Валерия Вербинина - Поезд на Солнечный берег Страница 32

– Они засушили игру, – объявил Мистраль, глядя, как капитан «львов» готовится исполнить девятнадцатый за матч бесполезный штрафной после того, как хрупкий херувим (известный среди футболистов как «этот бешеный») в борьбе за мяч втоптал в землю аж трех соперников, а еще двух скинул в овраг.

– Ничего подобного, – возразил Филипп. – Очень даже интересный матч. И точка отличная. Как раз его.

– Ну, раз его точка, значит, точно не забьет, – проворчал писатель.

Мяч шваркнулся о штангу с таким звуком, что стадион содрогнулся, рикошетом отлетел в боковую стойку и упал перед воротами. Вратарь рванулся к нему и книжкой смахнул его за лицевую линию. Несмотря на несколько пижонские замашки, дело свое беловолосый знал в совершенстве.

– Угловой, – сказал Филипп.

Бить угловой отправился кудрявый. Он был очень сердит, потому что разбил свое зеркало в столкновении с кем–то из противников.

– Ну и что он придумает? – скептически спросил Мистраль.

Кудрявый уперся руками в бока, подумал немного, отставил зад, опустил руки, потоптался на месте и лишь после этого лягнул мяч, который закрутился и по немыслимой траектории влетел прямо в ворота.

– Вот это да! – в восхищении сказал Филипп, не веря своим глазам.

«Львы» рванулись поздравлять товарища, забившего гол, да еще такой классный, однако кудрявый предпочел избегнуть их благодарности, от которой могла пострадать его прическа, и нырнул в озеро. Херувим стоял у ворот, кусая губы. Ему казалось, что он предусмотрел все варианты, кроме этого, казавшегося самым невероятным. В отместку он пнул гамак вратаря и высказал последнему все, что думал о нем и его предках. Легконогий и фараон растащили товарищей как раз в то мгновение, когда защитник дошел до прабабушки вратаря, которая, по мнению говорящего, вела себя в молодости довольно легкомысленно. Тут на горизонте появился Коленце, которому карточки явно жгли карманы, потому что он постоянно их поглаживал, и ссора как–то неправдоподобно быстро сошла на нет. Судья указал на центр поля, куда и направились нападающие «пушкарей».

– Я так и думал, что «львы» сильнее, – заметил Филипп.

– Потому что они забили гол? – хмыкнул Мистраль. – Не забывай, игра еще не кончена.

– Все–таки тебе больше нравятся «пушкари», – поддразнил его Филипп.

– Пусть сначала сравняют счет, – возразил здравомыслящий Мистраль. – Тогда я и решу, какая команда мне больше нравится.

Но вместо сравнивания счета едва не вышло удвоение, потому что рыжий капитан перемахнул через болото и, оставив далеко позади защитников противника, выскочил один на один с вратарем «пушкарей». Впрочем, вратарь тоже оказался парень не промах: как выяснилось, он позаботился захватить с собой сетку от гамака, которую и набросил на капитана. Тот запутался и упал, а херувим прямо в сетке отволок его в ров и попытался там утопить, за что все–таки получил от Коленце свою желтую карточку. Вратарь в это время постукивал возле ворот мячом о землю, усиленно делая вид, что он тут ни при чем. Тем не менее судья провел с ним профилактическую беседу на предмет связи красной карточки с намеренным причинением вреда здоровью соперника, и вратарь заверил его, что будет тише воды, ниже травы. Кстати сказать, он сдержал свое слово, но так, что соперники сильно об этом пожалели.

– Что–то скучновато становится, – заметил Мистраль после того, как фараон ухитрился–таки затолкать мяч в заколоченные ворота «львов», но боковой арбитр неверно показал вне игры, и гол не зачли. – Как вообще твои дела?

– Никак, – довольно уклончиво ответил Филипп.

– Когда твоя свадьба с Матильдой? – полюбопытствовал писатель.

– Это зависит от многих условий, – отозвался Филипп, думая об Аде.

Мистраль кивнул:

– Да, с Вуглускром вряд ли поспоришь.

– Вуглускр тут совершенно ни при чем, – почему–то рассердился Фаэтон. Мистраль быстро взглянул на него. Неприязнь приятеля к своему будущему тестю вовсе не была для него секретом.

– Я слышал, ты поссорился с Ровеной, – сказал Филипп, чтобы избежать скользкой темы. – Это правда?

– Я с ней не ссорился, – зачем–то уточнил Мистраль. – Это она решила поссориться со мной. – Он поколебался. – У меня тут такая встреча была на днях…

Он хотел рассказать Филиппу о том, что видел в Городе Очень Странных Существ. Но его собеседник понял Мистраля по–своему.

