Владимир Цветков - Изнанка мира Страница 36

КОРРЕСПОНДЕНТ: Лабиринт Времени? А вы не собираетесь всерьез заняться Лабиринтом?

ТАЙФ ЛОМИ (уклончиво): Время покажет…

КОРРЕСПОНДЕНТ: Многие задают нам вопросы о таинственном и якобы всемогущем Одиноком Охотнике…

ТАЙФ ЛОМИ (задумчиво): Во Вселенной так много тайн! Я думаю, Одинокий Охотник — это просто непонятное нам явление природы. Хотя чем оно конкретно вызвано, мы пока не знаем. Возможно, когда-нибудь мы его обстоятельно и всесторонне изучим. И объясним. Хотя лично я глубоко в этом сомневаюсь.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Почему вы так думаете?

ТАЙФ ЛОМИ (с улыбкой): Потому что мы еще хорошенько не изучили самих себя. Мы даже не подозреваем о тех скрытых, поистине безграничных потенциальных возможностях, которые присутствуют в нас. Но дать им раскрыться может далеко не каждый: не так-то легко подобрать ключ к собственным интеллектуальным способностям. Еще сложнее выйти, так сказать, на уровень понимания Гармонии Космоса. Вот почему прежде всего мы должны познать самих себя. А потом уже заниматься, скажем, проблемами, связанными с явлениями Одинокого Охотника, и многими другими.

КОРРЕСПОНДЕНТ (уточняет): Конечно, это только ваша точка зрения?

ТАЙФ ЛОМИ: Разумеется. Я никому ее не навязываю. Истина всегда одна, но каждый идет к ней своим путем. И вовсе не по широкой, легкой и проторенной дороге…

КОРРЕСПОНДЕНТ: А что вы скажете о проблеме самозаводов? Она все еще существует, как вы считаете?

ТАЙФ ЛОМИ: Я хотел бы сказать, что проблема, безусловно, существует. Но теперь в другом ракурсе. Несколько в ином аспекте. Раньше, когда мы, в Соединении, были заняты проблемами «тихого бунта» самозаводов, нас интересовали причины этого, способы устранения этих причин да и самих самозаводов тоже. В то время мы, к сожалению, не знали даже местонахождения самозаводов, их мозгового центра, и системы в целом. Теперь положение изменилось, и это обнадеживает. Многие вопросы просто перестали существовать. И поэтому мы можем с уверенностью продолжать наше постоянное, ни на секунду не прекращающееся движение по пути прогресса. Причем во многом совершенно иными методами, используя индивидуальные особенности, скрытые возможности, исторические традиции, значительная часть которых за последнее столетие была, к сожалению, основательно забыта. Самосовершенствование — вот, на мой взгляд, краеугольный камень нашего будущего прогресса. Ведь нынче ни на одной планете империи Кастеройя самозаводов не существует. Теперь все самозаводы находятся внутри нас!

Рассказы

Псевдо

К последней субботе января Толли Маар чертовски устал. Просыпаться было трудно.

Вся жизнь Толли пропиталась обыденной повседневностью, надоевшей суетой и невольной досадой на то, что жена не понимала его. Он не мог написать за несколько часов сносный пейзаж акварелью. Он не мог сочинить хотя бы детскую песенку. Он не мог придумать даже элементарное четверостишие к празднику. Он мог запросто сходить в универсам за продуктами. Он мог вовремя сдать белье в стирку. Он мог кое-как произвести уборку в квартире. Зато все свои свободные вечера проводил в комнате-коллекции, где хранились десятки, а то и сотни всевозможных часов разных времен, стран и народов.

Его жену звали Йулла Лас-Маар. Длинные светлые волосы, зеркальные глаза, полноватые ноги… В общем-то, она нравилась Толли. Она могла часами просиживать у настенного телевизора. Она могла без труда приготовить вкусный и питательный обед. Она могла с интересом просмотреть все пьесы сезона в драматическом театре. Она не могла заставить себя продолжать учебу после двенадцатилетки. Она не могла появиться на работе, не зайдя перед этим в парикмахерскую высшего класса. Она не могла терпеть комнатуколлекцию с ее, как считала Йулла, никому не нужными дурацкими часами. «Бух, бух, бух…»

Все-таки трудно просыпаться рано!

«Неужели уже утро? — дремал Толли. — Опять не выспался. Наверняка не больше восьми, а уже кого-то вынесло. Ну и паразит! Даже в выходной нельзя отдохнуть! И кто эти ковры придумал? Рассадники пыли».

— Толли, слышишь? — спросила жена. От нее еще пахло сном. — Люди уже ковры выбивают. А ты еще в постели.

— Доброе утро! — Толли повернулся на другой бок.

— Почему бы и тебе не выбить ковер?

