Павел Шумил - Процент соответствия Страница 30

— Неверно, но в пределах её системы понятий и образов, — серьёзно прокомментировал Эскар. — Следующий вопрос: что за институт гетики, и где он расположен?

— Это Северо-Западный Институт Генетики. У Балы сложности с мыслеречью.

— Поправка принята. С какого времени в институте ведутся работы по поднятию интеллекта кулов?

— «Живой/каменный страшный/опасный! Надо/хочется уйти/спрятаться», — сумбурно и неразборчиво передала Бала. Атран, как мог, успокоил кулу.

— В институте не ведётся таких работ. Бала случайно прошла частичную инициацию разума, и в институте ведётся изучение результатов этого незапланированного эксперимента.

— Юноша, у вас все так говорят или вы доклад по памяти читаете?

— Простите.

— Принято. Информационное равновесие восстановлено. О чём вы хотели со мной поговорить?

— О светочах. Я веду в институте тему «Увеличение светимости светочей». Но работа застопорилась, и работники информатория посоветовали обратиться к вам. Сказали, что вы знаете иной принцип светоиспускания.

— С какой целью ведутся работы по повышению светимости?

— Если поднять светимость светочей, мы сможем использовать их для освещения! Представляете? Не декоративно, а функционально!

— Представляю, юноша. Освещение в темноте и в тёмное время суток.

— В Темноте? Да-да! В Темноте! — Атран чуть не задохнулся, осознав грандиозность открывшихся перспектив. Эскар, не замечая восторга юноши, задумчиво изучал камешки на дне.

— Да, это увеличит процент соответствия, — ответил он на какие-то свои внутренние мысли. — Здесь недалеко сад размышлений, там и побеседуем. Я объясню принцип индуцированного излучения света. Может, вам удастся создать источник света на основе биолазера. Оставьте кулу, разговор будет долгим.

— Мы не будем сливаться?

— Нет. Параметры моего контактного пятна не соответствуют вашему, юноша. Я обожгу вашу нервную систему. Если мы сольёмся, вы потом некоторое время не сможете управлять кулой. Поэтому будем общаться голосом. Начнём с природы света. Свет — это волна. Запомните это, юноша.

— Вроде акустической волны?

— Да, вроде. Но это электромагнитная волна. Вы видели молнию?

— Да. Когда я был мальком, молния ударила в среду недалеко от меня. Я чуть не умер.

— Отлично! Значит, в реальности явления вас убеждать не нужно. Вы испытали удар электрического тока. Электрический ток — это движение заряженных частиц...

Бала нервничала. Хозяин так долго гуляет со страшным/каменным. Бала несколько раз хотела унести хозяина в безопасность/вдаль, но хозяин сливался на минутку, уверял, что ему хорошо/интересно, он охотится на что-то непонятное, просил погулять/отдохнуть. Бала удалялась до предела видимости, кружила вокруг и внимательно следила за страшным/каменным. Если страшный бросится на хозяина, она придёт на помощь, порвёт, защитит. Пусть ей страшно, но хозяина она не бросит, она будет дежурить/патрулировать, она знает, как это делать, она будет внимательна.

Назад возвращались радостные. Бала ликовала. Было страшно, а страшно бывает только на опасной охоте. Хозяин охотился. Она была рядом, она не дала обидеть хозяина. Теперь хозяин радостный/довольный, охота была удачной, и они спешат домой. Хозяину не терпится поделиться с другими охотниками, и Бала плывёт быстро, очень быстро, как только она умеет. Хозяин гордится Балой!

— Первым делом, Бала, мы заедем — угадай куда? — к инфорам! Пока я ничего не забыл. Они все в осадок выпадут! Столько забытых знаний! Ты просто не представляешь, Бала, как нам обрадуются! Какие мы молодцы!

Алим. Конвой

— ...Следующий вопрос — об инструментах. Выращивание новых займёт не меньше трёх лет. Дрессировка потребует ещё пять-десять лет. В то же время транспортники уверяют, что перевозку переживёт едва ли один из четырёх. Причём погибнут самые крупные и обученные инструменты. Мелочь вроде консерваторов отлично перенесёт поездку. Строители сдают объект через два месяца. Какие будут предложения?

— А почему нельзя перевести крупных по одному на шалотах? — спросил Алим.

— Инструменты нельзя везти в закрытом грузовом отсеке. Они сожгут кожу шалоту и отравятся сами. Если же шалот не закроет отсек полностью, их порвёт встречным потоком.