– Ну, я не претендую на то, чтобы знать твои секреты, – возразил он. – Твоя личная жизнь – это твое дело.

Но писатель не слушал его.

– Надо было загадать другое желание, – сказал он.

– Ты это о чем? – удивился Филипп.

– Что? – Мистраль непонимающе взглянул на него. – Черт возьми, он достает красную карточку!

Коленце удалил с поля двух игроков, выяснявших между собой отношения в эстетически неприемлемой форме, и назначил штрафной в пользу «пушкарей».

– До ворот далековато, – усомнился Мистраль.

– И они к тому же заколочены, – добавил Филипп.

– Да, и тайм подходит к концу.

Шла 45–я минута. Вратарь «львов» расставил защитников по газону и строго–настрого наказал им следить в оба. Фараон пробил по мячу, и тот влетел точно в ноги херувиму, который и попытался прокинуть его в отверстие между бревнами. Однако вратарь в броске отшвырнул мяч, который упал на клочок зеленого газона, где не было ни единого игрока.

В следующее мгновение газон зашевелился, и оказалось, что это вратарь «пушкарей», который для маскировки нацепил на белые волосы зеленое полотенце. Только тут вратарь «львов» сообразил, отчего его соперник предпочитает одеваться в цвет искусственной травы.

Соперник меж тем ухмыльнулся и, показав ошеломленному коллеге «нос», ногой протолкнул мяч между бревен за линию в незащищенные ворота. Защитники «львов», как мельницы, замахали руками, пытаясь внушить судье, что имел место непреложный офсайд, но Коленце придерживался другого мнения. Он засвистел, засчитывая гол, и указал на центр поля. Счет на табло поменялся на 1:1. Счастье стадиона не знало границ.

Сон двадцать третий

– По–моему, очень неосмотрительно делать ставки на счет в такой игре, – сказал Филипп.

Через десять минут после перерыва счет был уже 3:3. Имели место: два пенальти, одно удаление, пять желтых карточек, шесть замен, одна стычка в штрафной «львов», в ходе которой большинство досок было отодрано от ворот и пущено в ход, а также тринадцать попыток забить, четыре из которых увенчались–таки успехом. Пока «пушкари» были в большинстве, но тут херувим совершил непоправимую ошибку, проскакав по поверхности озера. Сей фокус наверняка не удался бы ему, если бы он не мчался по головам соперников, которых его товарищи объединенными усилиями в это озеро затолкали. Раздраженный Коленце показал защитнику за фокус вторую желтую карточку, и херувим, поправив напоследок золотистые волосы и пнув для острастки кудрявого полузащитника, покинул поле. От каждой команды оставалось теперь лишь по 9 человек из 11.

– Интересно, что напишет пресса после этого матча, – сказал Филипп.

– То же, что и всегда, – отозвался Мистраль. – Что судья был подкуплен, а некоторые игроки нарочно играли слабо и делали ошибки, чтобы команда проиграла.

– Ты думаешь, Коленце и впрямь можно подкупить? – заинтересовался Филипп. Честно говоря, ему трудно было представить себе человека, который бы отважился на нечто подобное. Даже один взгляд на свирепую физиономию судьи наводил оторопь.

– Ну, если Коленце неподкупен, как некоторые утверждают, – протянул Мистраль, – тогда становится даже как–то обидно за людей. Они–то стараются, распространяют слухи о его продажности, а получается, что все зря.

На поле между тем кипела битва. Нападающие «львов» пытались преодолеть насыпь, но «пушкари» обстреливали их кольями и вообще членовредительствовали вовсю. Коленце пришлось остановить игру, чтобы сделать внушение, и после этого битва закипела с удвоенной силой.

– Кажется, игра переходит в силовую фазу, – констатировал Мистраль со вздохом.

– Похоже на то, – согласился Филипп. – Не могу понять, как они в древности могли бегать по совершенно гладкому полю. Это же, наверное, было смертельно скучно.

– Я попробовал описать нечто похожее в своем романе, – признался писатель. – Ничего не получилось. Думаю, тогда игра и впрямь была не очень зрелищной. Три замены вместо десяти, пенальти на одиннадцати метрах вместо двадцати…

– Ты пишешь очередную книгу? – спросил Филипп с интересом. По правде говоря, он не читал книг Мистраля, но считал невежливым не справляться о его работе.

– Вообще–то я сейчас ничего не пишу, – признался Мистраль. – Ни очередного, ни внеочередного. Мне надо подумать.

– О чем?

– О моей работе. О ее смысле.