Мария Артемьева - Здесь могут ходить носороги Страница 3

— Дорого он нам обошёлся! Этот… — ответил другой. Третий перебил:

— И не говорите. Глава рвёт и мечет, вспоминая, сколько лет мы напрасно тратились, оплачивая банды этих бездельников. Поначалу ведь всё шло как обычно. Люди подготовили шахту, отладили автоматические линии добычи… Мы уже намеревались раздать массовые отпуска перед тем, как всех уволить.

— Это обычная процедура? А люди не протестуют?

— У нас хорошие юристы. А кроме того, мы не даём развивать эти маленькие ресурсодобывающие колонии — в посёлке никаких развлечений, отдыха и перспектив. Поэтому колонисты сами не стремятся к осёдлости. Получают увольнение — заключают новый контракт. Берут новые кредиты, подъёмные и — вперёд, туда, где развивают очередной ресурсный проект. А пенсия в любом случае ждёт их только на Земле. Так что всё просто и никаких обременений для бизнеса. Как правило.

— То есть схема работает без сбоев?

— Ну, я же не даром свой хлеб ем. Правда, с таким подарком судьбы, как тут, признаться, впервые столкнулся. А я ведь не новичок в своем деле. Как менеджер по психологии…

— Простите, вы имели в виду лунатиков? Вот сейчас, когда…

— Ах, да! Да, да. Это удивительно, но рабочие сами на них кинулись! После того, как лунатики заменили их в шахте — администрация объявила, что работы больше нет. Так вот рабочие именно лунатиков и обвинили во всех грехах!

— Весьма удачно.

— Да. Если бы не этот мутант! Ведь это он натравил на нас лунатиков. Это он заставил их громить шахтное оборудование и тем самым вынудил администрацию нанять всех уволенных обратно — в службу охраны.

У него вышел весьма удачный рэкет. Для такого безграмотного типа, как он, это впечатляюще!

Илайен забыл о клее в глазах. Он силился понять, вникнуть в смысл разговора. Голова тяжёлая. Всё тонет в какой-то мути… Туман.

— Да, это тип! Скажите, доктор, все эти штучки, которыми пользуются местные — ну, эти грибаты, светлячки, прилипалы, шуршалки… Всё это — его рук дело?

— В общем, да. Можно так сказать. Чтобы разобраться во всей здешней путанице, мы провели несанкционированное ментосканирование на больших площадях. Кстати, эту информацию в отчет включать не надо… — говорящие засмеялись. Затем тот, кого собеседник назвал доктором, продолжил объяснять:

— Честно говоря, мы были шокированы, когда поняли, что туман — местные назвали это туманом — на самом деле периферийная часть нервной системы какого-то весьма примитивного негуманоидного разума, обитателя этой планетки. Его нейроны так малоактивны, что никому и в голову не приходило, что это живое существо. И вот…

Понимаете, когда человечество отправляло людей во Внеземелье, мы в первую очередь рассчитывали, что сами будем влиять на новые миры. Строить, облагораживать…

— Нести, так сказать, светоч цивилизации.

— Вот-вот. И мало кто сознавал, что ведь и Внеземелье станет влиять на нас. На человечество, я имею в виду.

— А как всё-таки он…

— Это любопытный вопрос. Понимаете, оказалось, что дети, рождённые на Новоземье, способны к ментальному общению с этим местным простейшим разумом. Они вступили с ним в свободную симбиотическую связь! Дети фантазировали, проектировали свои эмоции, возбуждали в тумане электрические импульсы. Электрический потенциал человеческого мозга намного сильнее этого нейронного киселя, который они называли туманом. Негуманоидный разум воспринял чужие импульсы как команды. Он работал на них, создавая предметы и даже существа, повинуясь их бессознательному велению!

Но сами дети об этом не догадывались.

В деталях вся механика их ментального взаимообмена нам пока не ясна. Но мы знаем, что симбиотическая связь инициировала латентные возможности головного мозга детей-симбионтов. В конечном итоге они и сами научились напрямую воздействовать на материю. Помните, как внезапно исчезли все безлицые в том районе, где мы захватили группу?

Это не случайность! Тип, что лежит здесь — главный симбионт в их группе. И я надеюсь, у нас теперь есть возможность разобраться в его фокусах.

Ведь по сути, речь идёт о том, что здесь, в этом Приграничье рядом с туманом, человечество нащупало какую-то новую тропинку на пути эволюции…

— Уникально. Это уникальное открытие.

— Да! Но ужасно жаль, что остальные погибли. Эти дуроломы из полиции пустили газ… Разве можно привлекать таких дуболомов к тонкой работе? Счастье ещё, что наш экземпляр живуч, как…

— Простите, а те двое? Те, что в пещере были? Ведь там не было полиции.

— Ох, не напоминайте! Нам просто не повезло. Мы, ясное дело, опасались какой-нибудь глупости с их стороны. Поэтому, прежде чем входить, пригрозили оружием и предложили сдаться. Девушка, я думаю, возможно, колебалась… Но толстяк! Своего главаря он явно боялся больше, чем нас. Едва наша охрана сунулась внутрь — этот дурак взорвал какую-то их дьявольскую штуку. Все погибли на месте. Вспышка — и всё. Никаких следов. Только пыль.

— Что вы говорите?! Какие чудовищные энергии!

— Да! Но важно понять, как взять это под контроль, как использовать!

Илайен поднялся. Двигаться было больно, и он по-прежнему не мог раскрыть глаз — лиц тех, кто говорил, стоя над ним, он не видел. Но к чему видеть лица мертвецов?

В голове стучала мысль: Ниёле погибла. Значит, всё было зря.

Он играл и думал, что он — главный. Ошибся.

Чужая воля вела его, чужие подлые расчёты заставляли делать то, что он делал. Всё было подстроено.

Не его игра — чужая. По чужим правилам.

Кто же был главным? Туман? Администрация? Эти мертвецы, считавшие, что им позволено ловить и убивать людей — как животных, для каких-то своих опытов?

Ниёле погибла.

Из-под сомкнутых век выкатились едкие слёзы. Они жгли глаза Илайена, выжигая душу.

Откуда-то в его руке возник грибат. Илайен даже не подумал — откуда бы он мог взяться тут, просто стиснул его покрепче. Пять секунд, и плеснёт молния.

Он знал это совершенно точно. Чувствовал. Сильная, могучая молния. Грибат не взорвётся — Илайен управится с ним, как хирург скальпелем.

Выжжет всё на мили вокруг. Нечего церемониться с ублюдками, которые погубили Ниёле. Все они виновны. Виновны!!!

Молния сотрясала его руку, рвалась наружу. Но он потерпит. Нужно открыть глаза.

Ведь он не безглазая кукла, не лунатик. Он человек.

Чтобы уравновесить дыхание и придти в себя,

Илайен принялся считать. Разлепил сухие губы. Звуки зашуршали в пересохшем горле, продираясь, как зверь сквозь лесной бурелом. Спотыкаясь на каждом вдохе:

— Вышел месяц из тумана…

Вынул ножик из кармана…

Буду резать, буду бить…

Прячьтесь. Я иду водить.

Договорив, Илайен поднял веки. Туман слегка щипал ему глаза, но через мгновение это прошло.