Андрей Бондаренко - Народная Воля – 2017 Страница 30

Печка, как и было обещано информированным Иваном Ивановичем, первое время отчаянно и коварно дымила. Но уже минут через восемнадцать-двадцать, когда ребристые печные камни слегка нагрелись, ситуация нормализовалась.

– Доставай рис, галеты и вскрывай две банки с тушёнкой, – берясь за дужку походного котелка, велела Алина. – А я, пожалуй, прогуляюсь к озеру, наберу водички.

– И фляги прихвати с собой, – посоветовал брат. – Они почти пустые. Первым делом мы вскипятим водички и разольём кипяток по кружкам, а потом уже сварим рисовую кашу. Подожди, я фляжки сложу в полиэтиленовый пакет, чтобы тебе было сподручней…

Девушка, держа в правой ладони дужку котелка и ручки полиэтиленового пакета, а в ладони левой – карманный фонарик, выбралась из землянки и насторожённо замерла. Небо было затянуто плотными облаками, скрывавшими Луну и звёзды, а сверху – из вязкой черноты – доносился тревожный далёкий гул.

– Похоже, что нас уже ищут, – насмешливо прошептала Аля. – Подняли в воздух вертолёты и отправили их высматривать подозрительные ночные костры. Ну-ну, деятели шустрые. Высматривайте – сколько хотите, если делать нечего…

После скромного ужина, подбросив в печурку очередную порцию дров, они завалились спать. День выдался очень трудным и беспокойным, поэтому молодые люди уснули практически мгновенно.

Алине снился светлый и бесконечно-радостный сон. Симпатичный европейский городок, застроенный невысокими аккуратными коттеджами под красно-терракотовыми черепичными крышами. С круглой городской площади, на которой располагалось элегантное здание ратуши и приземистый католический собор, прекрасно просматривалось длинное узкое озеро, неподвижная гладь которого тускло отливала благородным старинным серебром. На серо-серебристых озёрных водах виднелись многочисленные белые и чёрные точки.

– Это лебеди, символ верности – сообщил Лёха Хрусталёв, красовавшийся в шикарном чёрном смокинге – с белоснежной манишкой и тёмно-фиолетовой бабочкой на толстой шее. – Правда, симпатично?

– Очень-очень, – с удивлением осознавая, что на ней одето белое, сильно декольтированное длинное платье, щедро украшенное многочисленными кружевами и оборочками, подтвердила Аля. – Как, кстати, называются высокие и скалистые горы, разместившиеся на противоположном берегу озера?

– Конечно же, Альпы, моя любопытная фройляйн Мюллер.

– Мюллер?

– Ага, Герда Мюллер, – загадочно улыбнулся Алексей. – Тебя, любимая, теперь так зовут. Производственная необходимость, знаешь ли.

– А, как нынче величают тебя? – спросила Алина-Герда.

– Бернд Вагнер.

– Симпатичный вариант. Мне, по крайней мере, нравится.

– Мне тоже, – мельком взглянув на высокую башню ратуши, украшенную огромными круглыми часами, Лёха забеспокоился: – Без семи минут два. Можем, заболтавшись, опоздать.

– Куда – опоздать?

– На процедуру бракосочетания. Ты, Герда, сегодня выходишь замуж.

– За тебя?

– Конечно. За кого же ещё? Надеюсь, ты не раздумала?

– Нет, не раздумала. Пошли быстрее…

Утром Аля проснулась от навязчивого холода. Печурка давно потухла, и в землянке явственно ощущалась противная болотная сырость.

– К-как промозгло, – зябко передёргиваясь всем худеньким телом и торопливо натягивая толстый свитер, тихонько, чтобы не разбудить спящего брата, пробормотала девушка. – А утром и днём, как назло, печку топить нельзя. Дымок могут заметить с вертолёта. Ещё очень хочется писать…

Она наполовину приоткрыла дверь, но покидать землянку так и не решилась – снаружи доносился бодрый стрекот, перемешанный с ритмичным потрескиванием.

– Разлетались, морды беспокойные, – возмутилась Алина. – Даже в туалет, сатрапы бдительные, не дают сходить…. Ага, новый круг, сволочь винтокрылая, заложил…

Тем не менее, приходилось, помня об осторожности и конспирации, покорно ждать.

Только через двенадцать-пятнадцать минут все посторонние шумы стихли, и Аля, облегчённо вздохнув, выбралась из землянки и торопливо зашагала к молодому густому ельнику.

Справив естественную нужду, она тронулась в обратный путь. Неожиданно над головой громко застрекотало и загудело.

Алина тут же бросилась под разлапистую сосну и, обняв-обхватив обеими руками толстый ствол дерева, затаилась.

Гул уверенно и однозначно отдалялся.

