Russell D. Jones - НА ГРАНИЦЕ КОЛЬЦА Страница 35

– Не знаю, – отозвался из кухни дядя. – Сама спроси!

Нормальный человек сначала бы всё-всё выяснил об ухажёре своей несовершеннолетней племянницы, а уж тогда отпустил бы. Кто его мама? Кто папа? Где живёт? Учится-работает? Вредные привычки?

Дяде хватило «не опасный».

Надувшись и назло не попрощавшись, Варя открыла входную дверь – и увидела Лоцмана.

– Здрасте, Шава… Шама... Ой! – она покраснела. – Извините, я опять забыла… Здрасте, дядя Серёжа! – Варя торопливо выскользнула на площадку и поскакала вниз.

– Добрый день, дядя Серёжа! – приветствовал гостя Дед. – Чайку будете? С вареньицем!

– Спасибо, мне хватит, – Лоцман продолжал стоять на пороге квартиры с видом человека, пытающегося вспомнить слово, которое внезапно выветрилось из памяти.

– Ты либо туда, либо сюда, – Дед выглянул в прихожую. – Сквозит.

Он был полностью экипирован – осталось обуться.

– Тогда я туда, – сказал Лоцман, вышел на площадку и начал медленно спускаться, постукивая ногтями по перилам лестницы.

Застёгивая на ходу зимнюю куртку, Дед нагнал его этажом ниже.

– А куда она?.. Если не секрет? – спросил Лоцман, прибавив скорость.

Внизу хлопнула железная дверь – Варя выскочила из подъезда.

– На свидание, – процедил Дед сквозь зубы.

– Как быстро растут дети! – воскликнул Лоцман, намеренно фальшивя. – И где оно будет проходить – важнейшее событие в жизни каждой юной леди?

Хороший вопрос! Варя задала его себе, когда стояла на платформе в ожидании поезда.

Дядя так и не сообщил место и время встречи. Сказал, что её ждут. В метро. А Варя не стала расспрашивать.

«Что, проверка на сообразительность?» – подумала она, после чего подумала ещё раз. Хватило пары минут.

Доехав до «Баррикадной», она перешла на «Краснопресненскую» – и возобновила «экскурсию» по Кольцевой. Села лицом к платформам и после первого круга поняла, что скучала по этим видам, по шуму, голосам, объявлениям «Осторожно, двери закрываются! Следующая…»

Станции вылетали, вначале неразборчивые и пёстрые, поезд замедлял ход, и перед глазами выстраивалась галерея приземистых арок, ведущих в центральный зал, а между ними – что-нибудь красивое. На «Белорусской» – тиснёный мел и светильники, похожие на балкончик или нос лодки. «Новослободская», как и раньше, манила, хотелось выйти и рассмотреть каждый узор витражей (но стыдно: вдруг за провинциалку примут!) «Проспект Мира» был самым скучным, но зато после него – роскошный дворец «Комсомольской».

Потом была «Курская», которую Варя недолюбливала – её всегда клонило в сон при виде монотонного белого мрамора. К счастью, на следующей «Таганской» были панно с затейливыми сказочными узорами. Огорчали дурацкие физиономии в медальонах, которые портили красоту. А вот в орнаментах «Павелецкой» не было ни изъяна. И название станции на каждом пилоне – никогда не перепутаешь!

Далее следовала уютная ребристая «Добрынинская» и строгая «Октябрьская», похожая на подземелье средневекового замка. Пёстрый «Парк Культуры» был как ячейки с фигурными кусочками белого шоколада. После пафосно-базарной «Киевской» шла родная «Краснопресненская», чей красный мрамор напоминал Варе, в зависимости от степени голода, либо срез сырокопчёной колбасы, либо фарш для котлет. А потом опять была сахарная «Белка»…

Люди в вагоне застилали обзор, и в какой-то момент Варя разозлилась на широкие спины, студенческие рюкзаки и дамские сумки. «Вот бы они все куда-нибудь исчезли!» – подумала она.

Следующая мысль заставила её вскочить – Варя рванула к выходу, расталкивая пассажиров. Не обращая внимания на ворчание тех, кому она наступила на ногу или попала локтем под рёбра, девушка вылетела на платформу. Чуть шапку не выронила, так спешила!

Кровь стучала в висках, пыльный спёртый воздух обжигал лёгкие, а перед глазами стояла первая встреча с загадочным красавчиком: пустой вагон и размытая темень за окнами. Тогда тоже никого не стало рядом. Внезапно: раз – и все пропали.

Пусть ей так ничего и не разъяснили, о главном Варя догадалась: после того, как исчезнут люди, появится страшное пространство, заполненное мутным киселём. Но теперь никто не вытащит, никто не спасёт, и она будет вечно висеть там...

Поезд прогрохотал и скрылся в туннеле. Никто не исчез – люди, стоящие на платформе, удивлённо поглядывали на девушку. Впрочем, обычное дело: проспать свою станцию и выскочить в последний момент.

