Глеб Васильев - Три Толстушки: Книга Нехилых Перемен Страница 34

– Канатов!

– Канатов!

– Он вконец охренел!

– Но ТАКОГО мы еще не видели!

Порой пролетал полицейский на служебном мотоцикле, стыдясь, что тот марки BMW, а у его друзей лишь «Явы», «Уралы» и «Ижи». Порой какой-нибудь толстяк, пыхтя, бежал в проулок, стремясь выпить двести граммов водки втайне от жены.

В одном месте такие толстяки, вместо того чтобы мирно пить крепкие алкогольные напитки, совершенно неожиданно принялись хором петь одну из старых песен артиста Канатова и пускать при этом по кругу тугой дымный косяк.

Раздвиног сперва подумал, что это выколачивают пыль из турецкого дивана, а потом понял, что автор вновь глумится над ним.

– Какой нехилый день! Всех нахер да и в пень! Какой некислый я! И срать ваще на все! – пели люди.

Спотыкнувшись на втором куплете песни, их голоса снова слились:

– Канатов!

– Чуваки, мать его, Канатов!

Словом, была большая тревога, что Канатов – это полный отстой. Но в воздухе отчетливо пахло канабисом, а больше того – человеческим праздником. Казалось невероятным, но выступление артиста Канатова объединило людей.

И, наконец, случилось последнее происшествие.

Мальчишки-дошколята, сбежавшие из домов, пока их родители предавались ощущениям от необычного дня, перекрыли дорого лимузину, везшему Раздвинога во Дворец.

– Давите их нахрен! – крикнул инструктор танцев. Но из-за отсутствия языка все услышали только «Ахихе их храхрхххх!».

– Действительно! Ах! Какие милые крохи! – сказал водитель лимузина, неверно истолковав звуки, издаваемые Раздвиногом. Автомобиль остановился.

– Стой и не катайся! – сказал один из мальчиков. Голубые глаза его сверкнули гневом. –Где конфеты?

– Ну, видишь ли, мой стоматолог не рекомендует есть сладкое. И мой диетолог с ним полностью согласен, – сказал водитель и рассмеялся собственной шутке, демонстируя белозубую улыбку. – Поэтому с конфетками у нас маленький ууупсик!

Тогда голубоглазый мальчик вынул из внутреннего кармана курточки большой револьвер и сказал:

– Тогда вам копец.

Все малыши, окружившие лимузин, достали пистолеты.

Шофер схватился за свое оружие – баллончик с перечным газом средней едкости. Пока он думал, имеется ли у него моральное право использовать газ против детей, пуля вошла в его левое ухо и вышла из правого тазобедренного сустава. Да, это была пуля со смещенным центром тяжести.

Раздвиног лишился чувств. Но это, так как он был безумен, не помешало ему вылезти из лимузина и даже удивиться, что тот не был бронированным.

Когда инструктор танцев очнулся – точно сказать нельзя, но, во всяком случае, уже после того, как бой между малышней и капитаном Конским окончился. Очевидно, победили первые. Раздвиног увидел около себя того самого Конского, и он был мертв.

«Вот даже нельзя сказать, плевать мне или нет» – подумал Раздвиног.

Но то, что он увидел через секунду, заставило его склониться к первому варианту.

Мешок с трухой, бывшей некогда роботом наследницы Софьи, лежал на земле. Помимо подтеков гидравлической жидкости, он был весьма очевидно умащен мочой и фекалиями.

Раздвиног смотрел на этот мешок и с горечью осознавал, что ничем от него не отличается. Он упал на колени и горько заплакал, моля незримого бога послать ему быструю и безболезненную смерть без дальнейших унижений.

Инструктор школы танцев воздевал к голубому небу свои кулачки, похожие на черствые окровавленные булочки. Он не подозревал, что мальчишки, убившие шофера и капитана Конского, спасли его от ужасного конца. Благодаря им он избежал встречи с… Впрочем, какой именно встречи он избежал, станет ясно в свое время.

Сейчас же украденный лимузин гнал вперед. Один из мальчиков давил на педаль газа, второй на тормоз, третий рулил, а карапуз, пользующийся наибольшем авторитетом, координировал их действия. Перед своим лицом он держал глаз, висящий на проводке.

