Пол Филиппо - Города Страница 39

Свет, проникавший сквозь цветные оконные стекла, отражаясь от меди, латуни, серебра и золота, освещал готическую комнату в духе живописи ранних прерафаэлитов [46]. Старые книги, портреты, коробки с логотипами «Марс» и «Сникерс» удачно гармонировали с приглушенным освещением. Другие полки были заставлены изданиями памфлетов утилитарного толка [47]. Не без удивления Джерри взял в руки экземпляр раннего издания «Ньюгейтского календаря».

— Вы это читали?

— Моя неграмотная дочь думала — это что-то, связанное с нугой [48].

Епископ продолжал вести себя в том же ключе. Танец, призванный поколебать землю в ее вращении вокруг оси. Но пока что воздействие испытывали только ненадежные башни Оксфорда. Джерри выглянул в окно, за которым шпиль качнулся и безвольно рухнул на булыжник. Бисли праздновал свое возвращение в лоно англиканской церкви. Он назвал это событие примирением и взамен получил то, что осталось от прихода. Все его деловые начинания по созданию секты новообращенных закончились ничем в результате легализации наркотиков класса А.

Тем не менее, большой пользы в Оксфордском движении не было. Епископ Бисли чувствовал, что понятие «Мускулистое христианство» внутренне противоречиво. Его вступительная проповедь называлась «Храните сладость» и не удалась на обломках Церкви Христовой. В наши дни не так много охотников до больших порций уныния.

Завод граммофонной пружины заканчивался. Бисли танцевал буги все быстрее и быстрее, словно желая компенсировать мелодичность стенаний граммофона.

— Вы боитесь сердечного приступа? — Джерри переставил иглу проигрывателя.

— О, нам он пока вряд ли грозит. Я думаю, на примере Оксфорда их случилось достаточно. Ты так не считаешь? — Впрочем, епископ сдался и потянулся за «Сникерсом».

— Я мог бы достать вам батареек. — Джерри повернул ручку аппарата. — Вам больше не понадобятся пружины и часовой механизм. Вы опять зарядитесь пылом. Это реальная жизнь, а не какая-нибудь городская фэнтези.

Неожиданно побагровевший епископ сел, тяжело дыша.

— Ты пытаешься завести меня? Мне это предписывал знахарь. Он говорил о Душе, но я прежде всего пойду в Диксиленд. Ты здесь не в командировке?

— Я вернулся к иезуитам, — сказал Джерри. — Меня послали с предложением о заключении союза.

Епископ Бисли подпер грязной розовой рукой подбородок. Внезапно к нему вернулось стремление дерзать. Ему оставался всего один шаг до того, чтобы стать следующим Папой.

— Откуда это? — Он поправил митру и взял в руку посох. — Из Ватикана?

— Через Вестминстер.

— Вестминстер? Те, кто остался, чихают от пыли! Витают в облаках, монсиньор. — Он пробормотал что-то короткое, но грубое. — С кем вы на самом деле?

Джерри указал на свою фальшивую кокарду. Епископ Бисли полюбовался ею.

— С Обществом. — Джерри рассмеялся. — Со старым добрым Обществом.

Бисли это явно убедило, но он искал абсолютной уверенности. Он протянул руку.

— Какой у тебя номер?

— Сорок девять четыреста шесть.

Джерри показал епископу латунный брелок на часовой цепочке. Было заметно, что им немало пользовались. Он был погнут и истерт. Похож на древнеримскую монету.

Атмосфера в комнате вдруг стала легкой.

Бисли задумчиво посмотрел на гостя из Йорка.

— Ну, и как там старик Папа?

6

Что такое ваше кино?

Солдаты короля

36 серий

25: Конница Скиннера, личная конница 1-го герцога Йоркского (Индия)

История этого отборного кавалерийского полка восходит к 1803–1814 гг. Он был создан по образцу конницы Скиннера и 3-й конницы Скиннера. Нынешние функции были закреплены за ним. «Нерегулярный корпус капитана Скиннера был сформирован на основе трофейной конницы, которая перешла во владение Великобритании после битвы при Дели [49]; одно время он носил название „Первая Бенгальская нерегулярная конница“». 3-я конница первоначально именовалась «Вторым корпусом нерегулярной конницы подполковника Скиннера». Личный состав — мусульмане Индостана и мусульманских раджпутов [50] (рангхаров), раджпуты (Верхний и Восточный Пенджаб) и ятулийцы.

Когда я вхожу в кабину лифта, набитую бизнесменами, в полном сценическом костюме, то по их поведению могу определить, многое ли изменилось.

