Нил Шустерман - Мир обретённый Страница 37

Но всё изменилось.

Если не считать редких случаев явления призраков да столь же редкого скинджекинга, живые, несмотря на близкое соседство, не подозревают о существовании незримой вселенной неживых.

Мэри изменила положение дел. Она воспользовалась услугами скинджекеров, чтобы взорвать мост, и это событие привело в действие некий сложный механизм, настолько тонкий, что о нём никто и не догадывался. Никто, кроме Кларенса, который мог видеть оба мира одновременно. Старик и был тем связующим звеном, которого так не доставало Майки.

Но с Кларенсом Майки связывал и другие, куда более далекоидущие планы.

— Мне нужна твоя помощь.

— Да что ты? — подивился Кларенс. — И с чего это мне, скажи, помогать тебе?

Они сидели в саду, который даже сейчас, в декабре, был наводнён пациентами. Медперсонал украсил голые ветви вишен и яблонь шарами и мишурой, но это лишь ещё больше подчёркивало зимнюю обнажённость деревьев. По саду прогуливался дежурный, следящий за тем, чтобы больные не учинили чего-нибудь себе во вред. Разговор с самим собой в число рискованных занятий, видимо, не входил.

— Помочь мне в твоих же интересах, потому что я могу доказать людям, что ты не псих, — сказал Майки. — Правда, не всем. Но всё же немногим людям могу. Тем, например, кто тебе дорог.

— Мне никто не дорог.

Но эти слова Кларенса прозвучали как-то не очень убедительно, поэтому Майки ждал продолжения, и оно не замедлило последовать:

— Ну, разве что мой сын... Но он не знает даже, что я живой, так что, может, лучше...

— Я знаю кое-кого, кто заставит твоего сына поверить тебе. Но мне нужна твоя помощь, чтобы найти её.

— На случай, если ты не заметил: здесь психиатрическая лечебница. Я, может, и заявился сюда добровольно, но стоит мне отсюда уйти, как обвинения против меня восстановят.

На что Майки возразил:

— Это если они тебя найдут.

Кларенс немного поразмыслил.

— Знаешь, парень, ты начинаешь мне нравиться. И это меня пугает.

В живом мире повеял ветерок, сдул с ветки стеклянный шар. Он упал и с тихим звоном разбился. Подошёл дежурный — убрать мусор.

— А эта твоя подружка — она кто? Инкуб, суккуб, или, может, полтергейст, или вампир?

— Никакой она не суккуб и не вампир. Просто девушка.

— И ты в неё влюблён.

Майки изумился:

— Откуда ты знаешь?

— Мы же говорили об этом, не помнишь? А к тому же вот это свечение вокруг тебя — когда ты говоришь о ней, оно становится лиловатым.

— Да, верно. Так вот, первое, о чём бы я тебя попросил — это почитать мне газеты. Для нас, существ из Междумира, шрифт слишком неясен, мы не можем его разобрать.

— И что мы ищем в газетах?

— Происшествия, — ответил Майки. — Катастрофы в Техасе.

Кларенс долго раздумывал, скрёб щетину на подбородке... Потом протянул Майки свою междумирную руку:

— Договорились. Давай пожмём друг другу руки.

Майки отпрянул. Это же шрамодух! Не стоит об этом забывать. Если легенда говорит правду, одно-единственное прикосновение этого старикана уничтожит Майки без следа.

Кларенс застыл с протянутой рукой.

— Соглашение между джентльменами всегда скрепляется рукопожатием. Мама не научила тебя хорошим манерам?

Майки подумывал, не сказать ли правду, но отказался от этой мысли. Надо было срочно как-то выкручиваться, и он выкрутился:

— Я нечистый! Да, точно — я нечистый дух. И потому из уважения не должен тебя касаться.

Кларенс посмотрел на него, но руку не опустил.

— Как это — нечистый? Что ты такого сотворил?

М-да, начав врать, придётся врать дальше.

— Я не виноват! На меня наложил проклятие этот... как его... вурдалак! Вот почему я не могу упокоиться в земле.

— Вурдалак, говоришь? — Кларенс наконец убрал руку. — В таком случае, ладно, не будем пожимать руки. Потому что знаешь, как говорят...

— Ещё бы! — кивнул Майки. — Да уж, я знаю, что говорят. Ох, как хорошо я знаю, что говорят!

Как выяснилось, газеты им были ни к чему. В комнате отдыха Холлоу Оукс имелся компьютер, и следующие несколько дней Кларенс усердно просматривал сообщения в Интернете. То, что он нашёл, подтвердило подозрения Майки. Сан-Антонио, штат Техас, похоже, стал магнитом, притягивающим к себе всяческие несчастья. Тут тебе и та страшная автокатастрофа, и пожар в школе, и обвал трибуны на стадионе, и упавшая мачта высоковольтной линии. Лосяра с Хомяком, правда, в репортажах больше не появлялись, но уж больно похож был почерк. Всегда обнаруживались один или два подозреваемых, на которых указывали надёжные свидетели (один случай даже был записан на видео), но всякий раз предполагаемые виновники происшествия утверждали, что ничего не помнят.

