Alma - Эпизод 2. Антиканон Страница 33

— Тебе очень идет это платье, — сказал он.

Стоявшая рядом женщина смотрела куда-то вдаль сквозь бокал с красным вином. Потом одним глотком влила в себя все его содержимое и продолжила разглядывать зал уже через стекло.

Глядя на ее манипуляции, мужчина осторожно продолжил:

— Черный и фиолетовый великолепно подчеркивают твою красоту.

Женщина, наконец, повернулась к нему. Снова поднесла бокал к глазам и теперь рассматривала его самого через стеклянные стенки.

— Прекрасный вальс. Как жаль, что на таких приемах не принято танцевать.

Она, наконец, улыбнулась. Но не такой улыбкой, которую мужчина хотел бы видеть на ее губах.

— О да. Было бы на что посмотреть.

— Что ты имеешь в виду?

— Народные гунганские пляски. С нашими сенаторами на ведущих ролях.

Женщина отставила бокал в сторону и направилась к центру зала.

Бэйл Органа с грустью смотрел ей вслед. Понаблюдал, как она пытается завязать разговор с двумя мелкими чиновниками Совета Безопасности. Обольстительно улыбается, грациозно пожимает плечами, с деланной нечаянностью задевает одного локтем.

Только для чего это все, а? Для чего эти игры в самостоятельность и независимость?

Бэйл чувствовал в себе небывалую решительность. Сегодня он был намерен объясниться. Перед ней и отчасти перед самим собой.

Едва женщина закончила разговор с чиновниками, он жестом подозвал официанта с подносом, подхватил две пиалы из тончайшего фарфора и затем направился к своей даме.

— Не хочешь десерта?

— Десерта? Здесь и так все слишком сладко.

— Неужели?

— Ага. Сладко. Приторно. И музыка тоже очень приторная, вальсы эти.

Органа ничего не нашелся ответить, и перевел беседу в другое русло.

— Я видел, ты разговаривала с…

— … двумя идиотами. Которые ничего не знают. Нужно выловить кого-нибудь покрупней.

— Давай поднимемся на тот балкон, и я представлю тебя…

— О нет, спасибо, не надо. Твоих друзей я и так знаю. Как поживает милая Мон?

— Замечательно, но я совсем другое имел в виду. Я просто вызвался тебе помочь.

— Очень трогательно.

— Я читал твою последнюю статью.

— Ну и как?

Женщина все-таки взяла десерт из его рук.

— Потрясающе, как всегда. Еще одна иллюстрация твоего таланта и ума.

— Ооо, — протянула она, особенно не стараясь скрывать насмешливой интонации. — Конечно, я люблю комплименты.

В этот момент около них остановился импозантный шагриан.

— Наследный принц Альдераана, как я рад вас видеть, — пропел Мас Амедда. — А что это вы делаете здесь, внизу, когда вас давно ждут на нашем балконе?

Женщина с любопытством посмотрела на шагриана, изучая его так, словно одним взглядом хотела вывернуть наизнанку. Амедда не обратил на нее ни капли внимания.

— Дела, — сказал Органа. — Впрочем, быть может, мы позже к вам даже присоединимся.

— Конечно-конечно, Бэйл.

Шагриан уплыл.

— Амедда все также полон жира и собственного достоинства. Как ты думаешь, чего в нем больше?

При этих словах Органе захотелось ощупать собственное тело. Плотный и высокий, принц всегда старался быть в форме, однако отсутствие физической активности постепенно брало свое.

— К ситху этого Амедду. Я давно хотел с тобой серьезно поговорить.

— До этого ты говорил несерьезно?

Бэйл покачал головой.

— Выйдем на террасу, ладно?

— Пошли. Я только возьму себе еще вина.

— Я мигом.

Когда он ступил на террасу, женщина уже сидела за столиком, положив ногу на ногу. Перед ней горел Корускант. Бэйл на секунду остановился и залюбовался ею, отмечая изгибы фигуры и столь знакомый, мягкий, любимый профиль.

Потом чинно предложил ей вино.

— Мы давно знаем друг друга, Падме.

— Знаем.

Ее ответ провалился загадочным эхом куда-то в пустоту, и Бэйл понял, что не уловил интонацию. Может, это был вопрос?

А знаем ли? И впрямь, спросил он себя, знаю ли я эту женщину? Этот двадцатишестилетний ребенок до сих пор играет в игрушки и воображает себя независимой. До сих пор не замужем. До сих пор так и не научилась ответственности за себя.

Падме взяла бокал, отпила и поставила на столик. Потом снова занялась недоеденным десертом.

— Когда мой отец передаст мне права на трон, я стану королем.

— Мне поздравить тебя уже сейчас? Может, и отметим заранее?