Оглядевшись, Варя узнала «Проспект Мира». Прошла в центральный зал, присела на скамейку. Расправила юбку, расстегнула пальто и расслабленно откинулась назад, прислонившись к мрамору пилона. Страх прошёл, но она не стыдилась своей реакции. Возможно, «рыцарь» не опасен, но кто его знает?

И вообще, кто знает, что для дяди «опасно», а что «нормально»?..

– Я не хотел тебя огорчить, – сказал Беседник, присаживаясь рядом. – Я хотел, чтобы тебе было хорошо.

Варя удручённо вздохнула – получился всхлип, похожий на рыдание. Чтобы не усложнять ситуацию, она одарила Беседника вежливой полуулыбкой.

– Привет!

– Привет! – Беседник радостно улыбнулся в ответ.

Красоты в нём не убавилось – по-прежнему хотелось пальчиком потыкать, чтобы проверить на реалистичность.

– А я тебя искала! – сообщила Варя, хотя эти слова никак не вязались с выбранной ролью «неприступной барышни».

Беседник от такого признания просиял и стал ещё милее.

– Зачем меня искать? Я всегда здесь! – сообщил он.

Варя открыла было рот, чтобы поинтересоваться, что он имеет в виду, но злость улетучилась. Завистливый взгляд проходящей мимо девушки целебным бальзамом пролился на сердце. Да ну их к чёрту, эти загадки! Опасный – не опасный, главное, хорошенький. Завидуйте!

Чтобы ни у кого не возникло сомнений в происходящем, она придвинулась ближе к Беседнику, взяла его под руку – и тогда заметила, что плащ на нём тонкий, без подкладки.

– Слушай, а тебе в этом не холодно?

– В чём? – переспросил он.

Варя подёргала его за воротник.

– Ну, в этом. Летняя же вещь! А наверху холодрыга. Я окоченела, пока шла к метро!

И тут же, не делая паузы, спросила как бы между прочим:

– Кстати, а тебя как зовут?

«Рыцарь» нахмурил лоб, сдвинул густые каштановые брови и задрал голову. Посидел так немного, будто бы вспоминая. Если бы рядом был Дед, он бы объяснил Варе, что Беседник пытается понять, что она имела в виду.

Керамические садоводы, юннаты и ботаники с пилонов повернулись к удивительной парочке. Они корчили гримасы, подсказывая ответ онемевшему Беседнику. На ближайшем медальоне в окружении колосьев и листьев стоял, опустившись на одно колено, суровый агроном в жилетке. Он указывал на Варю саженцем яблони.

– Называй, как тебе хочется, – предложил Беседник. – А какое у тебя самое любимое имя?

Агроном одобрительно кивнул и вновь занялся садом.

Шокированная развитием беседы, Варя не сразу смогла отреагировать.

– Нечестно! – возмутилась она. – Не надо так... послушно... Ты же мужчина!

– Я знаю, – кивнул он. – Я мужчина.

– Ну, и как тебя зовут?

– Меня не зовут, – признался Беседник. – У меня нет имени.

Варя наклонилась к нему, заглянула в глаза, выискивая признаки испорченного чувства юмора.

– И разве так бывает? – удивилась она, всем своим видом и голосом выражая недоверие.

В его васильковых глазах плескалась печаль.

– У меня нет имени, – повторил он.

Убедившись в искренности кавалера, Варя моментально сменила тон:

– Бедный! Слушай, но так же неправильно!

Он кивнул.

– Я знала, что ты чудной, но чтобы так… – Варя жалостливо вздохнула. – Ну, давай тогда придумаем тебе хорошее имя, – предложила она.

– Давай! – Беседник воспрянул духом и вновь принялся улыбаться направо и налево, разбивая сердца проходящих мимо дам. – Пусть будет правильно!

Трогательного зрелище! Душераздирающее. Невидимый Дед, сидящий на лавке напротив, закрыл глаза, признавая поражение.

Вспомнилось, как Злата спрашивала: кто вызвал Варину влюблённость? У кого бы спросить о причинах влюблённости Беседника! Дух, за которым Обходчик гонялся несколько лет, сидел и мурчал, словно голодный котик: «Как тебе понравится, дорогая!» «Я весь твой, любимая!» Послушно примерял имена, которые предлагала Варя, и без единого слова соглашался, что «нет, не подходит». После чего пробовал новое имя.

Станция ходила ходуном. Трепетали листья на керамических фризах. Бронзовые люстры испуганно вжимались в свод. Садоводы на медальонах высовывались наружу, обалдев от происходящего.

Невидимый Лоцман, примостившийся рядом Дедом, крутил головой и разве что в ладоши не хлопал.

– Я так понимаю, спорить больше не о чем. Она мне подходит, – сказал он и подмигнул Обходчику. – Талантами надо делиться!