— Это я понимаю. Но мы посадим на шалота строительного алмара. Алмар будет прикрывать инструмент своим телом. И пустим шалота самым тихим ходом...

По хому учёного совета пробежал шумок. В нескольких местах разгорелись споры. Но все сошлись на том, что никакие рулевые не смогут удерживать в течение десяти часов таких природных врагов, как шалоты и алмары. И первыми пострадают инструменты.

— Гнать сволочей своим ходом! — в сердцах брякнул Алим. В хоме наступила тишина.

— Простите, что вы сказали? — повернулся к нему Азан. Алим похолодел. То, что простительно студенту, недопустимо для руководителя лаборатории на учёном совете. Но отступать поздно. Алим приподнялся над дном.

— Я предлагаю транспортировать крупные инструменты своим ходом.

— Несерьёзно. Это займёт полгода.

— Выращивание и воспитание новых займёт десять лет, — возразил Алим.

— Да их сожрут по дороге.

— Это вопрос охраны. Нужно вызвать с кордона отряд охотников с боевыми кулами, — вступилась за проект мужа Ардина.

— И как вы себе это представляете?

Вопрос был чисто риторическим, но Алим решил ответить. На карту был поставлен его авторитет. Или он несдержанный мальчишка, или перспективный учёный, предложивший дерзкое, необычное решение. Даже если это решение будет отвергнуто советом. Эх, проклятый длинный язык...

— Инструменты перегоняем компактной группой. Движение идёт без остановок круглые сутки, поэтому для каждого инструмента формируется бригада рулевых из четырёх-пяти разумных, — фантазировал он на ходу. — Отдел снабжения организует непрерывный подвоз пищи для инструментов. Для этого можно использовать шалотов из управления городских перевозок. Охрану, также посменно, ведёт отряд охотников с кордона. Им помогают лаборанты. Всё равно в институте делать им будет нечего. На случай непредвиденных препятствий группе придаётся два-три строительных алмара с рулевыми. Я сказал.

— Четыре десятка инструментов и двести рулевых. Два десятка кулов, четыре десятка охотников. Сотня охранников. Пять шалотов снабжения и два десятка водителей. Три алмара и шесть-десять строителей-рулевых. Всё это не на день-два, а на полгода. Я ничего не упустил? — поинтересовался Азан.

— В первом приближении всё, — важно согласился Алим.

— У вас, северян, мания гигантизма, — пробурчал зам по научной работе.

Но разговор пошёл серьёзный. По-прежнему спорили, и спорили яростно, но уже о деталях. Алим нервничал. Ардина гордо озирала хом. Алим вообще не понимал, что она здесь делает. Почему никто вежливо не предложил ей удалиться? На учёный совет Ардину никто не звал. Она сама себя пригласила. И вела себя так, будто присутствие на учёном совете — неотъемлемое право любого лаборанта.

Через полчаса учёные сошлись на том, что нужно провести эксперимент. И незачем откладывать дело в долгий ящик. Самым большим инструментом в институте считался стационар. Учёные, как простые студенты, гурьбой повалили в медицинский грот. Окружили толпой огромную медузу стационара, разметили дистанцию «забега» — пятнадцать метров до противоположной стенки грота. Очистили дно и вытолкали вперёд Алима. Именно ему, автору идеи, предлагалось вести стационар. Алим не представлял, как управлять медузой. Он в жизни не сливался со стационаром, но пути к отступлению не было. Наполовину погрузившись в студенистое тело, слился с контактным пятном и просто передал желание быть в другом конце грота. Нет, не желание, а жизненную необходимость!

Стационар долго не понимал, что от него требуется. Пока Алим не запаниковал. Панику гигантская медуза поняла. Напряглась, приподнялась, затрепетала бахромой — и двинулась! Медленно, почти незаметно, возвращая Алиму усиленную эмоцию страха и оставляя за собой студенистый след...

Пятнадцать метров прошли за двадцать две минуты. Кто-то тут же высчитал, что это даёт приблизительно километр в сутки, и весь путь до нового института займёт меньше двух месяцев. Учёные ликовали. Усталый Алим вышел из слияния. Он не стал говорить о том, что гнал медузу изо всех сил, что она напугана, растеряна, обессилена, испытывает сильнейшую боль, её раздражает свет, и вряд ли она сможет пройти за день даже сто метров...

— Ты был великолепен, — поделилась Ардина. — Несерьёзный с виду выкрик, за которым стоит не пустое буль-буль, а продуманный в деталях план.

— Авантюра это, а не план, — пожаловался Алим. — Стационар выдохся на десяти метрах.