Олег Никитин - Путешествия Никласа Страница 30

– А, вот почему ты такой бойкий. Ну, неси миллион-другой нанороботов, мне тоже не мешает подзарядиться.

– Почему вы так негативно со мной общаетесь, во имя Калуцы? – вспылил Чанг-33. – Я представляю на этой планете власть в лице Гелиодезической Комиссии, а вот вы кого представляете? Вы частное лицо, поэтому обязаны выполнять мои распоряжения. Так записано в уставе!

– Ладно, успокойтесь, – миролюбиво проговорил Никлас. – Если вам будет легче, я тоже выполняю задание своего руководства. Помните, что я клановый историк? И никаких ваших бредовых команд я выполнять не буду, советую уяснить это прямо сейчас. Или мы сообща находим выход, или вместе замерзаем, все понятно?

Он уже несколько минут катил атомную дрезину, кое-как вписываясь с ней в повороты: смазка в обычных, а не гравитационных подшипниках и не думала оттаивать. В простоте этого универсального аппарата, собственно, и скрывалось все его преимущество перед современными транспортными средствами. Там, где плазменный движок сгорит, криогенный переохладится, гравитационный сколлапсирует в дыру, а осмотический попросту взорвется, атомная дрезина будет работать как атомные же часы.

Видимо, чиновник был небезнадежен, потому что ему удалось вытащить энтропа со склада. Они явились в библиотеку минут через пять после Никласа, и тот за это время успел еще раз пройтись по залежам кассет и полкам, а также попытаться включить компьютер. Все без толку.

– Брат мой! – в ужасе вскричал «Хаос», падая на колени перед негэнтропом. – Что это чудовище сделало с тобой? Отзовись, брат! – в отчаянии стенала биоформа.

Историк принял от хмурого Чанга-33 две капсулы с нанороботами, одну воткнул в шею обмороженному, а другую принял сам. По венам и артериям побежали новенькие макромолекулы, обновляя по ходу живую ткань организма и латая многочисленные – после похода под открытое небо – повреждения, особенно в легких.

– Успокойся, друг, – досадливо сказал он. – «Нептун» жив, просто немного замерз.

– О, жестокая судьба, – снизив амплитуду радиоволн, прошептал энтроп. – За что ты наказала брата моего?

– Пора наконец понять, что мы можем сделать в этой ситуации. – Никлас развалился на обычном каркасе кресла, морщась от его угловатой, не сглаженной гравитацией формы. – Вы, сударь, преступно воспрепятствовали нашему спасению, поэтому предлагаю вам поработать головой. Учтите, что температура в доме будет постоянно падать, если мы не восстановим энергостанцию.

– Так давайте восстановим ее! – робко обрадовался Чанг-33.

– Эй, собрат, ты что думаешь об этом?

Энтроп поднял голову и с неожиданным здравомыслием произнес:

– Безнадежное дело, мастер! Коммуникации повреждены, приемник антиматерии разворочен.

– Откуда ты знаешь?

– Все разъемы на складе неправильно отозвались на тестовый сигнал… Точнее, отзыв был конкретный, то есть аварийный.

– Проверь! Да принеси что-нибудь питательное, – приказал Никлас, и «Хаос» трусцой отправился на задание. Наверное, он был даже рад, что ему не придется уныло сидеть возле хладного тела товарища. – Какие еще будут мысли, брат? – с усмешкой обратился историк к гелиодезисту.

– А что, предыдущая была плохой?

– Давайте-ка вы мне расскажете, что тут случилось…

Чиновник не стал артачиться, и вскоре Никлас представлял себе, с чего началась тревога в стане гелиодезистов. Выяснилось, что три года назад данные о двух других планетах и звезде вообще перестали поступать из этой системы. Но поскольку Леонид-1 прислал сообщение о том, что прекращает поставлять информацию, в ГК не стали бить тревогу – каждый гражданин имеет право прервать сотрудничество с ГК на неопределенный срок. Если у него есть другой источник дохода, он имеет такую возможность. Просто это глупо – отказаться от почти дармовой антиматерии…

Однако несколько дней назад весь блок накопленных за годы данных свалился на гелиодезистов, как метеорит на голову. Автоматика принялась обрабатывать посылки Деева и почти сразу наткнулась на аномалию. Сначала исчезла внутренняя планета системы. Пока автоматика засылала Леониду-1 тестовые задания, чтобы убедиться в этом окончательно, спустя трое суток пропала и внешняя планета системы. Цикл стал повторяться, но к этому времени с внутренней все стало ясно, и члены Комиссии, отвечающие за эту группу Галактик, поголовно были поставлены «кормой к зениту», как выражались древние. Три руководящих старца совещались не меньше суток, перепроверяя информацию, а все восемь простых сотрудников искали физическое объяснение пропаже. В итоге нашли крайнего – то есть самого молодого – и бросили его в разведку.

