Вера Крыжановская - Смерть планеты Страница 33

И во мраке пещер загорались громадные очаги света; благо-дельные духи являлись магу, с любовью и снисходительностью взирая на него, научая его трудному искусству понимать души и обещая свою помощь и поддержку. В такой атмосфере света и тепла тело Супрамати пополнялось новыми силами, все существо его дрожало священным трепетом любви к человечеству, а нравственное безобразие последнего казалось ему менее отталкивающим, несмотря на его пороки, преступления, ослепление и братоубийственную вражду. Сквозь всю эту грязь он видел блестевшую божественную искру, бессмертное дыхание Творца, которое никакая грязь не может ни уничтожить, ни затушить, и которое во всей первобытной чистоте своей таится даже в злобной груди сатаны. Этого дара Неба никто не в состоянии лишить существо, созданное Богом.

После нескольких недель такой молитвенной отшельнической и аскетической жизни Супрамати покинул подземный город и с новыми силами вернулся в Царьград.

Теперь он вступил в свет, и великолепные салоны его дворца наполнило самое нарядное, богатое и именитое общество. С жадным любопытством рассматривала праздная, легкомысленная и невежественная толпа разнообразные драгоценности и сокровища искусства, во множестве собранные в этом по-царски обставленном доме с многочисленной прислугой, что уже было совершенно необыкновенно и невиданно в эпоху всеобщего «равенства», когда людям служили машина или животное.

Женщины были совершенно без ума от обаятельно красивого человека, удивительно выделявшегося из окружавшей его толпы; однако, несмотря на все бесстыдство и наглость дам «конца мира», что-то в строгом взгляде и неопределенной улыбке Супрамати их стесняло и держало на известном расстоянии.

Но кроме захватывающего интереса, возбужденного личностью очаровательного индусского принца, город был охвачен любопытством и полон пересудов по случаю скорого возвращения в столицу Шелома Иезодота с многочисленной и блестящей свитой, которую он всегда таскал с собой.

На месте древнего храма Св. Софии, позднее переделанного в мечеть, сын сатаны построил огромный дворец, воспользовавшись, сколько возможно, старыми стенами. Часть дворца, где находились остатки церкви, служила личными покоями Шелому и Исхэт Земумин – странной, никогда не покидавшей его женщины, бесстыдно титуловавшей себя матерью и супругой Царя Вселенной. В пристройках здания были приготовлены помещения для свиты, сатанинских жрецов и других нравственных чудовищ. Все, что почитал и чему поклонялся старый языческий и христианский мир, эти ублюдки последних времен обливали грязью и оскверняли.

С жадностью передавались вести, как одна страна за другой добровольно подчинялись Шелому Иезодоту благодаря тому, что никто, как он, не обладал столькими благами мира и не расточал их с таким широким великодушием. Во всех домах, где бывал Супрамати, ни о чем другом не говорили, и, между прочим, рассказывали, что во всех подчинявшихся местностях Шелом оставлял своих сатрапов, на обязанности которых лежало наблюдение за благополучием области; в том смысле, что они должны были раздавать нуждавшимся золото, устраивать празднества и сатанинские оргии и уничтожать повсюду как самих верующих, так и все относившееся к старым исповеданиям. В помощь столь полезным трудам при каждом сатрапе был назначаем совет из неограниченного почти числа членов; но для причисления к этим советникам надо было доказать явное выполнение «семи смертных грехов», совершить по крайней мере одно убийство и какое-нибудь новое, в пикантном духе кощунство. Царьград, как полагали, Шелом избрал своей столицей.

Настал наконец день, когда грозный и таинственный человек вступил в город. Еще накануне волнующаяся толпа стала наводнять улицы; а с наступлением ночи показалась окруженная флотилией свиты черная с золотой инкрустацией и залитая ярким кроваво-красным светом воздушная яхта, в которой помещался

Шелом. Подобно духу тьмы, спустился он из пространства на водворение в избранной столице.

Прибытие Шелома праздновалось сатанинскими процессиями и жертвоприношениями, избиением нескольких человек, признанных народным голосом за верующих, и оргиями, превзошедшими по своему бесстыдству и вновь придуманным кощунствам все раньше виденное. Но Шелом не ограничился празднествами и наградами; он принялся также за экономические реформы и первая же из них вызвала общее удовольствие. Население освобождалось от обязанности платить за билеты при переезде в воздушных поездах; взамен этого установлен был незначительный общий годовой налог, дававший право каждому безвозмездно передвигаться и путешествовать с одного конца мира на другой.

