Анатоль Имерманис - Пирамида Мортона Страница 32

— Долларов? — прохрипел он, пятясь задом. Сковородка опрокинулась, картошка и мясные лепешки вывалились на песок.

Не знаю, кто из нас больше испугался — он, вытаращенными глазами глядевший на мою чековую книжку, или я.

— Чек на сто долларов? — дрожащим голосом повторил он. Фраза в его устах звучала как цитата из давно забытого учебника. — С какого ты света явился? Может, ты и есть тот Мортон, которого прикончило землетрясение?

Я знал, что мне не выкрутиться. Даже не пытался.

Набросился на картошку и мясные лепешки, пожирал их прямо с песком и, если придумывал объяснение, то лишь своей неприличной прожорливости.

— За пятьдесят лет проголодаешься! — объявил я с полным ртом.

Он не обращал на меня никакого внимания — прислушивался к далекому голосу теледиктора. Я уловил только последнюю фразу:

— …налет на музей банковских операций в Колорадо-Сити, из которого похищены золотые слитки общим весом семь килограммов. Три участника ограбления задержаны, остальным удалось бежать в пустыню…

— Так вот, кто ты такой! — Яростно растоптав остатки еды, парень схватил пустую сковородку. — Проклятый клановец! Всю жизнь ненавидел вашу шайку! Это из-за вас я отправляюсь в биодом! — он замахнулся сковородкой, намереваясь обрушить ее на мою голову.

— Неправда! — крикнул я на всякий случай, недоумевая, кто такие клановцы.

— Врешь, сукин сын!.. Ну, ладно, — он швырнул сковородку в ручей. — Попадись ты мне месяцем раньше, я бы задушил тебя голыми руками. А теперь это не имеет значения… — он уже говорил больше сам с собой. — В последний раз прошелся по вольному воздуху, в последний раз посмотрел на деревья и горы, в последний раз сам себе приготовил еду… Разве иначе ты застал бы меня в таком месте?.. А через час я уже буду в биодоме. Убирайся, пока не переломал тебе все ребра!

Вероятно, я последовал бы его совету, но пройдя несколько шагов, услышал за собой яростный шепот:

— Все равно далеко не уйдешь! Из ближайшего телеинформа я сообщу полиции.

Быть принятым за какого-то клановца и выданным полиции — этого мне еще не хватало. Прежний Тридент Мортон потерял бы голову, очутись он в такой ситуации, но сейчас все во мне было иным — и физические силы, и умственные способности. Реагируя с быстротой, которая немало удивила меня самого, я на лету придумал довольно-таки правдоподобное объяснение. В мгновение ока я превратился в отбившегося от остальных, заблудившегося в пустыне члена спасательной экспедиции, а допотопные деньги и чековая книжка — в археологическую находку на месте засыпанной землетрясением анабиозной установки.

Он мне как будто не очень верил, и тогда я, в пбисках убедительного доказательства, вспомнил про кольцо с бриллиантом. В вертолете я случайно нащупал его в кармане, хотя понятия не имел, как оно там очутилось.

— Вот что я еще обнаружил при раскопках! — Я вынул перстень. Шлифованные грани загорелись на солнце, в глубине засветился переливчатый огонь.

— Что Это за камень? — парень недоверчиво повертел кольцо в руке. — Прозрачный как будто, а изнутри не то красный, не то синий…

Бриллианты были для него такой же диковиной, как для меня музей банковских операций. Но когда я ему сказал, как называется камень, его охватило такое же возбуждение, как меня при виде еды.

— Сейчас проверим! — Закинув рюкзак за плечо, он стал продираться сквозь кустарник.

Кольцо осталось у него в руке. Я мог бы выбить его одним-единственным ударом, а вторым свалить парня с ног — во мне накопилось столько силы, что я бы справился с любым, кроме чемпионов по боксу. Но я не стал этого делать. Я вообще уже не думал о кольце, лишь о надписи на внутренней стороне, которую только что заметил: “Торе от Трида”.

Торе от Трида. Торе от Трида.

В моем мозгу явно слышался характерный звук вертящегося сейфового диска, на котором набирают нужную комбинацию. Дверца с металлическим звоном распахнулась, на меня нахлынули воспоминания. Тора! Целый мир, куда входила и моя первая близость с женщиной, и та, последняя, перед выступлением Торы в первой передаче Телемортона, и множество женских рук, к которым я прикасался — страстно, безразлично, брезгливо, — и длинный безымянный палец Торы с багровым, в цвет туники, ногтем и обручальное кольцо с часиками. Кольцо было, собственно говоря, мое, мы просто обменялись перед выступлением, потому что остановились ее часы, а ее были с бриллиантом, принадлежавшим прежде принцессе монакской, а до нее — русской великой княгине. По глубокому убеждению Торы, знаменитый камень приносил счастье. Потом, когда ее убили, кольцо осталось у меня и вместе с аппаратом гипносна отправилось в полувековое путешествие.

