Пол Андерсон - Игры Сатурна. Наперекор властителям Страница 3

— Мое мнение таково, что, если вы позволяете морочить себе голову, вы можете кончить гораздо хуже чем… ну, неважно. Возможно, вы и правы, а нам не следовало начинать фантазировать. Просто зрелище нас захватило. Этого больше не случится.

Однако, когда взгляд Скоби снова упал на ледники, в нем не было безразличия ученого. То же самое было и с Броберг, и с Гарциласо. Данциг ударил кулаком в свою ладонь.

— Игра, детская игра, проклятье! — пробормотал он так тихо, чтобы его товарищи не услышали, — Неужели не было ничего поумнее?

II

Неужели не было ничего поумнее? Возможно, что и нет. Если мы хотим ответить на этот вопрос, сперва нам нужно немного углубиться в историю. Когда первые промышленные операции в космосе дали надежду на спасение цивилизации и Земли из руин, тогда возникла явная необходимость в получении больших сведений о соседних родственных планетах до развития на них цивилизаций. Эти попытки должны были начаться с Марса, наименее враждебного. Посылка туда небольших космических кораблей с человеком на борту не противоречила никаким законам природы. Единственное, что препятствовало этому, была абсурдность того, сколько топлива, времени и усилий требовалось, чтобы трое или четверо людей смогли бы провести несколько дней в одном замкнутом пространстве.

Конструкция Дж. Питера Вейка заняла больше времени и стоила дороже, но она оправдала себя, когда будучи фактически целой колонией развернула свой огромный солнечный парус и привезла тысячу человек к их цели через год и в относительном комфорте. Ее отдача возросла до огромных размеров, когда они с орбиты послали прямо на Землю полезные ископаемые Фобоса, которые не были им нужны для их собственных целей. Эти цели, конечно, оказались тщательным долго-срочным исследованием Марса и включали необходимость посадки дополнительного космического флота для еще более продолжительного нахождения на планете по всей ее поверхности.

Об этом стоит напомнить вам дополнительно: нет необходимости приводить детали триумфа той же самой основной концепции повсюду в Солнечной системе, вплоть до Юпитера. Трагедия «Владимира» стала причиной, по которой снова были предприняты попытки достичь Меркурия… и лицемерным политическим путем подтолкнуть Британско-Американский Консорциум к проекту «Хронос».

Они назвали корабль более удачно, чем ожидали. Время полета до Сатурна продолжалось восемь лет.

Не только ученые должны были быть здоровыми людьми с хорошими умственными способностями и реакцией. Команда, обслуживающий технический персонал, медики, охранники, учителя, чиновники, артисты, каждый член целого сообщества должен отвечать этим требованиям. Каждый должен был обладать не только навыком для случаев крайней необходимости, а поддерживать эти умения путем регулярных утомительных тренировок. Обстановка была аскетической и ограниченной, связь с родным домом стала вскоре делом передачи на расстояние лучей. Космополиты сочли, что они находятся в обстоятельствах, похожих на отдаленную от внешнего мира деревню. А что еще им оставалось делать?

Определенные задачи. Гражданские проекты, особенно работу по улучшению интерьера корабля. Исследования, или написание книг, или изучение предметов, или различных спортивных игр, либо хобби-клубы, либо работы по обслуживанию корабля, или же работа на предприятиях по изготовлению предметов ручной работы, либо более личные занятия, или… Там был широкий выбор записей телепрограмм, но Командный Пункт отдал приказ пользоваться ими не более трех часов в сутки. Приобрести привычку ничего не делать не позволялось.

Отдельные личности жаловались, ссорились из-за пустяков, образовывали и аннулировали группировки, женились и разводились, заводили случайные интрижки, рожали и воспитывали незаконорожденных детей, устраивали богослужения, подшучивали друг над другом, учились, тосковали, но по большей части находили относительные удовольствия в такой жизни. Но для некоторых, в том числе для большей половины одаренных, то, что отличало подобное существование от страданий, были их психические катастрофы.

Утренняя заря взбиралась по льдам, вверх по скале. Свет ее был одновременно тусклым и режущим глаз, хотя относительно достаточный для того, чтобы Гарциласо смог получить последние данные, которые были ему необходимы для снижения.