Максим Младший

По мере развертывания победоносных действий американцев в Афганистане я постоянно вспоминаю первые кадры фильма «Гладиатор». Варвары, одетые в шкуры, швыряют отрубленную голову мирного парламентера к ногам римлян и прыгают, охваченные маниакальной, убийственной яростью. Римский военачальник Максим спокойно беседует со своими сподвижниками о самых дорогих для них ценностях — «сила и честь», после чего тихо отдает приказ: «По моему знаку разверзнуть ад». В войне, которая сегодня ведется против мусульманского терроризма, Джордж У. Буш стал американским Максимом.

— Цирк заняли клоуны.

Майор Най вез Уну Перссон на побережье, где ей предстояло провести шестинедельную серию репортажей в прямом эфире с Брайтонского мола, где все началось.

— Вы слышали сегодняшние новости? Да что вы! Наверное, это было неизбежно. Я не особенно тревожился, пока они просто занимались политикой. Но цирк! Я когда-то любил цирк. Когда я был мальчишкой, к нам каждый год приезжал большой цирк.

Старый администратор не скрывал свой возраст. Светло-голубые глаза Ная сверкали на обветренном лице. Его голова выглядела как обтянутый кожей череп красивой формы. Редкие седые волосы были аккуратно причесаны, усы потеряли былую жесткость. Изысканный темный костюм (на два размера больше, чем полагалось) делал его вновь молодым, как в те времена, когда он вернулся после операции в Бирме [51] и надел свою первую штатскую одежду.

Лежавшие на рулевом колесе руки в перчатках без пальцев, — бледные, со слегка вздувшимися венами.

— Думаю, это Билли Смарт. Или лорд Джордж Сэнгер? Одно время между ними шла жесткая конкуренция. Потом мы начали принимать гастролеров из России, из Франции… Весьма шикарно, надо полагать. Не в моем вкусе. Для меня цирк — это тигры и клоуны. Укротители львов. Наездницы. Белые пони. Меткие стрелки. Слоны. Знаете, мой дядя познакомился с Буффало Биллом при дворе графа. Я хотел бы увидеть Буффало Билла. А какова Энни Оукли! Как вы думаете, она была еврейкой?

Старый солдат, опытный водитель, объехал яму, образовавшуюся на шоссе М-25 в результате взрыва бомбы.

— Эти чертовы американские орудия заставляют вспомнить про изгоев, стрелков из Кентукки и все такое. Вы же понимаете, как опасно почивать на военных и политических лаврах. Должно быть, они привыкли легко применять оружие. Тратить деньги на технические новшества. Янки крепко верят в новые технологии. Все они воспитаны на игровых автоматах. Реальный опыт. Реальная власть. Простая арифметика. Им нравятся электронные устройства. Им всегда мало.

— Они чувствовали себя неуверенно еще тогда, когда все начиналось. — Нельзя сказать, чтобы Уна была равнодушна. — Они начинали сознавать недостаток образования. И с этим им нужно было что-то делать.

— И как же понимать этот «антиамериканизм»? Очень не по-британски, правда? — Впереди лежал прямой участок дороги. Най достал из верхнего кармана сигареты и закурил. — Сорок лет назад, когда я впервые познакомился с ЦРУ, там работали достойные образованные молодые люди; они обладали чувством юмора и разбирались в одном-двух вопросах. Несколько языков. Хорошие манеры. Спортивная форма. Все равно что дипломаты из министерства иностранных дел. Естественно, в большинстве своем они старались перенимать местные обычаи и образ жизни, но никогда не забывали свой долг. Ким, Лоренс, Самсон. Славные ребята. Вот вы побывали в ЦРУ. И что вы думаете об этой команде высоколобых аппаратчиков, что были приняты на работу в гестапо Буша?

— Бизнесмены не на высоте в управлении бизнесом, не говоря уже о государствах. — Уну слегка утомила беседа, но она старалась поддерживать ее по мере сил. — Солдаты — плохие политики. Империи строят не политики, а бизнесмены. Они не могут прыгнуть выше головы. Раз ступив на свою дорожку, ты так и идешь по ней.

— Что там Маркс говорил о глупости?

Уна уже начинала испытывать раздражение.

— Сегодня мы все — британо-американцы, майор Най.

Но старый солдат был неумолим:

— Наша ошибка состояла в том, что мы допустили их к участию в последней германской войне. Они бы с радостью поддержали Гитлера и Муссолини деньгами. Вот они и прислали нам своих слабых, плохо обученных мальчиков в качестве пушечного мяса, а средства Уолл-стрит употребили на то, чтобы внедрить в штабы своих никчемных честолюбивых генералов, которые разбрасывались человеческими жизнями легче, чем Китченер [52], и наделали достаточно ошибок, чтобы война в Европе затянулась на год. — Майор Най откашлялся.