Мы вышли на бетонированную дорогу. У горизонта, полузатерянное среди скал и могучих кедров, высилось какое-то здание. Судить отсюда о размерах было трудно, может быть, оно казалось таким большим из-за того, что рядом не было никаких других строений. На обочине дороги стоял игрушечный домик без окон. Мы вошли. Я увидел экран, а под ним клавиши. Нажав одну из них, мой спутник нетерпеливо потребовал:

— Найдите ближайшего ювелира! Поскорее, мне некогда!

— Сейчас поищу, — ответил бесстрастный механический голос.

Через несколько секунд экран вспыхнул. Я увидел ювелирную мастерскую и пожилого мужчину, тщательно шлифовавшего наждаком необычное ожерелье. Я готов был поклясться, что оно из стекла. В мое время такую побрякушку можно было купить в магазине детских игрушек.

— Что у вас там такое? — не отрываясь от своего занятия, спросил владелец мастерской.

— Спрячьтесь! — шепнул мне парень, заслоняя спиной. Я отошел в угол вовремя — ювелир как раз поднял голову, чтобы осмотреть протянутое моим спутником кольцо.

— Граверная работа, старинная, — он отложил в сторону лупу. — Позапрошлый или прошлый век… Бриллиант 18-каратовый, судя по чистоте, южноафриканский, шлифован в Амстердаме… Но это, может быть, и искусная подделка. Придется проверить при помощи спектрального анализа.

— Неужели не существует другого способа? — нетерпеливо пробурчал мой спутник.

— Кроме лабораторного? Никакого. Алмазы режут стекло, но где вы его сейчас найдете? Только в музее и у лучших ювелиров.

Странный мир! — думал я. — Мир, который с каждой минутой становится все более непонятным. Банковский музей, музейное стекло. Это еще куда ни шло. Но в голосе ювелира, когда он упоминал Амстердам и Южную Африку, улавливалась удивительнейшая интонация.

Примерно таким тоном в мое время говорили об Атлантиде. Я впервые по-настоящему представил себе, как добираюсь до ближайшего города — без денег, без малейших познаний в топографии своего времени, которые прививаются человеку с детства и помогают ему ориентироваться в любой обстановке. Уже при первом шаге я бы выдал себя с головой. Продать кольцо какому-нибудь ювелиру означало бы для меня то же самое, что человеку моего времени предложить владельцу оружейного магазина атомную бомбу. На первых порах, пока я мало-мальски не разобрался, что к чему, мне нужен был укромный приют, где меня бы кормили и не слишком расспрашивали. Сейчас я был убежден, что счастливый случай столкнул меня с этим парнем. Он направлялся в биодом. Это название было созвучно Биомортону и, несомненно, имело отношение к медицине. Санаторий или лечебница — именно то, что более всего подходит для первых шагов Тридента Мортона по тонкому льду новой жизни. Я предполагал, что новая жизнь встретит меня как воскресшего Иисуса Христа, а она при помощи чудовищного обмана загоняет меня в подполье.

Ну что ж, санаторий не самое худшее место для живого мертвеца.

Я мыслил втрое, вчетверо быстрее прежнего. Решение было принято прежде, чем ювелир докончил фразу. Оставаясь для него невидимым, я сунул моему спутнику в руку свои часы.

— Циферблат со стеклом! Подлинным стеклом! — владелец мастерской нагнулся, чтобы поднять оброненное от удивления кольцо. — Откуда это у вас?

— Не ваше дело! — пробурчал мой спугник. Я отметил его сообразительность. Не медля ни секунды, он чиркнул бриллиантом по крышке часов. — Вот это да!.. Сколько я вам должен за консультацию? — Он вытащил из кармана металлическую книжицу с литерами “Кредимортон” и десятизначной цифрой на массивном переплете. — Сколько? Поживее! — повторил он торопливо, раскрыв ее. Страницы были из тончайшей фольги, на внутренней стороне металлической обложки окошко, как в мое время у счетчика такси.

— Десять кредитов! — промямлил все еще не оправившийся от изумления ювелир. В его руке появилась такая же книжица с такой же десятизначной цифрой на обложке.

Мой спутник нацарапал эту цифру, водя прикрепленной к переплету иглой по серебристой страничке, а пониже вывел десятку. Потом взглянул на свое окошечко.