Так что у Майки и сомнений не возникало в том, куда направился поезд-призрак — в Сан-Антонио, конечно. А это значило, что Алли тоже там. Больше всего на свете Майки хотел найти Алли, но он понимал также, что необходимо остановить эти преступления против живых людей.

Майки не испытывал особой любви к живому миру, но в отличие от своей сестры он и не презирал его. Он пытался уверить себя, что Мэри не имеет ничего общего с этими ужасными происшествиями, но ему пришлось признать правду: Милос, Лосяра и Хомяк работали теперь на неё. Пока они бродили сами по себе, особых хлопот они не доставляли — так, мелочи, — но попав в руки такой личности, как сестрица Майки — личности с широкими перспективами и великими планами —скинджекеры становились чрезвычайно опасны. Последствия их влияния на живой мир страшно было даже себе представить. Да, в руках Мэри они стали могущественным оружием, и неважно, стоит она за всеми этими преступлениями или нет.

Так как же бороться против такого грозного оружия? Да с помощью другого оружия, которое способно стереть с лица мира скинджекеров его сестры, словно их и не существовало. Кларенс — вот кто станет оружием Майки, кто установит «баланс сил».

Само собой, самому Кларенсу Майки об этом не сообщал. Узнай старый пожарный обо всём — только Майки его и видел. Именно поэтому он не сказал Кларенсу правду о том, почему им нельзя пожать друг другу руки. Впрочем, считал Майки, этот обман — далеко не худший из обманов. Фактически, он был на руку всем. Майки в последнее время вёл жизнь праведника — фигурально выражаясь, оделся в белые одежды. Не повредит же ему одно-единственное пятнышко! Ну, может же он себе позволить одну маленькую ложь во спасение...

И лишь значительно позже он понял, что ложь — всегда ложь. Он не только не мог её себе позволить — заплатить за неё не хватит всех междумирных монет.

Глава 23

Путь наверх

Пока Алли выручала невиновного, а Майки готовил своё смертельное оружие, Светящиеся Кошмары таились в своём логове.

По верхнему городу разгуливал Шоколадный Огр, и Кошмары ушли в глухое подполье. Все наблюдатели в городе получили приказ: в случае, если их засекут, им лучше провалиться сквозь землю, чем опять привести монстра в Аламо. Первый раз им просто повезло, второй раз такая удача навряд ли выпадет.

В изоляции и молчании прошло несколько дней. Это было нелегко — действие междуворота вызывало в добровольных затворниках мощный приток адреналина. Всё равно что пить крепкий кофе двадцать четыре часа в сутки; а поскольку послесветы никогда не спали, то держать в узде свои боевые инстинкты становилось всё труднее. Джил приходилось хуже всех, потому что вдобавок ко всему у неё началось что-то вроде абстиненции по скинджекингу.

Догадавшись об этом, Джикс решил сделать ей подарок.

Туннель на Крокетт-стрит охранялся двумя Кошмариками, чей ритуал состоял в бесконечных «тук-тук»-шутках[30]. К сожалению, они знали только штук двадцать, поэтому постоянно, изо дня в день, повторяли одни и те же.

Джикс предложил им взятку:

— Я вам расскажу новую шутку про «тук-тук», а вы позволите Джил выйти отсюда и вернуться так, чтобы Авалон ничего не узнал.

Кошмарики решили, что их решение будет зависеть от шутки, так что Джикс поделился с ними шуткой про «перебивающую корову» — по сути, единственную из всех «тук-тук»-шуток, которую с натяжкой можно считать смешной[31].

От шутки бравые стражники целый час надрывали себе животики, что купило Джил право уйти и вернуться когда ей захочется. Когда Джикс рассказал об этом Джил, та пришла в восторг — ведь теперь она вырвется из заточения, пусть и ненадолго!

— А ты со мной не пойдёшь? — спросила она, но Джикс так прочно вписался в рутинные занятия многих ребят, что его отсутствие заметили бы.

— Иди, развлекись, — ответил он. — Но я не думаю, что тебе стоит заниматься «жатвой».

— Буду делать, что захочу, — ощерилась она.

На следующий день Джил ушла развлекаться, а Джикс вернулся к своим обычным занятиям — всё к тем же играм, всё к тем же повторяющимся разговорам. Юноша-ягуар принимал участие в ритуалах почти всех Кошмаров. Так он держал ситуацию под контролем: став важным зубцом в шестерёнках будничного существования этих ребят, он в любой момент, как только потребуется, сможет переключить передачу или остановить движение всего механизма.