Шипение двигателей замерло, корпус глухо вздрагивал, выпуская рычаги для равновесия, наступила тишина. Команда некоторое время молчала. Они все смотрели на Иапетус.

Сразу же вокруг них образовалась пустота, похожая на ту, которая преобладала во всей Солнечной системе. Темнеющая равнина уходила по кривой за горизонт, насколько хватало взгляда, и на высоте человеческого роста расстилалось голое пространство на три километра; выше, находясь в кабине, можно было увидеть дальше, но это только обостряло чувство, что находишься на шарике, вращающемся среди звезд. Почва была покрыта тонким слоем космической пыли и гравия, то тут, то там находились кратеры или возвышались колкие массы реголита, которые отбрасывали острые, мечеобразные, чрезвычайно темные тени. Световые блики уменьшали количество видимых звезд, превращая небеса во вместилище ночи. На полпути между зенитом и югом половинка Сатурна и его колец раскрывали прекрасную перспективу.

Подобный эффект производили ледник или ледники? Ни у кого не было уверенности. Единственное, что они знали, если смотреть на Иапетус издалека, он ярко блестел с западной стороны своей орбиты и становился более тусклым к восточной стороне, поскольку одна его сторона была покрыта беловатым материалом, а другая — нет, линия раздела проходила почти у нижней части планеты, которая была обращена постоянно в одну сторону. Анализы, сделанные на «Хроносе», показали, что этот слой был толстым, с загадочным спектром, который изменялся от одного места к другому, и более того.

В этот час четыре человека смотрели на усеянную ямами пустыню и видели чудеса за пределами Вселенной. С севера на юг простирались крепостные валы, зубчатые укрепления, сферы, впадины, пики, скалы, их формы и тени казались продуктом безграничной фантазии. Справа Сатурн отбрасывал янтарно-желтый свет, но он почти совсем терялся в блеске с востока, где солнце, уменьшенное до размера звезды-карлика, находясь как раз в зените, все равно блестело так яростно, что было больно смотреть. Там серебряные отблески рассыпались бриллиантами, сиянием рассеянного света драгоценных камней, холодными синими и зелеными красками, слепящими до слез; глаз видел перспективу слепящей и колеблющейся, как будто граничащей со сказочной страной или царством фей. Но несмотря на все замысловатости, где-то внутри было чувство холода и страха, здесь также обитатели морозные гиганты.

Броберг первой смогла вымолвить слово.

— Город изо льда.

— Волшебный, — так же тихо сказал Гарциласо, — Я могу навсегда потерять свою душу, странствуя по этим просторам. Не уверен, стану ли я сопротивляться. Моя пещера — ничто в сравнении с этим, ничто…

— Погоди-ка, — тревожно бросил Данциг.

— О да. Пожалуйста, сдерживайте воображение. — Хотя Скоби был быстр на трезвые высказывания, они звучали более сухо, чем было необходимо, — Из анализов мы знаем, что порода похожа на Гранд Каньон. Конечно, зрелище производит более сильное впечатление, чем мы могли представить, что, как я полагаю, делает его еще более загадочным, — Он обратился к Броберг: — Я никогда не видел снега и льда, представляющих из себя такие скульптуры, как эти. А ты, Джин? Ты как-то упомянула, что видела много гор и зимних пейзажей в Канаде, когда была девочкой.

Физик покачала головой.

— Нет. Никогда. Это кажется невероятным. Отчего они получились такими? Здесь нет ветров… а может, есть?

— Возможно, то же самое явление вызвало эту пустоту в полушарии, — предположил Данциг.

— Или же оно закрыло это полушарие, — сказал Скоби. — Предмет в семнадцать сотен километров в поперечнике не должен иметь газов, ни замерших, ни в каком-либо другом виде. В противном случае, такой мячик с такой начинкой превратился бы в комету. А мы знаем, что это не так.

Как будто для примера, он отстегнул плоскогубцы из ближайшего контейнера с инструментами и, подбросив их, подхватил, пока они медленно падали вниз. Его собственные девяносто килограммов весили около семидесяти. Для этого планета должна быть слишком твердой.

Гарциласо выказывал нетерпение.

— Давайте прекратим обмениваться фактами и теориями, которые уже всем известны, и начнем искать ответы на наши вопросы.

Броберг пришла в восторг.

— Да, давайте выйдем. Туда.