– Первым делом я кинулся в лабораторию и стал изучать данные от «Зеницы-88», телескопов и зондов – «Ежа-1» и «Ежа-2». Все они говорили о том, пропали обе планеты и звезда! – Голос Чанга-33 заметно дрогнул, а сам он пошел мелкой рябью, будто терзаемый ужасом. – Причем не сейчас, а больше трех лет назад! И все это время Деев блокировал отправку информации в Комиссию, и биоформы, повинуясь приказу хозяина, не торопились загрузить кассеты с наблюдениями в почтовый отсек дырокола!.. Кощунственно, других слов и не подобрать. Пока я работал, погиб мой автоматический инспектор… Я хотел пойти и поискать хоть кого-нибудь, как вдруг пространство исказилось, и на меня упал стеллаж с микроскопом.

– Интересно, кто мог разбить вашего инспектора, – задумчиво проговорил историк. – Простой сдвиг гравитационных линий никак не мог повредить его. Мне показалось, что прибор был сбит на пол и растоптан.

Он повернул голову в направлении двери и наткнулся взглядом на смущенного энтропа. Тот стоял в дверях и мял руками упаковку с белково-углеводной массой. Та уже, кажется, чуть не кипела, пуча полимерную пленку.

– Как вы догадались, что это я сломал аппарат? – пробормотал «Хаос».

– Ага, – зловеще протянул гелиодезист. – Вот кто лишил меня оперативной съемки жилища! И кассеты с важной информацией не отправили! На биомассу вот вас переделаю.

– Бросьте, сударь, – сказал Никлас. – Как будто это чем-то может помочь нашему спасению.

– Где вы нахватались таких странных слов, Никлас-9?

– От этой же биоформы, насколько помню…

– Никак не могу сообразить, обидно вы меня величаете или обыкновенно?

Женщина мечты

4/159. Сегодня утром понял, что полностью готов к восприятию образа женщины, сконструированного биоформами. Но вставить кассету в транслятор почему-то никак не мог решиться. А потом подумал: «Какого Хаббла?»

Не скажу, что впечатление было убийственным, я в первую секунду даже не понял – что передо мной, причуда неумелого биомеханика или вполне возможная конструкция тела? Искусственная женщина принялась что-то говорить (по-моему, цитировала глупый беллетристический текст), но если отвлечься от смысла фраз, звучали они удивительно. Голос средней высоты, словно вибрирующий на сверхнизких акустических частотах, проник мне в самое сердце! Она излучала также несколько волн аналогичного смысла, но в других диапазонах, отчего в голове слушателя (то есть меня) возникла причудливая полифония. У женщины было четыре конечности – две верхних, укороченных, и две нижних, несколько более крепких и длинных, которые она согнула в суставах и разместила в качестве опоры для туловища, под углом к вертикальной оси. Все тело покрывал довольно густой пух неяркой расцветки, покрытый каким-то органическим люминофором. Особенно много волос было почему-то на голове, хотя это явно затрудняло женщине обзор, ограничивая его передним сектором. Но особенно мне понравились ее приспособления для зачатия и первичного вынашивания потомства – объем их был вполне достаточен и к тому же доступен для прямой визуальной диагностики. И последний штрих, доконавший мой эрогенный центр – две атавистические полости для производства питательного вещества!

Спустя пять минут я осознал себя сидящим перед голограммой с тупо-восхищенным видом. Неужели такую красоту удалось извлечь из моих подростковых зарисовок и переписки с друзьями? Положительно, биоформы заслуживали похвалы, и я вызвал негэнтропа по внутреннему каналу связи, через компьютер. На сетчатке глаз возникла его слегка испуганная физиономия:

– Да, мастер.

– Как вам это удалось, порази меня болид? – Кажется, происшествие с «Сито» крепко запало мне в оперативную память.

– Мы старались, хозяин, – облегченно улыбнулся «Нептун». – Великое дело продолжения разумной жизни не может передоверено быть случайному телу, рассудил я. Ибо ответственность перед грядущим непосильно велика и тяжка, простираясь на всякий поступок человеческий…

– Будет рассуждать, – оборвал я. – Молодцы, ребята! Смело потребляйте калории из деликатесного запаса, но не все.

Все охлаждается

8/239. Температура в помещениях дома продолжала падать. За последние полчаса она снизилась на две десятых Кельвина – незначительно, в общем. Видимо, внешняя оболочка здания была сработана на совесть, к тому же постоянно поступало тепло из недр медленно остывающей планеты. Но если ничего не предпринять, рано или поздно вся атмосфера выпадет в виде снега, и тогда ничто, кроме остановки жизненных функций – то есть спячки – не спасет людей от смерти. Об этом, конечно, организм позаботится самостоятельно… Никласу всего семь раз доводилось понижать температуру тела до критического уровня, когда он посещал разных экзотов на отдаленных орбитах, но даже любителям холодов не приходило в голову снижать температуру жилья до ста Кельвинов. Они ограничивались беззаветной любовью к бозе– и ферми-коктейлям из жидких газов.