— Вот те на! Мы ж недавно выбивали!

— Ну и что? Сам знаешь, сколько пыли в январе!

— Посмотри на часы… — начал было Толли.

— Сколько можно на них смотреть! Как они надоели! — Йулла бойко стянула с него одеяло.

— Только идиоты в такую рань выбивают ковры! — разозлился Толли. Ему ужасно не хотелось вставать. — Сначала надо хотя бы позавтракать…

— Вот пока я приготовлю завтрак, ты и выбей ковер, — настаивала жена.

— Сегодня… я его… выбивать не буду. В другой раз.

— Опять займешься своими пыльными часами? Да пропади они пропадом! — она набросила на плечи халат.

— У меня такое хобби. А у тебя вообще никакого!

— Так ты пойдешь или нет? — она уже не скрывала своего раздражения.

— Я же сказал, что нет. Еще будет время, — Толли с головой закутался в одеяло. — Я не выспался, — пробурчал он.

— Ладно! Завтрак приготовишь сам. А я выбью ковер. Пусть все видят, какой у меня муж! — психанула Йулла.

Толли промолчал. Ему хотелось спать. И дался же ей этот ковер! Он услышал, как захлопнулась дверь. «Бух, бух, бух…»

Йулла Лас-Маар со злостью включила полуавтоматическую выбивалку и теперь двигала ею то вдоль, то поперек.

Январь действительно был слишком пыльным. Медленно всплывало утреннее солнце. Его лучи, словно острые лезвия, рассекали просторное небо. На серебристых узорах ковра играли разноцветные блики.

Внезапно Йулла заметила мелькнувшую рядом человеческую тень. Она обернулась в надежде, что Толли все-таки пришел. Но никого не было.

«Бух, бух, бух…»

«Наверное, достаточно», — наконец решила Йулла, выключая выбивалку. И в этот момент она почувствовала чью-то крепкую руку, которая выхватила полуавтомат стремительно и ловко. Йулла и опомниться не успела, как выбивалка снова застучала по ковру. Опять повалила пыль. И откуда она только бралась?

Удивительное дело! Казалось, выбивалка сама двигалась, создавая вокруг себя облако пыли. Облако шевелилось, уплотнялось, постепенно превращаясь из аморфной массы в нечто цельное, темное, густое. Буквально в считанные минуты вся эта масса приняла узнаваемую форму…

В ужасе Йулла заметила, как нечто, похожее на человека, повернулось к ней, продолжая энергично водить выбивалкой по ковру и с жадностью впитывая пыль.

— Не бойтесь меня, — ровным голосом проговорило создание, шевеля черными губами. В его глазницах затаилась пустота. — Меня зовут Псевдо. Это мой ковер. Я в нем жил всегда, но прежде никак не мог собраться. Спасибо вам, Йулла. Я ваш должник. Как здесь мало пыли! Так трудно стать настоящим! Но я обязательно им стану. Между прочим, вы не забыли номер нашей квартиры?

— Девяносто три, — выдавила пораженная Йулла. В голове у нее все смешалось.

— Вот и отлично. Я бы помог вам отнести ковер, но у меня пока не хватает сил. До встречи, — и он вручил ей выбивалку.

Затем, медленно раскручиваясь, Псевдо оторвался от земли и в мгновение ока исчез в форточке одного из окон девяносто третьей квартиры.

Йулла все еще стояла на том же месте, с трудом соображая, что все-таки произошло.

«А как же Толли? Это ужасно!» — опомнилась Йулла и, скрутив ковер, поспешила домой.

В квартире было тихо. Толли спал. Везде царил удивительный порядок, чистота радовала глаз. Не похоже на то, что Толли успел так быстро все прибрать.

— Толли! Проснись, пожалуйста! — жена нервно трясла его за плечо.

Муж сел на кровати, лениво протирая глаза.

— Когда же ты успел все сделать? — спросила она, все еще держа выбивалку в правой руке.

— Издеваешься? Ведь ковер ты выбивала! Я спал. И пожалуйста, положи на место выбивалку.

— Так не ты прибрал в квартире?

— Не-ет!

— Так ты спал?

— Конечно!

— Боже мой! Просто невероятно!

— Что случилось?

— Сама не знаю… Нет, знаю. Это не ты. Все-таки он. Псевдо.

— Что за чушь ты несешь?

— Куда же он мог деться? — продолжала она, не слушая мужа.

— Кто? — не понимал Толли.

— Кто?

— Да, кто…

— Ну конечно, Псевдо… Трудно в это поверить… Смотри, как все кругом чисто, ни пылинки. — Йулла почему-то даже расстроилась.

Толли смотрел на нее во все глаза. Ему уже хотелось сказать: «Вот что значит не выспаться даже в выходные», но тут в комнате-коллекции что-то щелкнуло.