«Потому что,- пояснял в своем законе новый владыка земли,- это стесняет личную свободу людей, привязывая человека к одному месту, когда он пожелает переехать на другое, а воздушные пути принадлежат каждому, подобно самому воздуху».

Глава одиннадцатая

Недели через две после своего прибытия Шелом Иезодот находился в своих покоях. Это была средней величины зала, обтянутая черной с красными разводами материей и обставленная мебелью из черного дерева с резными, увенчанными козлиной головой спинками и красными шелковыми подушками. Красные электрические лампы заливали комнату кровавым светом. За столом в широком с высокой спинкой кресле сидел Шелом и внимательно слушал стоявшего перед ним одного из советников, который, жестикулируя, с необыкновенным жаром ему что-то докладывал. Черная звезда на шее указывала на его высокое положение в сатанинской иерархии.

Царь зла был молодой человек громадного роста, но такой тонкий, худой и гибкий, что движения его высокой фигуры, обтянутой черным трико, напоминали змею. Черты лица, хотя и угловатые, были правильны; а глаза – большие, серые, с резким зеленоватым отливом и прямыми, почти сросшимися на переносье бровями, так фосфорически блестели, что минутами казались глазами дикого зверя.

Из-за красных, как кровь, и мясистых губ блестели острые белые зубы; густые кудрявые черные волосы и бородка резко оттеняли тусклый, сероватый цвет лица. Словом, его можно было бы назвать красивым, если бы физиономия его не отражала все пороки и нечистые вожделения, а взгляд не был бы таким ледяным и вместе с тем диким, даже жестоким.

Рядом с Шеломом, но на стуле пониже, сидела женщина обаятельной красоты. Обтягивавшее ее трико обрисовывало чудные формы, оставляя открытыми шею и руки цвета слоновой кости; черты лица напоминали древнюю камею; большие черные и мрачные глаза сверкали из-под пушистых ресниц, словно озаренные внутренним огнем; маленький красный рот выражал чувственность, иссиня-черные и необыкновенно густые волосы спускались ниже колен. Широкий золотой обруч, украшенный головой козла с изумрудными глазами, поддерживал ее пышную чернокудрую гриву. Женщина эта была, в полном смысле слова, дьявольской красоты и, как истинное воплощение сладострастия, словно создана возбуждать страсти и завлекать людей в ту бездну, из которой сама вышла.

– Так ты, Мадим, считаешь этого индуса опасным? – спросил Шелом, поглаживая бороду и слегка насмешливо смотря на стоящего перед ним и окончившего свой доклад человека.

– Да, я считал своим долгом обратить на него твое особое внимание. Человек этот вылез, наверно, из какого-нибудь тайного логовища древних христиан, и окружен такой противной атмосферой, что когда проходит со своим секретарем мимо наших святилищ, в них творится что-то вроде бури. Дом его полон слуг, но ни один не знакомится с нашими и не участвует в наших церемониях. Как я уже докладывал тебе, принц Супрамати бывает в свете и у себя устраивает роскошные приемы; но достоверно известно, что он относится ко всем в высшей степени сдержанно, а самое невероятное – это что у него нет любовницы.

– Надо бы достать ему, – сказал насмешливо Шелом.

– Это будет нелегко, – ответил озабоченно Мадим. – Притом Маслот, наш великий ясновидец и астролог, сказал мне, что человек этот с некоторыми другими послан нашими врагами и причинит нам много неприятностей. Я уже знаю, что индус говорил доктору Шаманову, будто приближается конец света и разразятся страшные катастрофы, голод, землетрясение и невесть что еще…

Шелом Иезодот разразился звонким смехом.

– Придется лишить Маслота его звания Великого ясновидца, потому что он начинает слепнуть; да и тебя, Мадим, я считал умнее! Неужели ты думаешь, что я не знаю того, что мне следует знать? Я – на пути к открытию и завладению таинственной субстанцией, или кровью планеты, а не то «эликсиром жизни», как называют ее презренные эгоисты, скрывающиеся в Гималаях. Хитер же будет тот, кто сумеет уничтожить нас, когда мы поглотим первобытную эссенцию, которая обеспечивает планетную жизнь. Каким образом может произойти голод, если та же субстанция вызывает повсюду богатую растительность и изобилие всяких продуктов? Но допустим даже, что произойдет катастрофа! Мне остается всего лишь шаг, чтобы вступить в сношение с соседними мирами, куда мы и переселимся; а после нас пусть себе разваливается наша старуха-земля со всеми попрятавшимися на ней болванами, их глупой верой и всем «старьем», тщательно скрытым ими в пещерах и подземных галереях.