Она, не снимая улыбки с лица, щелкнула пальцем по бокалу. Стекло издало тихий звук, больше похожий на стон, чем на веселую трель.

— А ты могла бы стать моей королевой.

— Королевой я уже была.

— Разве тебя устраивает такая жизнь?

— Меня — да, — сказала она и философски заметила: — Нет ничего более забавного, чем быть шутом среди королей.

— Забавного? — переспросил Органа. — У тебя нет настоящей цели. Ты не знаешь, зачем живешь. Ты мечешься из стороны в сторону. Ты же родилась в королевской семье, тебе на роду написано управлять народом! Отвечать за него! Решать судьбы! Ты должна…

— Должна?..

Она снова очаровательно улыбнулась, на этот раз сбросив разом с десяток лет.

— Хорошо, — он постарался успокоиться. И теперь недоумевал, как вообще, при своей тренированной выдержке, мог позволить себе перейти с ней на повышенный тон. — Я не это имел в виду. Ты имеешь право жить так, как считаешь нужным. Если тебе надо было в шестнадцать лет сбежать из дома, то это твоя судьба. Если вместо того, чтобы управлять страной, тебе интереснее играть в шута, ах, прости, в политического аналитика, то это твое право. Однако мне твоя жизнь не безразлична. А со стороны видно лучше.

— Правда?

Капризная маленькая девчонка уплетала десерт, ничуть не стесняясь брать его большими кусками.

— Если ты что-то и должна сделать — ты должна осуществить себя. Реализовать свой потенциал.

Она хмыкнула, едва не подавившись изысканным кушаньем.

— То есть выйти за тебя замуж, — девчонка дожевала кусок и зачерпнула новый, а потом ткнула ложкой в сторону Бэйла, — и стать куклой. Куколкой.

Органа отшатнулся.

— Извини, — она взяла его за рукав. — Я тебе очень благодарна. Ну, правда. За все. За деньги, за помощь, за то, что устроил в эту дурацкую холокомпанию. Ты вообще молодец. Но я больше не хочу быть куклой. Ни твоей, ни чьей-либо еще. Надоело.

Некоторое время они просто молчали.

— Да ты не расстраивайся так, Бэйл.

— Тебе бы все смеяться.

— А ты слишком серьезный. Тебя правда так легко оскорбить в лучших чувствах?

Органа с удивлением глядел на нее, пытаясь понять, не является ли последняя тирада самым что ни на есть настоящим оскорблением.

— Я, пожалуй, пойду.

— Куда?

Она кивнула в сторону зала.

— Гости уже прибывают. Ну и я подцеплю себе кого-нибудь на вечер. Вон тот адмирал очень даже ничего. Как он тебе, Бэйл?

— Хочешь узнать его мнение о кампаниях?

— Да ну нафиг мне сдалось его мнение вместе с его кампаниями. Смотри, прикрыл фуражкой лысину, а так даже совсем неплох. Симпатичный такой дяденька, правда?

— Я в последнее время плохо понимаю твой юмор.

— Подрастешь — поймешь, — подмигнула она ему.

Скайуокер бросил спидер на посадочной площадке. Посмотрел на хронометр — без пяти семь.

— Успеваем, да? — спросил Финкс, вылезая вслед за ним из машины.

— Посмотрим. Если без нас не все сожрали, то вполне.

Анакин поправил белую форменную перчатку. Молча сунул свой кристалл с приглашением швейцару и проследовал внутрь. У Финкса кристалла не было, его имя, как и имена еще нескольких офицеров пятого флота, попало в списки приглашенных по настоятельной рекомендации Цандерса буквально за неделю до приема. Дождавшись, пока идентификацию ротного командира сверят со списками, Анакин шагнул в зеркальный вестибюль.

Увидел свое отражение. Темно-синий парадный мундир. Задержался на секунду. То ли жал проклятый неудобный воротник. То ли давило на мозг какое-то ощущение.

Скайуокер прошел внутрь.

Огромный трехуровневый зал был уже полон людьми и музыкой. Музыку никто не слушал. В основном здесь слушали себя.

Людей в форме было не так и много. Он разглядел генералов и полковников пехотных и десантных войск, нескольких адмиралов и капитанов флота. Их увешанные медалями мундиры равномерно перемешивались с общей толпой, к армии не имеющей никакого отношения.

— О, и выпить дают, — Анакин кивнул на подошедшего с подносом официанта. Взял бокал с аперитивом. Оглядел зал еще раз. Cтоять на месте было как-то неудобно.

Он рассек кружащуюся разноцветную толпу, смотря сквозь лица и отталкивая взгляды. Рядом с ним шел Финкс. Бросилось в глаза, что обычно флегматичный и спокойный ротный командир с интересом взирает вокруг, даже не стараясь скрыть любопытства. Это вызвало у Анакина раздражение. Почему, он и сам не мог понять.