставаться с водкой, в-третьих, просто не хотелось никуда идти…

На душе было скверно, как бывает только пьяному. В довершении всего двое «чертей», вовремя воспользовавшись тем, что Грэй на троне, у всех на виду, смылись куда-то в темноту вместе с обеими «русалками». Грэй знал, что здесь на юге это называется «Король пляжа» — где хочу, там и… Тьфу на них… Грэй злобно открыл зубами очередную бутылку водки и выплюнул крышку в морской прибой.

— Что будем дальше делать, капитан? — спросил Грэя один из оставшихся «чертей».

— Что-что… — процедил Грэй. — Пить будем!

— Прямо тут, на мостках?

— Прямо тут… — и он протянул непонятливому «чёрту» открытую бутылку водки.

— Круто, — сказал в ответ парень.

Второму «чёрту» Грэй тоже сунул бутылку, только нераспечатанную, третью открыл для себя.

— Ну, за дебют, — сказал он. — Посчитайте сколько в вашем городе баз отдыха… А как все обойдём, так двинемся вдоль по берегу…

Грэй сполз со своего трона и сел прямо на мостки рядом с «чертями», они чокались целыми бутылками и пили «из горла» пока были силы, а потом, когда силы иссякли, они тут же, над колышущимися морскими волнами, попадали вповалку. «Черти» заснули, а Грэю не спалось. На душе у него было всё ещё муторно — хмель тоски не развеял. «Ничего-ничего, так бывает, — успокаивал себя Грэй, — главное не трезветь, иначе кранты».

Дискотека уже давно затихла, мир вокруг был погружён во тьму и в дрёму. Вокруг не было ни души.

Грэю захотел движения. Едва не падая, он с великим трудом перебрался с мостков обратно на яхту и встал на палубе во весь рост. Была полная ночь; за бортом в сне чёрной воды дремали звёзды и огни матовых фонарей. Тёплый, как щека, воздух пахнул морем. Грэй, подняв голову, прищурился на золотой уголь звезды; мгновенно через умопомрачительность миль проникла в его зрачки огненная игла далёкой планеты.

И вот тогда, в том самом состоянии, что так хорошо знакомо экзистенциалистам и пьяницам, в том самом, в котором герой Альбера Камю расстрелял ни в чём не повинного араба, а герой Венедикта Ерофеева, в свою очередь, сам ни в чём не повинный, получил шилом в горло, так вот, в этом самом состоянии Грэй кое-как, с горем пополам и с матюгами, развязал верёвки, коими яхта крепилась к мосткам и оттолкнувшись от них поплыл в открытое море.

Ему было всё равно, куда плыть — он стоял на палубе, держась за мачту, и смотрел на звёзды. Две стихии, одна бескрайней другой, простирались перед ним. Он был почти неподвижен, только время от времени медленно поднимал руку, чтобы отхлебнуть водки. Ему казалось, что он не плывёт, а летит в космическом пространстве…

Вскоре стоять ему стало тяжело, тогда он присел, оперевшись спиной о мачту. Но и это положение скоро ему показалось тягостным, и он попросту лёг на палубу…

Ассоль проснулась рано — по странной провинциальной привычке подниматься ни свет, ни заря, даже если никаких особых дел не предвидится. Она долго смотрела в окно и думала, что их кривенькая улочка мало чем отличается от старой и пошлой гриновской Каперны. Потом она подумала, что, впрочем, всё не так уж и плохо, что, например, если бы её отец работал сторожем в музее Грина, было бы ещё смешнее. Они задумчиво улыбнулась… А что собственно — судьбы её более красивых и более общительных одноклассниц, подумала она, вряд ли много счастливее её: ну, кто-то вышел замуж здесь, за какого-нибудь моряка или рыбака, ну, кто-то уехал, это лучше, но кто они теперь там…

Затем она не спеша приготовила отцу завтрак, накинула на плечи старенькую косынку и пошла вниз к морю. Пляж был ещё пустынен. На море была тишь; мелкие волны тихо ластились к берегу. Она успела как раз вовремя. Солнце едва только готовилось высунуть из-за горизонта свой алый краешек. Она очень любила смотреть, как прямо на глазах выкатывается его огненный глаз, озаряя всеми оттенками красного ближайшие облака, кажущиеся теперь элегантными сказочными замками или, напротив, страшными башнями. Сейчас их было довольно много, и Солнце за ними скорее угадывалось, но Ассоль чувствовала чем-то внутри, как оно встаёт. Вдруг багряные облака резко разошлись в стороны, словно двери в метро, и светило предстало перед ней во весь рост. И сразу всё вокруг заиграло алыми отблесками.