– По-видимому, всё же, не заметили, – облегчённо выдохнула девушка. – Надо будет Егорку предупредить, чтобы был поосторожнее.

Аля, подойдя к густым зарослям ракитника, раздвинула ветки кустарника ладонями и восхищённо прошептала:

– Вдоль противоположного берега Борового озера бодро чешет бело-синий вертолётик. Наверняка, импортный. Эстетичная и элегантная штучка, надо признать…

Вертолёты гудели и стрекотали над округой целый день и угомонились только ближе к вечеру.

– Дедуля, в очередной раз, оказался прав, – констатировал Егор. – Ай, да старикан! Натуральный патентованный провидец. Кассандра с генеральскими погонами…. Давай-ка, сестрёнка, собирать шмотки. Солнышко уже приближается к линии горизонта. Пора в дорогу.

В девятнадцать пятнадцать они, дальновидно поменяв кроссовки на резиновые сапоги, покинули сырую опостылевшую землянку и вышли на маршрут. То есть, двинулись – через топкое мшистое болото – строго на север.

Под подошвами сапог противно и настойчиво чавкало. Неисчислимые стаи голодных комаров, злобно жужжа, надоедливо клубились над путниками. Через каждые двадцать-тридцать минут приходилось останавливаться и тщательно мазаться антикомариной эмульсией.

– Зверюги натуральные и ненасытные, – заворачивая пробку на флаконе, жалобно ворчала Алина. – Откуда их столько взялось? Чем они, гниды несимпатичные, здесь питаются?

Уже на самом излёте печального заката брат и сестра Ветровы выбрались на твёрдую почву, поросшую молодым березняком.

– Это же, как я понимаю, заброшенная лесная дорога? – беспорядочно водя узким лучом карманного фонарика по мелколесью, неуверенным голосом спросил Егор. – Больше похоже на самую обыкновенную тропу, проложенную по древней-древней просеке…

– Всё правильно, – заверила Аля. – Дорожка ведёт на северо-запад?

– Ведёт.

– Тогда – какие сомнения? Двинули!

Первое время шагать было непросто – молоденькие рябинки и осинки, выросшие на просеке, приставуче цеплялись тоненькими ветками за одежду, берёзовые толстые корни, выступавшие из лесной почвы, так и норовили подставить подножку.

Но потом путники приноровились, дело пошло гораздо веселее, скорость передвижения постепенно возросла. До утра они, сделав три коротких привала, продвинулись на северо-запад километров на двадцать пять с небольшим.

Вокруг властвовала чуткая, слегка диковатая тишина, изредка нарушаемая лишь загадочным уханьем ночного филина. Да незадолго до рассвета, где-то на севере, несколько раз надсадно прогудел вертолётный двигатель.

– Не спится им, собакам, – неодобрительно пробормотал Егор. – Где же этот заброшенный лагерь дровосеков? То бишь, лесозаготовителей? Пора, помня дедовы инструкции, делать дневную остановку…

Ещё через сорок минут, когда через листву деревьев уже пробивались первые скупые солнечные лучи, Алина, шедшая по тропе первой, резко остановилась.

– Что-то случилось? – забеспокоился парнишка.

– Т-с-с-с. Пока не знаю. Стоим и слушаем.

Вскоре девушка призналась:

– Ничего странного и подозрительного не слышно. Но, всё равно, присутствует смутное ощущение близкой опасности…. Отходим, на всякий случай, метров на семьдесят-восемьдесят в сторону от тропы и дальше идём по компасу. Бережённого, как известно, Бог бережёт.

– Чего ты опасаешься? Засады?

– И этого, конечно, тоже. А ещё в богатом арсенале спецназа, как я читала в толстых книжках, числятся и так называемые шумовые гранатные растяжки. Их устанавливают на дорогах и тропинках, по которым могут перемещаться беглецы…

Впереди заметно посветлело.

– Останавливаемся, – на правах старшей сестры скомандовала Аля. – До поляны осталось всего-то метров шестьдесят. – Сбрасывай, Егорша, рюкзак. Сползаем на разведку.

Они выбрались на пологий холмик, заросший низенькими кустиками цветущего вереска.

С вершины холма заброшенный лагерь лесозаготовителей был виден – как на ладони. Два старых, наполовину разобранных трактора, несколько десятков мятых двухсотлитровых бочек из-под дизельного топлива, прочие заржавевшие металлоконструкции непонятного предназначения. Чуть правее кучи металлолома наблюдался непрезентабельный строительный вагончик на железных полозьях.

А ещё дальше, на ровной площадке, располагался элегантный бело-синий вертолётик. От вертолёта – к строительному вагончику – целенаправленно шагали два рослых камуфляжника, вооружённые короткоствольными автоматами.