Алексей Грушевский - Игра в Тарот Страница 31

Ни о какой полезной работе уже не могло быть и речи. Производственные планы оказались перед угрозой неминуемого срыва.

На вторые сутки непрерывного ползанья по болотам, коммунары натурально взвыли. Получилось что-то вроде бунта. Да, и признаться, Толик и его бригадиры и не особенно стремились навести порядок своими плётками и бамбуковыми палками, понимая, что при таком режиме и их на долго не хватит.

В какой-то момент все, словно сговорившись, дружно, все разом, поползли прочь с рисовых болот, с протяжным и безнадёжным стоном.

Мокрая, шатающаяся, едва двигающаяся толпа кряхтящих и надрывно кашляющих коммунаров потянулась обратно в бараки. Там, немного обсохнув, они устроили что-то вроде собрания.

— Я как старший бригадир ответственно заявляю, что план по рису выполнить не возможно! Ну не растёт рис в якутских болотах! Уже три раза рассаду высеваем, а так ничего и не выросло! Нет урожая! И не будет! Ну не тот же тут климат! Надо это объяснить дорогому товарищу воспитателю Линь Мя Бяо. Надо составить коллективную петицию товарищу Линь Мя Бяо с просьбой дать нам другое трудовое задание. Ну, например, собирать клюкву, заготавливать лишайник, обдирать кору с карликовых берёз, может береста кому будет нужна. Я доведу до сведения уважаемого товарища Линь Мя Бяо о том, что среди нас есть очень много опытнейших экономистов, долгое время руководивших целой страной, и они составят проекты экономического развития нашей коммуны. Мы должны заверить товарища Линь Мя Бяо о том, что мы хотим и готовы трудиться на благо всего трудового народа, но нам нужны реалистичные планы…

Бунтовщики выбрали Толика своим вожаком. Создали комитет 08, по числу представителей от бараков. Решили объявить голодовку (всё равно не кормят) и разошлись по красным уголкам делать плакаты в ожидании прибытия товарища воспитателя Линь Мя Бяо. Толик, одобрив тексты плакатов и транспарантов, направился в свою каморку, вздремнуть, так как он буквально валился с ног после двух дневного непрерывного ползанья в гнилой трясине.

Глава 20. Неудавшийся побег

В его каморке его ждал сюрприз. На его койке с ногами, в грязных сапогах, лежал, гнусно и двусмысленно улыбаясь, Пал Палыч.

Толик понял, что если он уступит сейчас, то после, об него этот хам сможет просто вытирать ноги. Что сейчас наступил момент когда, как ему казалось, он сможет поставить условия. Ведь за ним целый растревоженный лагерь. Он их вожак. Лидер. Он сможет всех призвать на свою защиту, да и тут, прямо за тонкой фанерной стеной находятся самые верные его соратники, бригадиры вооружённые резиновыми палками. Уж в них то он точно может быть уверен. Один Алик Кохер чего стоит, точно не подведёт. В его голове зародился коварный план, арестовать Пал Палыча, и спихнуть ответственность за волнения на его плохую работу. Объяснить товарищу воспитателю, что все беды от перегибов при работе с коммунарами главного по режиму.

— Прошу освободить мою койку, и покинуть помещение — сказал он, и грозно насупился.

— Ты что совсем одурел, рыжий? — весело осклабился Пал Палыч.

— Меня избрали председателем комитета 08. Весь лагерь полон полностью поддерживающих меня соратников. Одно моё слово и они встанут на мою защиту — выпалил Толик.

— Ишь, какие дела то творятся. Чудно. Ишь ты, чего удумали, комитет против нас замутить. Дитяти неразумные! Ну, прямо как пионеры в республику играют! Да что вы без нас то? Порвут вас без нас, в одно то мгновение порвут — Пал Палыч встал и открыл входную дверь.

— Полундра! Рыжего Толика убивают. Все на помощь председателю комитета. Все на помощь! — заорал он в коридор.

Послышался какой-то шум. Раздались испуганные голоса, звон, видно в суматохе разбилась какая-то склянка. Кто-то побежал. Но топот шёл явно по направлению от толиковой каморки. Скрипнула входная дверь в барак и воцарилась тишина.

— Мож, за подмогой побежали? Подь сюда, к окну, давай посмотрим — Пал Палыч крепко взял покрасневшего Толика за шёю и подтянул к окну.

Было видно, как прочь от барака разбегаются неясные тени. В одной из Толик узнал непропорциональную фигуру Алика Кохера.

— Ну, пойдём, председатель, на улице подмогу покличем — Пал Палыч увлёк Толика к выходу.

— Ну, давай, кричи, зови на помощь — Пал Палыч так сжал шею Толика своей железной клешнёй, что он чуть не упал с крыльца.

— На помощь! Господа демократы, на помощь! Он один, один, если мы едины, то мы его одолеем — хрипел Толик.