И вот только теперь Ассоль заметила довольно крупный предмет, что медленно плыл в её сторону вдоль берега. Яркий луч коснулся его, и она ясно разглядела, что к ней приближается яхта. Прошла ещё пара неспешных предутренних мгновений и — её сердце вздрогнуло — она заметила, что парус у яхты красного цвета. Она не верила своим глазам, а судно тем временем всё приближалось так же медленно, но верно, как забирался на небо диск Солнца. Парус действительно был алым…

Когда яхта оказалась прямо перед Ассолью, она неожиданно встала и вся колыхнулась, видимо киль её упёрся в подводный грунт…

К счастью Грэя, всю ночь был полный штиль, и то, что он плыл куда-то в открытое море, ему только казалось, что учитывая, сколько он вечером выпил, совсем не удивительно. Яхта всего лишь медленно дрейфовала вдоль берега и за всю ночь вряд ли проплыла более километра. Сам же Грэй лежал на палубе вниз лицом, свесив голову за борт; такое положение было особенно удобно в те критические моменты, когда ему становилось дурно. Он думал, что смотрит на звёзды, а смотрел на их отражения в тёмной воде — вот почему они так дрожали и расплывались. Ему казалось, что он летит, а на самом деле он толком даже не плыл… Ближе к утру он всё-таки забылся сном и видел те же звёзды уже во сне.

Когда, наконец, киль упёрся во что-то на дне, всю яхту всколыхнуло и Грэй сковырнулся за борт. Холодная предутренняя вода моментально привела его в чувства, он нашарил ногами грунт и обнаружил, что стоит примерно по грудь в воде. По какому-то наитию он сразу сориентировался в сторону берега, хотя нормально смотреть пока ещё не мог. Отфыркиваясь и дрожа всем телом, он сделал несколько шагов…

Ассоль вздрогнула, молодой человек шёл по пояс в воде прямо к ней. Она тоже подалась ему навстречу…

У Грэя перед глазами всё плыло, его шатало из стороны в сторону, силы покидали его… Он думал лишь об одном — скорее бы на берег. Сквозь неясную пелену он заметил, что там есть кто-то живой…

Когда он всё-таки вышел на берег, ему казалось, что он совершил настоящий подвиг, и он тут же расслабился и упал лицом в песок прямо у ног Ассоль. Она чуть присела, перевернула его на спину, отёрла подолом платья его лицо от песка и ещё чего-то зелёного.

Он почувствовал на своём лице чьи-то тёплые нежные руки и ему стало чуть-чуть легче…

— Кто ты, — спросила Ассоль.

— Грэй… — ответил Грэй.

— Ты шутишь? — не поверила Ассоль.

Однако Грэю было не до шуток, поэтому он ничего не ответил. Но Ассоль сама поняла, что это действительно Грэй. Её долгожданный Грэй. Она положила его голову себе на колени и обняла; почувствовав её объятия, он открыл глаза.

И в этот момент они оба почувствовали присутствие совершенно другой реальности, как теперь стало доподлинно ясно, всегда пронизывавшей весь их мир и вот сейчас проступавшей сквозь всё, что их окружало: сквозь песок, волны и солнечный свет. И терпкий ветер прилетевший не иначе как из самого Зурбагана, наполненный особыми, только ему свойственными звуками и запахами, лизнул их лица. И звуки просыпающегося Лисса мягко коснулись их ушей. И они почувствовали себя отражениями других людей — более сильных и смелых… и, наверное, более правильных; людей, осознанно шедших друг навстречу другу. И понимание этого, как ни странно, нисколько не обидело их и не принизило в собственных глазах. Наоборот, они были горды и рады тому, что смогли почувствовать и осуществить эту связь. И всё произошедшее с ними сейчас и происходившее раньше наполнилось необычайным смыслом. Всё это превратилось в единый магический акт, участники которого до последней секунды не знали, что же они совершают.

В эту самую секунду по мосту, построенному сердцами встретившихся Ассоли и Грэя, в прежде серый и грязноватый мир пришла сказка. Сказка про большую любовь, сильных людей и красивые корабли. Она пришла и прижилась в этом мире, внушая надежду, что вот теперь-то точно всё будет хорошо.