Встречные люди грозили кулаками и показывали средние пальцы лимузину вслед, или гибли под его колесами, или просто его не замечали. Город жил своей жизнью. Но никто не заметил голубого глаза в руках маленького пассажира. Его просто не было видно – настолько был мал этот маленький пассажир…

Глава XIII

Полный отстой

Любите ли вы путешествия во времени? Только что мы описывали утро с его необычайными происшествиями, а сейчас повернем обратно и будем описывать ночь, которая предшествовала этому утру и была, как вы уже знаете, полна не менее удивительными происшествиями.

Но для начала давайте еще разок проверим вашу многострадальную память. Чтобы делать это было не скучно, устроим небольшую викторину с призами. Возьмите бутылочку любимого напитка или коробку дорогих и вкусных конфет, чтобы вознаграждать себя за ответы.

Первый вопрос. Что случилось с наркоторговцем Сеткиным в эту ночь?

Вариант А. Из-за удара в пах он отказался от употребления наркотиков и алкоголя.

Вариант Б. Сидя в кастрюле, он признал иллюзорность человека-пиццы и двухголового зайца.

Вариант Б2. С Сеткиным ничего не случилось, зато сам он явно с кем-то случался.

Тяжелый выбор? Что ж, никто не обещал, что будет легко. Тем не менее, прошу вас потерпеть. Осталось совсем чуть-чуть.

Итак, второй и последний вопрос нашей викторины. Какое действующее (или недействующее) лицо этой книги полюбилось вам больше всего и почему?

Напишите, а лучше нарисуйте ответ прямо тут.

Так. Теперь переходим к процедуре награждения. За каждый ответ налейте себе столько рюмочек любимого напитка и возьмите из коробки столько дорогих и вкусных конфет, сколько вам хочется. Мои поздравления победителям!

Пока вы наслаждаетесь заслуженными призами, я, как и обещал, увлеку вас в головокружительное путешествие назад во времени – в ту давнюю пору, когда на Земле царила Ночь!

В эту ночь наркоторговец Сеткин угодил в кастрюлю. В эту же ночь Сучок заблудился и, благодаря этому, сумел выполнить поручение артиста Канатова и передать от него привет своему собственному отцу.

Кроме того, в эту ночь три человека с фонарями вошли в спальню наследницы Софьи.

Это происходило приблизительно через сорок одну минуту после того, как Сучок наткнулся на ужаснейшего Александра Ивановича и принял его за слегка поправившегося Сеткина.

В спальне было темно. Девочка крепко спала, храпя и дыша всей грудью так, что дрожала люстра и трепетали шторы на окнах.

Свет фонарей узкими клиньями резал мглу, но не слишком помогал незваным гостям. Что они делали, неизвестно. Их шепот чередовался со звуками глухих ударов, сдавленными вскриками, проклятьями, треском ломающейся мебели и звоном разбитого стекла. Очевидно, трое вошедших к наследнице имели какое-то право хозяйничать в ее спальне, однако стеснялись зажечь люстру.

Три фигуры, наконец, подошли к кровати Софьи.

– Есть? – раздался шепот.

– Спит, – ответил другой.

– Тссс… – зашипел третий, шаря руками по одеялу. – Хм, что это тут торчит прямо посередине?

– Колено?

– Меньше.

– Палец?

– Больше.

– Нос?

– Да какой к чертям нос? Я же говорю – посередине!

– Не смей орать на меня! Нос находится посередине лица, а ты не уточнял, посередине чего у тебя там что-то торчит. Если не нос, то, может быть, это ручка кресла или, что скорее всего, черенок лопаты. И вообще я не нанимался шарады разгадывать.

– Черенок лопаты, да? Ты это серьезно? Господи, дай мне сил не прикончить это безмозглое создание прямо здесь и сейчас.

– Да уж, не надо отступать от плана. Наследницу убивать мы не планировали. Будет крайне неразумно прикончить ее в свете данного обстоятельства.

– И ты туда же? О божечки, как же я вас обоих ненавижу… Ладно, приступим. У кого из вас шприц?

– У меня.

– И у меня.

– Надо же, какой приятный сюрприз. Давайте, вкалывайте. Ай! Придурки! Нахрена в меня-то транквилизатор колоть! Я вас, ублю… – голос оборвался. Его обладатель рухнул на пол рядом с кроватью.

– Ты специально его уколол? – спросил первый.

– Ага. А то ишь, раскомандовался тут, жук навозный, – ответил второй. – Ты наследницу-то уколол?