В полумраке было видно, как шарахнулись в стороне какие-то тени. Ещё через мгновение всё затихло. Лагерь мгновенно опустел. Свет в бараках стал стремительно гаснуть.

— Ну, пойдём в барак, помощь подождём, а то к вечеру холодает — заключил Пал Палыч и втащил Толика внутрь.

Там он стал Толика молча и жестоко избивать. Толик упал. Пал Палыч, деловито сопя, пинал его своими грязными сапожищами, стараясь разбить лицо. Потом сел рядом с плачущим Толиком, полуобнял одной рукой, прижал к себе, и заговорил:

— Да что вы без нас то? Порвут вас без нас, в одно то мгновение порвут. Стоит нам только на мгновение хватку ослабить, как от вас даже косточек обглоданных не останется. Ты дурашка за меня держись. Без меня ты никто. В эту муру втравил, а теперь что, бунтовать? Нет, брат, не получится. У меня должность при новой власти. Какая ни какая, а должность. Нам надо вместе, вместе быть. Куда вы без нас, несмыслёныши? Ни вам, ни нам не сдюжить в одиночку. Вы по одной части, мы по другой. Не дам бунтовать, не дам. Ты уж думай, как выкрутится без этих самых комитетов.

Толик хлюпал и понимал что это всё. Это судьба. Этот изверг погубит его и не даст, случится ничему новому и хорошему. Ведь это всё из-за него. Из-за него все его мучения. Ведь не встреть он его тогда, был бы он уже далеко, далеко…

Ведь он знал, знал, что всё рухнет. Он был готов, готов. И когда начали рваться бомбы террористов не в метро и пригородных электричках, а на правительственных трассах и рядом с офисами крупнейших монополий, а по всей стране пошли демонстрации, он был уже давно готов. Ведь всё уже было готово. Куплены виллы. Размещены вклады в зарубежных банках. Уже работали и приносили прибыль зарубежные компании, владельцем которых он являлся. В аэропорту его ждал личный самолёт. Осталось сущая формальность пройти паспортный контроль в ВИП зоне. И тут его пригласили в какую-то каморку. Как объяснили: возникли небольшие таможенные формальности.

Вот там то он и увидел первый раз Пал Палыча. И когда он встретил взгляд этого блеклого, невыразительного, нечем не примечательного мелкого служащего, он сразу почувствовал что-то нехорошее. Словно что-то ёкнуло у него в груди. Как будто случилось что-то, фатальное, роковое, то, что не возможно преодолеть. Какие-то не то предчувствия, не безумные воспоминания каких-то чудовищных кошмаров, заполнили его. В нём возникло труднообъяснимое беспокойство, что он уже где-то видел эту бесцветную жлобскую харю. Или может, он когда-то уже с ним встречался при каких-то странных обстоятельствах интимного характера. Но больше всего его пугало то, что в нём возникло какое-то совершенно дикое и иррациональное знание, что этот мелкий чиновник имеет над ним какую-то чудовищную, мистическую власть.

Предательская дрожь пошла по нему, когда он отдал ему паспорт. Пал Палыч даже не открыл документ, сразу положив его карман своего кургузого пиджака, и уставившись прямо ему в глаза своими невыразительными блеклыми зрачками, молвил:

— Что же ты, сволочь, драпать вздумал?

— Кто вы такой? Как вы смеете? Да вы хоть знаете кто я? Немедленно верните мой документ, меня ждёт мой личный самолёт. Хам! Быдло! Распоясались тут! — вскипел в миг покрасневший Толик.

— Документ? Это этот что ль? Да, на. Нам чужого не надо — Пал Палыч вынул из кармана толиков паспорт и встал из-за стола, видно намериваясь отдать его лично в Толику в руки.

Как только Толик взял паспорт, его ослепила вспышка удара. Когда Толик очнулся, то обнаружил себя сидящим на полу, прислонённым спиной к дивану. Пал Палыч сидел рядом с ним, плотно прижавшись к нему своим, как почувствовал Толик, горячим и мускулистым телом, полуобняв его за плечи одной рукой, и внимательно смотря своими близко посаженными немигающими белесоватыми рыбьими зрачками прямо ему в глаза.

— Дурашка, куда бежать то вздумал? Думаешь, там тебя не достанут? Охрана защитит? Полиция? Глупости всё это. Если тут такое замутил, то бежать бессмысленно. Достанут. Откуда угодно выковыряют. Какая бы не была бы охрана, достанут. Если с быдлом не совладать, то кранты. Да что вы без нас то? Порвут вас без нас, в одно то мгновение порвут. Народ и порвёт, как только свободу почует. Стоит нам только на мгновение хватку ослабить, как от вас даже косточек обглоданных не останется. Страшен и дик наш народ. Нам надо вместе, вместе быть. Куда вы без нас, несмыслёныши? Ни вам, ни нам не сдюжить в одиночку. Вы по одной части, мы по другой.